Александр Бушков - Под созвездием северных Крестов
Ребенок капитана… Какого такого капитана? Гранта? Немо? Или одного из Двух Капитанов?
Да черт бы подрал эти спецслужбы с их шпиономанией! Алекс – Юстасу, мать вашу!
Ширкнула по металлу заслонка «глазка», и через секунду в замке громко заворочался ключ.
– Карташ, на выход давай! – сказал цицик. – Пальтишко возьми. Приехали за тобой…
Алексей почувствовал, как в желудке у него что-то оборвалось. – Кто?..
– Агния Барто, блин! – рявкнул сержант. – То ли переводят куда-то, то ли еще что… Я знаю? Так что сигареты с мылом и зубной щеткой бери, если есть. Разрешено.
…Опять запиликал телефон. Родион Крикунов, вор по кличке Пастор, посмотрел на дисплей и нахмурился: номер звонившего не высветился. Он поколебался, но все же нажал кнопку с зеленой трубкой, поднес аппаратик к уху… и стал молча ждать. Если абонент хочет остаться инкогнито, тогда пусть первым и говорит.
– Родион Сергеевич, здравствуйте, – сказал в трубке веселый бархатный голос. – Вы слушаете?
Пастор почувствовал, как непроизвольно поджались пальцы ног. Он узнал этот голос. Блядь, и неужели он испугался?!
Ну… не то, чтобы испугался… но насторожился, правильно?
– Слушаю, – сказал он ровным голосом.
– Узнали, Родион Сергеевич?
– Узнал.
– Вот и славненько. Есть у меня к вам одна нижайшая просьба. Помните, с полгодика назад мы…
Несколько минут Пастор слушал своего собеседника, в нужных местах вставляя: «Да…», «Известно…», «Нет…», «Карташ? Нет, точно нет…», «Понял…» Когда разговор закончился, Родион Крикунов некоторое время без всякого выражения смотрел на погасший экранчик, потом аккуратно положил его в карман пиджака и нервно потер подбородок…
Глава 24
Старые знакомые и лица новые
Вдоль по набережной пронизывающий ветер гнал поземку, редкие пешеходы кутали носы в воротники и, судя по всему, кляли на чем свет стоит питерскую погоду. А в салоне «газели» было тепло, хоть и накурено жутко. Когда за ними закрылись ворота «Крестов», Карташ вдруг почувствовал свободу. Блин, вот, оказывается, что это за сладкое слово такое…
Хотя, говоря непредвзято, никаких причин чувствовать себя на воле у Алексея не было. Всю дорогу, пока его оформляли и вели до «газели», он лелеял надежду, что в машине его встретит Кацуба. Бред, понятно, но отогнать навязчивую мысль было невозможно.
Разумеется, в салоне никакого Кацубы не обнаружилось. Все было хуже: в салоне Карташа ждал, нервно улыбаясь, следователь Малгашин в компании молчаливого безликого типа. Тип был одет в цивильный двубортный костюмчик, но разве выправку боевого пса скроешь гражданской одёжей? Так что – какая уж тут свобода… Тем более, что едва они выехали за ворота СИЗО, на запястьях Алексея защелкнулись наручники. «Так, на всякий случай. Не переживайте, порядок такой, потом сымем», – объяснил Малгашин. И откинулся на спинку креслица.
Салон «газели» был оборудован под крохотный кабинет в спартанском стиле – не иначе, для допросов: жесткие кресла вдоль стен, металлический столик с пластиковой пепельницей, привинченный к полу. Окна забраны решеткой и занавешены, равно как решетка и занавеска отделяли салон от водителя. Безликий тип сидел возле откатывающейся дверцы и тупо смотрел прямо перед собой. Точь-в-точь обдолбанный, честное слово. Хотя – дверь-то прикрывает…
– Как вам там живется? – не преминул задать дурацкий вопрос следователь Малгашин, когда «газель» стала набирать ход.
– В натуре курорт, гражданин начальник. Век воли не видать, – последовал от Карташа вполне адекватный ответ. – А куда мы, собственно, направляемся?
– Жалоб нет? На режим, на обращение, на сокамерников? – перечисляя скучным голосом, Малгашин выложил на столик зажигалку, сигареты (все то же доподлинно аглицкое «Собрание»), ручку и бумагу. – Нет? Ну и ладненько… Не бойтесь, господин Карташ, скоро вы вернетесь на свой курорт. А направляемся мы на квартиру к покойному Дмитрию Гаркалову У нас, видите ли, появились новые данные. И требуется небольшой следственный экспериментик, ничего эдакого, уверяю вас…
– А это тогда зачем? – быстро спросил Карташ и кивнул на пакет, в который свалил бритву, зубную щетку и прочую фигню личной гигиены. – Если скоро вернемся?
– Ну, – выпятил нижнюю губу Малгашин, – а вдруг эксперимент затянется?
Карташ почувствовал легкий озноб.
Так. Что еще за эксперимент? Если он правильно понял, Малгашин имеет такое же отношение к убойному отделу, как сам Алексей – к Армии Спасения…
И куда, в таком случае, они едут?.. Будем надеяться, не в лесок под городом, где его ждет ямка в стылой земле и пуля в затылок. Для чего-то Карташ пока нужен этим типам, кем бы они не являлись. И типы явно торопились. Явно были чем-то озабочены…
Малгашин закурил сам, пододвинул пачку Карташу жестом показал, мол, закуривай, не стесняйся. Алексей неуклюже, наручники мешали, вытащил свои – они хоть попроще, зато проверенные. Мало ли что мог подмешать в табачок гражданин начальник. И то, что он первым взял сигарету из пачки, еще ничего не доказывает. Как раз таки наоборот… Это в прошлый раз Карташ угощался без сомнений и задних мыслей – тогда он принимал гражданина начальника за простого, затюканного службой следака. Принимал… пока не появились основания считать, что не все так просто. А раз непросто – лучше поостеречься и быть начеку.
– У вас было много времени подумать, – сказал Малгашин. – Единственный плюс тюрьмы – думай себе, сколько влезет… Вы обо всем хорошенько подумали?
– Можно сказать так, что и обо всем, – настороженно и несколько коряво ответил Карташ. – Можно сказать так, что и хорошенько.
– То есть, ваши слова следует понимать, как согласие сотрудничать со следствием?
– Почему бы мне не желать сотрудничать со следствием, – хмуро сказал Карташ, – когда я невиновен, а стало быть заинтересован в установлении личности преступника не меньше, чем следствие?
Малгашин пристально и цепко глянул на него. Какое-то время поизучал, будто впервые видит. «Газель» мягко покачивалась на неровностях дороги.
– Ну ладно. Тогда… приступим, Алексей Аркадьевич? Начнем прямо здесь, не возражаете? А протокольчик столь вами любимый позже нарисуем, когда на место приедем. Насколько искренне ваше желание сотрудничать со следствием, проверить легче легкого.
Карташу вдруг пришла идиотская мысль, и он спросил:
– А позвольте полюбопытствовать: вы в каком звании?
Малгашин отчего-то насторожился и посмотрел на него, прищурившись:
– Ну, вообще-то, майор. А что?
– Да так… Всего лишь интересно.
В самом деле, мысль была идиотская. Просто из головы не шел этот «ребенок капитана» из малявы, который по какой-то причине оказался жив.
Малгашин раздраженно пожал плечами и бросил себе на колени портфель, достал из него продолговатый конверт желтой кожи, о двух кнопках. Кнопки чпокнули, отмыкаясь. Малгашин вытащил из конверта несколько фотографий, один из снимков подвинул по столу к Карташу, другие пока оставил у себя.
– Что вы можете сказать по этому поводу? – спросил следователь.
Начинается… Что там? Еще какие-то улики, забивающие последний гвоздь в гроб Карташевой невиновности?..
…Шилов заметил микроавтобус-«автозак», когда тот поворачивал на Кантемировскую, отыскал глазами и «тойоту», пристроился на расстоянии трех машин от тачки, где ждал своего часа киллер со снайперским автоматом. И мысленно водилу «тойоты» похвалил. Тот держался грамотно, на приличной дистанции, на глаза шоферу «автозака» не попадаясь, но и не упуская из виду. А потом Шилов нахмурился. «Автозак» держал курс куда-то на север Питера, в новостройки. Интересно, какого черта. Ну да и ладно. Так даже лучше – меньше машин, меньше свидетелей. Скоро все закончится и, зачистив исполнителей, он сможет наконец уехать из этого городишки. Вернуться в столицу.
Погруженный в наблюдение за габаритами «тойоты», он не видел темно-синюю «десятку», мирно катившую машинах в пяти позади.
…Алексей взял со столика снимок – обеими руками, из-за наручников, – вгляделся. Очертания предметов на фото были немного искажены, словно снимали через выпуклое стекло, но на первом плане он безошибочно узнал самого себя, бедового. А по фигурным спинкам стульев сразу признал и место. Да и без спинок вспомнил бы: в углу фотки были пропечатаны цифры, зафиксировавшие не только год, число и месяц съемки, но также и время суток. В кадр попала рука сидящей за столом рядом с Алексеем девушки – Маша, еще живая, веселая, тянулась к ножке винного бокала. Еще в кадр на заднем плане угодил человек с крупными чертами лица, с темными, коротко стриженными волосами, в черном пиджаке поверх черного джемпера. В тот момент, когда неизвестный фотограф нажал на кнопку, этот гражданин увлеченно орудовал в своей тарелке вилкой и ножом… А вот кто, интересно, фотографировал? Что-то никого с аппаратом поблизости как будто бы не наблюдалось…
