Михаил Серегин - Русский вор
Он поднялся, поправил сбившийся галстук и решительно направился из квартиры.
* * *Решение судьи Красильникова в судебном процессе между компанией «Бурком» и фирмой, подконтрольной Финком-банку, было в категоричной форме выражено в пользу компании «Бурком».
Евневич, присутствующий на этом процессе, после вынесения приговора был настолько поражен и шокирован, что остался в зале уже после того, как ушел судья и публика начала расходиться.
Растерянный Евневич, отойдя от первого шока, было рванулся к Красильникову, но тот через свою секретаршу категорически отказался общаться с ним.
Тогда Евневич бросился в кабинет к судье Капнову. Но там он узнал, что Капнова на месте сегодня нет. Поскольку по пятницам Капнова в арбитраже не бывает.
Попытка дозвониться Капнову домой также закончилась для адвоката неудачей. Жена Капнова, узнав Евневича, сообщила ему, что судья уехал на дачу работать над диссертацией.
Выйдя из кабинета Капнова, Евневич вдруг почувствовал страшный зуд в области паха. Он бросился в туалет и, уединившись в отдельной кабине, приспустил брюки и трусы и с ужасом обнаружил, что его детородный орган покрыт мелкими красными бляхами и обильной слизью.
Евневич в сердцах выдал громкую и длинную нецензурную тираду, не обращая внимания на прочих посетителей этого места общего пользования.
Надев штаны и приведя, как мог, себя в порядок, Евневич собрался с духом. Ему предстояло выдержать, мягко говоря, нелегкий разговор со Слатковским. Для себя Евневич решил, что тактика в этой беседе должна быть одна – все валить на Капнова.
В конце концов сам адвокат сделал все, что можно. А гарантировал решение суда Капнов.
С этими мыслями Евневич направился к своему автомобилю, который припарковал за углом, за парадным входом в суд. Когда же он подошел к машине, его ждали новые неприятности. Ключ почему-то никак не хотел лезть в дверной замок «Фольксвагена».
Кто-то из хулиганов засунул туда небольшой комочек жвачки. И пока Евневич, чертыхаясь, выковыривал ее, рядом с ним на проезжей части остановился автомобиль, из которого одновременно вышли Полунин и Болдин.
Подойдя к возящемуся с замком адвокату, Полунин произнес:
– Господин Евневич…
Тот мгновенно обернулся и, увидев двух незнакомых людей, спросил:
– Да, а в чем, собственно, дело?
– Дело в том, что вы арестованы по подозрению в даче взятки должностному лицу. Прошу проехать с нами в отделение милиции.
Нервы адвоката были взвинчены до такой степени, что он, забыв о всяких приличиях, в ярости воскликнул:
– Да вы что, оборзели, что ли?!
Но больше с ним никто не разговаривал. Полунин и Болдин мгновенно скрутили руки адвокату и надели на него наручники, после чего втащили его в «БМВ». Вся операция заняла не больше десяти секунд.
Шакирыч, сидевший за рулем, нажал педаль акселератора, и «БМВ», сорвавшись с места, помчался по улице, отдаляясь от здания арбитражного суда.
– Что вы делаете! – возмущенно кричал в машине Евневич. – Это же противозаконно, вы даже удостоверений своих не показали…
– Сейчас покажем! – произнес Славка и прижал к лицу адвоката платок, обильно смоченный эфиром.
Адвокат уснул, раскрыв рот и откинув голову на сиденье автомашины.
– Сними с него наручники, – сказал Полунин Славке, – он теперь безопасен.
* * *Кирилл Мефодиевич Капнов проснулся от странных звуков, доносившихся с первого этажа его двухэтажной дачи и напоминавших металлические щелчки.
Он открыл глаза и прислушался. Однако, ничего подозрительного больше не услышав, он успокоился и, посмотрев на спящую рядом с ним девушку, заботливо прикрыл ее оголенную спину одеялом, после чего и сам уткнулся лицом в подушку.
Завтра была суббота, и вставать ему надо было рано, чтобы отвезти Лелю – так звали девицу, спящую рядом с Капновым, – в город и успеть вернуться к приезду жены. Та приезжала на дачу дневным автобусом.
Капнов бывал с любовницей на даче почти каждую пятницу. Жене он говорил, что работает над диссертацией.
Жена судьи, в отличие от него самого, была жителем городским и без телефона, как, впрочем, и без других достижений цивилизации, могла продержаться лишь одну ночь.
В воскресенье днем семья Капновых обычно возвращалась домой.
Лелька, девятнадцатилетняя студентка одного из местных вузов, была постоянной любовницей Капнова на протяжении последнего года, что давало ей серьезную материальную подпитку, которая позволяла безбедно жить, учась в институте.
Капнов встречался со своей любовницей раз, а иногда и два в неделю. В пятницу это обязательно была встреча на даче, а в будничные дни – в снимаемой Лелей на деньги Капнова городской квартире.
Капнов натянул на себя одеяло по самые уши и в скором времени уже задремал, как вдруг до его ушей снова донесся подозрительный звук. На сей раз заскрипела дверь, ведущая в их спальню.
Капнов раскрыл глаза и хотел было повернуть голову в сторону двери, как в этот момент одеяло с него было грубо сорвано и его окатила волна холода.
Двое мужчин – то, что их именно двое, Капнов понял сразу – выхватили его, в буквальном смысле тепленького, из постели за руки и за ноги и, швырнув на холодный пол лицом вниз, завели ему руки за спину, защелкнув на запястьях наручники.
После этого Капнова подняли и посадили на стоящий у кровати стул.
Капнов был страшно перепуган и растерян. Весь побелевший от страха, с всклокоченными остатками волос на голове, он сидел на стуле в одних лишь семейных трусах, резинку которых сильно растягивал выступающий живот.
– Вы к-к-то? Вам ч-ч-его? – от страха Капнов начал заикаться.
В темноте он толком не видел лиц своих пленителей.
В следующий момент сильная ладонь зажала ему рот. Мужчина, сделавший это, произнес:
– Тихо, судья, тихо. Не то разбудишь свою подружку.
Капнов скосил взгляд на Лелю и увидел, что над ней склонился третий мужчина. Тот включил ночник, стоящий на прикроватной тумбочке, и в этом тусклом свете Капнов разглядел в руках мужчины шприц.
Капнов в ужасе, широко раскрыв глаза, замычал что-то сквозь зажавшую ему рот руку и попытался встать. Но это ему не дали сделать.
– Я сказал, тихо! – произнес мужчина.
Он свободной рукой слегка ударил судью кулаком в бок, отчего тот, мгновенно замолчав, съежился от боли.
– Не волнуйся за нее, Капнов, – произнес пленитель, – ничего страшного с ней не случится, просто девушка поспит подольше, чем обычно. Это всего лишь снотворное.
Ночной гость со шприцем в руках снял с иголки пластмассовый колпачок и, задрав одеяло, оголил нижнюю часть тела Лельки. Примерившись, он ловко всадил иголку в маленькую аккуратную попку девицы так, что та даже не проснулась.
Сделав ей укол, «врач» надел на иголку колпачок и убрал шприц в карман своей куртки, после чего прикрыл девушку одеялом и выключил свет.
– Ну вот и порядок, – констатировал он.
– Теперь она будет крепко спать как минимум до обеда, – произнес мужчина, который держал Капнова в своих руках. – В обед приедет ваша жена и разбудит ее. Так что ничего страшного с ней не случится. В крайнем случае ее потаскают за волосы за то, что спит в чужой постели да к тому же с чужим мужем.
Он освободил рот Капнова, дав тому возможность задать вопрос:
– Что вы сделаете со мной?
– Пока то же самое, что и с твоей любовницей, а дальше узнаешь, – последовал ответ.
После этих слов к лицу судьи приложили тряпку.
У Капнова возникло ощущение, что его легкие наполнились огромным количеством свежего воздуха. Таким, которое они даже не смогли переработать.
Сознание судьи медленно угасло, и он погрузился в сон.
* * *Когда судья проснулся, то обратил внимание, что его голова на удивление трезва и ясна. Он сел и огляделся по сторонам. Помещение, в котором он находился, было явно подвалом, причем очень холодным.
Это смелости Капнову не прибавило, как и отсутствие на нем одежды. Кроме трусов, на Капнове были майка и легкие брюки.
Он сидел на тонкой циновке, которая была постелена прямо на полу.
Но ко всем перечисленным ощущениям Капнова – страху, холоду и боязни неизвестности – прибавилось удивление, когда он увидел, что в противоположном углу подвала на точно такой же циновке сидел адвокат Евневич.
Как и Капнов, он был легко одет, и руки у него тоже были сцеплены за спиной наручниками.
– Очухался, Хапа, – со злой иронией произнес Евневич. – Как спалось?
– Где мы? – спросил Капнов.
– Где? – насмешливо переспросил Евневич. – Дураку ясно, что в дерьме. Я даже знаю, из-за кого мы сюда попали, только вот до конца не могу понять, кто именно нас сюда затащил.
– А что с нами в дальнейшем будут делать? – тут же спросил Капнов.
– А вот об этом я даже думать боюсь, – серьезным тоном ответил Евневич. Он промолчал и со злостью добавил:
