Андрей Молчанов - Падение «Вавилона»

Мы вылезли из машины.

Я не торопясь справил нужду, после, приблизившись к своим палачам, достал из-за пояса «макаров», передернул затвор, послав патрон в патронник, и произнес, с удовольствием глядя на их окаменевшие рожи:

— В Красную Армию я не поеду.

— Да мы же не собирались… — взволнованно начал лысый, но я перевел ствол пистолета на уровень его лба, и он заткнулся.

— И в белую армию я не поеду, — продолжил я. — А поеду я, с Богом, куда-нибудь от всех вас подальше, во глубину Европы. Открой багажник, лысый.

Приказание было исполнено с поспешностью необыкновенной.

— Теперь давай мне свою пушку, — попросил я мордоворота. — Только медленно ее доставай, двумя пальчиками, как кошелек — карманник…

Пистолетик дипломата мягко упал в пожухлые травы. Я, подобрав его, сунул в карман брюк.

— Ну, чего застыли? Лезьте в багажник! — сказал я господам из спецслужб. — Знакомьтесь с домкратом, сами себе напророчили…

— Да я маму твою!.. — прохрипел, леденяя яростным и одновременно затравленным взглядом, мордоворот и сделал это напрасно, поскольку своим беспредельным хамством достал меня окончательно и бесповоротно.

Ахиллесова пята любого мужчины — его яйца. Острый носок моего ботинка глубоко погрузился в промежность обладателя стальной мускулатуры, мгновенно мускулатуру парализовав. Той же ногой я толкнул мордоворота, протяжным басом выпевающего букву "о", в грудь, и он тут же заполнил своей массой багажник, воздев к небу волосатые ноги с задранными брючинами и выставив на обозрение потертые кожаные подошвы очень большого размера.

Все произошло настолько быстро, непроизвольно и лихо, что я и сам поразился просто-таки киношной элегантности собственных действий. У лысого же и вовсе отвисла челюсть, и, сноровисто уместив по личной инициативе конечности сослуживца в просторном багажнике, он без всякой дополнительной команды с моей стороны энергично нырнул туда сам, что я одобрил, единственно отобрав у него ключи от машины и документы на нее.

Захлопнув крышку багажника, я призадумался, прислушиваясь к обморочной тишине осеннего иностранного леса.

Глубокое октябрьское небо зияло какой-то зовущей в никуда пустотой.

Куда? Как? Зачем?

И — решил: в Берлин! А там посмотрим!

Не доезжая до города, я свернул в довольно глухое место, проехал проселком в сосновую чащобу и, дождавшись кромешной тьмы, выпустил из чрева комфортабельного автомобиля своих узников, находящихся в состоянии, близком к коматозному. Во всяком случае стоять на ногах и членораздельно изъясняться они не могли.

Думаю, представители Красного Креста вынесли бы мне общественное порицание за такое обращение с плененным противником.

Коря себя за излишнюю, возможно, жестокость, я продолжил свой путь в столицу новой, объединенной Германии, направляясь в более— менее мне знакомый ее район — Карлсхорст.

Аккуратно припарковав автомобиль на одной из пустынных вечерних улиц, я прошел дворами к ранее замеченному мной частному немецкому пансиону, где снял для ночлега уютную чистенькую комнату.

Ночные раздумья в моем положении — штука безрадостная и пустая. Я не стал утруждаться ими, сразу же провалившись в черную полынью глубокого сна.

Совершенно секретно.

«ЧЕТВЕРТОМУ».

Выполняя Ваше распоряжение, мы осуществили контакт с бежавшим из Российской Армии сержантом А.П.

В течение беседы объект вел себя лояльно, искренне, полностью отвечая на поставленные вопросы.

С достаточной долей вероятности можно утверждать, что содействия в побеге из колонии осужденного О.М. опрошенное нами лицо не оказывало.

Общение А.П. с О.М. носило характер случайный и поверхностный, хотя о причинах целенаправленного пребывания О.М. в колонии общего типа допрашиваемый, по его словам, догадывался, но, с другой стороны, подобный факт широко обсуждался и всем составом ИТК, включая администрацию.

За несколько дней до побега осужденный О.М. вручил А.П. крупную сумму денег, попросив его в случае вероятного чрезвычайного происшествия, способного приключиться с ним ( состав происшествия не уточнялся ), позвонить по известному Вам московскому телефону, сообщив о случившемся, что А.П. исполнил.

А.П. также не отрицал умышленный вывод из строя исполнителя акции по устранению О.М., мотивируя данное лично им соответствующее поручение уголовным элементам тем, что подозревал исполнителя в доносе на него оперативному работнику колонии о перемещении на территорию ИТК алкогольных напитков.

Прибывшему на место контролирующему сотруднику КГБ А.П. поставил непременные условия о всестороннем освещении известной ему информации лишь при переводе его в иную, более привилегированную, воинскую часть, что было исполнено, хотя никакой информацией, за исключением надуманной и пустой, А.П. не располагал.

В данной ситуации, возможно, сыграли роль некие симпатии, возникшие у контролирующего лица по отношению к А.П.

Дополнительная информация

В первый же день своего пребывания в приюте беженцев А.П. был уличен в мелкой краже, совершенной им в местном магазине.

После нашего контакта с ним А.П. исчез в неизвестном направлении.

ВЫВОДЫ:

1. Информационной ценности объект А.П. не представляет, равно как и перспективности для дальнейшей разработки.

2. Контакт выявил низкий интеллектуальный уровень объекта и неуравновешенность его психики, способствующую совершению им противоправных и непредсказуемых действий, что подтверждается и фактами его прежней биографии.

3. Повторные контакты с объектом бессмысленны.

Руководитель группы «GU-3».

5.

Я проснулся с тревожным чувством какой-то безвозвратной утраты, темным пауком затаившимся в подсознании.

За окном моросил, заполонив серой, туманной пеленой низкое берлинское небо, беспросветный дождь — унылый спутник вступившей в свои права осени.

Впервые за многие и многие месяцы я вдруг ощутил себя опустошенно и безраздельно свободным и никому ничем не обязанным или, может, точили меня всего лишь одиночество и осознание своей ненужности этому миру? Хотя как сказать! Кое-кто, наверное, и жаждал встречи со мной, другое дело — очутиться в компании этих жаждущих означало изучить на практике нравы проголодавшихся тигров.

Я спустился на первый этаж пансиона, где за чашкой черного кофе с тостиками погрузился в размышления о своей незавидной долюшке. В принципе я оказался в положении беглого преступника, уже не способного вступить ни в какие перспективные отношения ни с российскими, ни с германскими, ни даже с американскими властями. Мордоворот Сэм наверняка расставил «сторожки» в компьютерах всех европейских консульств, отныне превратившихся для меня в капканы.

Никакими документами за исключением удостоверения водителя я не располагал, денег при ежедневных расходах на гостиницу мне хватило бы ненадолго —словом, ситуация выглядела довольно-таки кислой.

По окончании завтрака хозяин пансиона на ломаном английском сообщил, что мне пришла пора выметаться, ибо на сегодняшний день все комнаты особняка зарезервированы иными постояльцами.

Выйдя в туманное пространство, пронизанное взвесью дождя, я неожиданно вспомнил, что оставил в припаркованном неподалеку «БМВ» пакет с бутылкой и орешками. Собственно, пропади она пропадом, эта бутылка… Меня интересовала машина, ведь ключи и технический паспорт со страховым свидетельством находились у меня в кармане, а сие означало, что я мог управлять «БМВ» на законном основании, если только мои недруги не заявили в полицию о совершении разбойного завладения их автомобилем вооруженным дезертиром.

«БМВ» мок себе под дождичком на том самом месте, где я его и оставил.

Открыв дверцу, я уселся за руль. Итак, имущество мое составлял угнанный автомобиль и два пистолета — основательный стартовый капитал для начинающего джентльмена удачи…

Я завел двигатель, намереваясь отправиться в путешествие по неясному покуда маршруту, как вдруг в зеркальце бокового обзора заметил мужчину лет сорока пяти в промасленной спецовке и кожаной кепочке, волочившего на складной тележке обшарпанную стиральную машину без одной боковой стенки. Местом последнего пребывания машины, по всей вероятности, была помойка.

Поравнявшись с «БМВ», мужчина в кепке, истомленный депортацией габаритного и тяжелого агрегата, остановился передохнуть, закурив папиросу, что моментально выявило его советское происхождение.

Я приспустил боковое стекло. Предложил:

— Давай помогу. Грузи металлолом в багажник. Довезу.

Мужичонка испуганно воззрился на роскошный автомобиль.

— Да грех на такой машине… — молвил растерянно.

— Не стесняйся, дядя. Ехать-то далеко?

— Километра три…

— И зачем тебе такая аппаратура? — полюбопытствовал я, помогая уместить в багажник громоздкую рухлядь.