Александр Соловьёв - Ветви Ихуа
Послышались тяжелые шаги, вскрик Руны и сдавленное возмущенное бормотание Гахраманова, видно, его оттеснили в сторону.
— Не бузить, — сказал кто-то.
— Детоньки мои!.. — ахнула Нюша.
Маленький человек в форме ворвался в комнату и уставился на Сигурда испепеляющим взглядом. Это был лейтенант Коля Басов. Нюша успела отдернуть руку.
— Документы, — сказал милиционер.
«Тетради, — подумал Сигурд. — Комната… тумбочка…»
— Ну, конечно, — сказал он как можно миролюбивей. — Я их в тумбочку положил, товарищ лейтенант. Принести? — Он встал.
— Сейчас принесешь, — сухо сказал Коля. — Только сначала вот что… — Он повернулся в коридор: — Хныкин!
Подошел еще один милиционер — в погонах рядового. Сигурд сразу узнал: это тот самый конвоир, который охранял его в учительской.
Оба милиционера едва доходили Сигурду до груди.
— Этот? — спросил Коля.
— Этот, — взволнованно ответил Хныкин.
— Говоришь, документы в тумбочке, — сказал Коля. — Где эта тумбочка? — Он положил руку на кобуру.
— В соседней комнате, товарищ лейтенант. Там есть тетради. Документы — в них, — уверенно сказал Сигурд. Теперь им полностью руководило чутье. Все, что необходимо было сделать, уложилось в голове в виде цепочки событий — гибкой, легко изменяемой в зависимости от обстоятельств.
— Тумбочка в комнате! — громко сказал Коля. — Глянь!
Кто-то из коридора прошел в спальню.
— Справа от кровати, — подсказал Сигурд, приветливо улыбнувшись. Он подумал об обуви — своей и Руниной. До начала решительных действий оставалось несколько секунд. Он слышал, как скрипнула дверца…
— Можно мне к детям?.. — срывающимся голосом спросила Нюша.
— Так. Ты — к стене, — сказал Коля Зуброву, — а вы, женщина, туда.
Нюша встала. В эту минуту из спальни донесся голос:
— Каракули какие-то. Документов нет.
— Их шестеро, Сиг! — отчаянно закричала Руна.
Сигурд сделал выпад, пнул Колю в живот — тот сложился пополам, улетел…
Хныкин вскинул руки, защищая голову.
— На пол! — цыкнул на него Сигурд.
Хныкин упал как подкошенный. Сигурд схватил со стола нож, прижал к себе побледневшую Гахраманову. Острие уперлось ей в шею.
— Пошли, — Сигурд грубо поволок Нюшу в коридор, прикрываясь ею, как щитом.
Навстречу выскочили двое с пистолетами. «За углом еще два, — прикинул Сигурд. — Один в комнате, другой у двери».
— Назад! — рявкнул он. — Или женщина умрет!
Нюша обмякла, и он едва ее не выронил. Перехватив понадежней, он перешагнул Хныкина. Милиционеры попятились. Сигурд глянул на лейтенанта Колю, тот был в отключке — он лежал в ногах у мальчиков, они кривились, сдерживая слезы.
Отступая, один из милиционеров на миг обернулся, Сигурд воспользовался этим. Войдя в состояние скачка, резко крутанул Гахраманову и, раскрывшись, нырнул под дула; повалив милиционеров, выдрал пистолеты, а в следующее мгновение вскочил и прилип к стене, за шкафом, — он успел заметить, что на входе еще один милиционер. Нюша была явно не готова к таким трюкам — ее грандиозное падение все еще длилось, когда грянул выстрел — это Сигурд пальнул в потолок. Посыпалась штукатурка. Тут и Нюша грохнулась, как мешок с песком, и из груди ее вырвалось тяжкое «Ых!»
Дети громко заревели.
— Тот, что в комнате, тетради отдай! — заорал Сигурд. Ему был виден кусок дверного проема. — Руна, возьми их! А ты… попробуешь ее тронуть — погибнут пятеро. Одна из них — мать двоих детей.
Перед ним мелькнуло плечо, волна белых волос.
— Они у меня, — отозвалась Руна через секунду.
— Прислонись к стене!
— Петров, стреляй… — простонал один из тех, что лежал перед ним. — Давай сквозь шкаф…
Сигурд пнул умника ногой, и тот затих.
— Петров, не вздумай, — прохрипел Сигурд. — Я держу их под прицелом. Все умрут. Женщина будет первой. А теперь бросай сюда пистолет. Живо!
— Зубров, не усугубляй своего положения, — очнулся Коля. Он начал с кряхтением вставать, но Нюша, тоже пришедшая в себя, шепотом стала умолять его не перечить. Дети заголосили с новой силой.
— Дважды повторять не стану! — твердо сказал Сигурд. Он вытянул руку, так, чтобы ее было видно со стороны входа, и направил пистолет на Нюшу.
— Да кинь ты оружие, Петров, — с досадой процедил Коля. — Черт с ним.
Петров помешкал, но решился. Пистолет брякнулся у самых ног Сигурда. Пододвинув его ногой к плинтусу, он крикнул:
— Теперь тот, что в комнате! Давай свое оружие! А ты, Руна, к двери. Вещи, обувь, тетради — все в плащ.
Она засуетилась. Где-то близко, за шкафом, вздохнул Гахраманов. Сигурд заметил, как из-за дверного косяка показалась осторожная рука, двумя пальцами удерживавшая пистолет.
— На пол, — приказал он, и пистолет упал. — Руна?
— У меня все готово, — отозвалась она.
— Гахраманов, Петров и вы двое — в спальню, — скомандовал Сигурд. — Хныкин!
— Я!
— Очень аккуратно принеси пистолет лейтенанта Басова и свой. Одно лишнее движение — и тебя нет.
Тот с готовностью бросился выполнять.
Проход освободился, Сигурд собрал все имевшееся оружие и, удерживая один из пистолетов наготове, попятился к выходу. Дети всхлипывали, Коля злобно бранился себе под нос.
— Теперь — цыц… не дышать, — сказал Сигурд. — Не заткнетесь, стреляю без разбору. Считаю до трех. Раз!..
— Тосик, Мишунька… — Нюша на коленях бросилась к мальчикам, уткнула заплаканные личики себе в пышную грудь.
— Ни звука, родненькие… — прошептала она.
В квартире воцарилась мертвая тишина. Сигурд прислушался к шорохам в подъезде. Он слышал все — и дыхание соседки, притаившейся где-то в коридоре своей квартиры, и стук собственного сердца, и негромкую перебранку стариков, живших на первом этаже. Но это не все… Подъезд не был пуст: кто-то затаился на лестнице — он это чувствовал.
— Руна, бери мешок. Очень, очень тихо.
Она подняла вещи, стала рядом. Оба были в одних носках. Обуваться на улице доведется. Но туда прямого выхода нет. У подъезда уже наверняка подкрепление топчется. Один или двое на нижних этажах притаились — факт. Но, скорей всего, есть и другие, во дворе, у машин. Опергруппы, наряды… Хрен его знает, что у них там. Ну дают, словно он рецидивист какой-то. Еще бы — человек, поднявший руку на сына председателя обкома!
Он быстро распихал четыре пистолета в карманы и за пояс штанов, подошел к двери и осторожно выглянул. Никого.
— За мной, — шепотом.
Они оказались на лестничной площадке, и он закрыл дверь — тихо, как мог. В ответ снизу донесся слабый звук: вроде, чей-то сапог скрипнул. В квартире Руны — теперь уже бывшей — тут же оживились, заговорили.
Сигурд жестом указал вверх. Руна не задавала лишних вопросов. Они бросились на шестой этаж. В носках шаги их были беззвучны. Сигурд хотел с разбегу швырнуть один из пистолетов в стекло на лестничной площадке, но передумал: спускаться надо по другой стене дома.
— Вверх, — шепнул он одними губами.
Заскочив на шестой этаж, он врезал ногой в замок. Дверь хлопнулась об стену. Кто-то закричал в глубине квартиры.
— Давай мешок, — буркнул Сигурд, перекладывая оба пистолета в одну руку. — Держись рядом.
Он бросился искать балкон. Слева, в кухне горел свет, оттуда с оханьем кто-то спешил. Они вбежали в комнату справа, здесь было темно, работал телевизор. Сигурд перескочил через лежавшего на кровати человека, Руна не отставала.
Отбросив шторы, Сигурд открыл дверь. Холодный воздух ударил в лицо.
— Лезь на спину, — скомандовал Сигурд. Мгновение он колебался, а затем швырнул оба пистолета в заснеженную ночь. Прижал мешок к груди. — Теперь держи его крепче.
Руна прилипла к Сигурду, обхватив его ногами и руками.
— Железяка в печенку! — прохрипел Сигурд и, войдя в состояние скачка, перемахнул через обледенелые перила.
Часть третья
Большое поселение
1
— Что значит: он здесь?
Гийом Ханаран, Верховный Правитель Большого Поселения, оторванный от безделья незапланированным появлением эдвайзора, нахмурил брови. Глянув поверх очков, он нехотя продемонстрировал одну из трех гримас недовольства, в свое время отрепетированных до совершенства. Первая гримаса называлась: «Я знаю, что ты все сделал не так».
— Сэр, сначала его хотели оставить в лаборатории для полного обследования, — сказал Пэш, и у него предательски дернулась скула. — Но он заартачился. Он потребовал, чтобы позвали кого-то из верхов…
— И? — Ханаран почесал бородку.
— С ним говорил господин Маре. И господин Куртц. И я тоже немного говорил с ним…
— Ну, и! — поторопил Ханаран.
— Мы все в таком шоке, сэр!.. Как бы сказать… Для бигема он больно толковый, несмотря на то, что он совсем юн. И, видать, он еще кое-что такое знает, о чем покуда помалкивает. Что-то чрезвычайно важное.
