Александр Тамоников - Судьба офицера
И капитан направился к выходу из штаба.
А внутри зала, где заседала партийная комиссия, после шума, поднятого последней выходкой Запрелова, внезапно наступила тишина.
В этой тишине поднялся со своего места полковник Саркисян. Он мрачно осмотрел членов парткомиссии, затем спросил:
— Доигрались, мать вашу? Кого решили унизить? Того, кто кровь за Родину проливал? Унизили? Ну, мы еще разберемся по служебной линии кое с кем. Я же больше не считаю себя членом этой парткомиссии и буду настаивать на переизбрании ее! В ближайшее время. А вам, подполковник Палагушин, и вам, капитан Русанов, находиться в готовности к откомандированию в Афганистан! Для вас эта командировка просто необходима! Приказ, думаю, не задержится, я сегодня же свяжусь со штабом округа по этому вопросу. Все! Можете продолжать свои игрища, но уже без меня!
Полковник вышел. Вслед за ним зал ожидания покинуло еще несколько офицеров. Продолжать комиссию Надеждин не мог из-за отсутствия кворума. Пришлось закрыть собрание. Майору Лебеденко повезло. Илья, по сути, отвел от майора реальную угрозу заранее запланированной расправы над ним.
Палагушин с Русановым покинули зал одними из последних. Оба были в ступоре. Комбат в коридоре присел на стул. Рядом угнездился парторг. Палагушин произнес:
— Вот так! Вот тебе и Запрелов! Недооценил я его, недооценил. А все пьянка с толку сбила. Думал, деморализован он. Ан нет! Он-то как раз на решающую схватку вышел во всеоружии. Переиграл, сука, вчистую!
Русанов проговорил:
— Так нас теперь точно в Афган, Алексей Николаевич?
— Испугался?
— А как же должность, академия?
— Как, как? Каком! Отвоюешь, и звание получишь, и академию. Или цинковый гроб, если где оплошаешь. Это теперь как повезет! И тебе, и мне!
Парторг заныл:
— А может, Саркисян, это вгорячах сказал? Ну, про Афганистан?
Комбат вспылил:
— Слушай! Иди в машину и там на заднем сиденье причитай! Я скоро подойду!
— Но меня жена не дождется! — вдруг ни с того ни с сего вскрикнул Русанов.
Палагушин презрительно посмотрел на того, кого все это время держал в шестерках, с ухмылкой проговорил:
— И правильно сделает! Что, рядом более стоящих мужиков нет, что ли?
— Но, товарищ подполковник!
— Я сказал, пошел вон!
До предела расстроенный секретарь партбюро вышел на улицу и, сев на лавку, горестно задумался. Его душили слезы. Слезы обиды и ненависти к Илье. Ведь во всем, что произошло, был виноват он один. И теперь парторгу вместо теплого штабного местечка светила реальная перспектива познать все прелести войны, к которой капитан не был готов ни физически, ни морально.
Вернулся в Меджер Запрелов последним автобусом, в 1-30 ночи. Водитель, высадив пассажиров, местных жителей, остановил капитана на выходе. Это был молодой парень. Он спросил:
— Как же вы, товарищ капитан, будете до городка добираться? До него, если не ошибаюсь, верст десять будет?
— Около восьми. А добираться буду пешком. Ночи теплые, звездные, чем не время для прогулок. Тем более другого варианта попасть в гарнизон просто не существует!
Водитель улыбнулся:
— Ошибаетесь. Существует! Мне все равно на дальнюю заправку ехать и ночевать на станции, я подброшу вас до городка.
— Видимо, у тебя в армии командир хороший был.
— Угадали!
— Ясно. Тогда вперед?
В семь утра к Запрелову пришел Чупанов.
Тот еще не знал, чем закончилась поездка капитана в Ашхабад. Узнав подробности, возмутился:
— Но как ты мог, Илья? Ты же, получается, сдался?
— Нет, Артем, я не сдался. Я просто высказал свое мнение и поступил так, как подсказала мне моя совесть, а не расчет! Ты-то должен знать, что честь свою я не променяю ни на какие блага, которые можно получить, поступившись ею. Мне не нужны никакие чины, никакие звания, если за них надо платить собственным достоинством. Так что я не сдался, потому как не приучен сдаваться. Драться до конца да, но не сдаваться. Не забывай, что я командовал ротой специального назначения и где командовал!
Замполит вздохнул:
— Да помню я! А Палагушин что?
— Мне плевать что на него, что на всех его подхалимов.
— Что думаешь делать дальше?
— Хочу встретиться с Ириной. Еще раз поговорить с ней. Вне дома. Не знаешь, она не вышла на работу?
Чупанов прошелся по комнате, не ответив Запрелову.
— Артем, я задал тебе вопрос. Почему ты молчишь?
— Уехала Ирина. И мать ее, и дядя, и ребенок, естественно!
— Как уехала? Куда? Почему?
— Никто не знает. Галя говорила, что она как с больничного вышла, тихо расчет получила — и больше ее не видели.
— Но когда это произошло?
— Вчера. Когда ты был в Ашхабаде.
— За один день вся семья снялась с места и уехала?
— Да. В квартире другие люда, наверное, заранее договорились об обмене.
— Ничего не понимаю…
— Я тоже. Но факт остается фактом, Ирина больше не живет в Меджере, и, куда она уехала со своей семейкой, неизвестно. Может, позже весточку о себе подаст?
— Та-ак! Вот она, значит, как? Ну, что ж, счастья ей.
В 9-00 Запрелов зашел в штаб. Прошел в строевую часть, попросил чистый лист бумаги. Написал рапорт на увольнение. И вновь, закрывшись у себя в квартире, запил. Дня через три решил навестить и. о. начальника ОВД Амандурды Каррыева. Тот встретил его в милиции и тут же отвел домой. Дорогого гостя встретили тепло. Накормили, напоили. Илья рассказал о боевых подвигах Тачмурада, с которым он, Запрелов, прошел не один десяток горных троп Афганистана. Позже, отозвав Каррыева в сторону, спросил:
— Дурды! Тебе неизвестно, куда семья Кручинских уехала?
— Подожди, дай вспомнить. Они, как выписались, я специально карточки учета убытия и прибытия, заполненные ими, посмотрел, знал, спросишь. Так! В карточках они указали, что переезжают в Россию, в город Мичуринск Тамбовской области!
— В Россию?
— Да! Но думаю, это фикция! Скорее всего, их где-то приютил Мурад, отец сына Ирины. Если так, то тебе ее не найти!
— Спасибо!
— Но я могу поискать! Возможности для этого есть.
— Нет, не надо! Она выбрала свой путь…
С того дня прошло три месяца. За это время Запрелова пытались уговорить бросить идею с увольнением, но Илья был непреклонен. Командиру дивизии пришлось подписать рапорт капитана и отправить его по команде. Приказ же пришел спустя еще три месяца, 27 октября 1985 года. За все это время от Ирины ни Гале, ни Запрелову не пришло ни единой весточки. 1 ноября Илья Запрелов сел в купейный вагон поезда Ашхабад-Москва. Его провожали Чупанов с Галиной, Важанин и майор милиции Каррыев. В 14-00 поезд отошел от станции Меджер, навсегда унося из этих мест офицера, служившего Родине верой и правдой, но в удостоверении личности которого значилось, что он, капитан Запрелов Илья Павлович, приказом Главкома сухопутных войск за № 0… от 25.09.85 года уволен в запас по статье 61 «За совершение проступков, дискредитирующих высокое звание советского офицера»! Вот так! И никак иначе! Два ордена и две боевые медали за два года войны, тяжелое ранение, десятки тяжелейших боев, верность долгу и присяге, а в результате — дискредитация звания советского офицера… Но такое было. И далеко не с одним Запреловым! Чудовищная несправедливость, сломавшая жизни сотням, если не тысячам настоящих офицеров лишь за то, что они смели выступить против Системы, иметь собственное, отличное от линии партии и правительства мнение! Находить в себе мужество противостоять предательству и лжи! Такое тогда не прощалось. Никому!
* * *Уезжая, Запрелов даже не подозревал, что его знакомство с Ириной, казалось бы, навсегда закончившееся окончательным разрывом, неожиданно и внезапно будет иметь продолжение, правда, уже в иное время и в иной обстановке. Илья вновь окажется в строю, станет офицером спецназа. Но сейчас, когда мимо проплывали мазанки окраины Меджера, он об этом не знал и не мог знать, с грустью думая о том, что ждет его в непривычной и чуждой гражданской жизни.
Часть третья
Дочь
Глава 1
Девятнадцать лет спустя
Переславль, 4 августа 2004 года.
Автомобильная стоянка недалеко от кинотеатра «Восток».
8часов 10 минут.
Сменщик Запрелова сегодня запаздывал. Костя Рыбин обычно появлялся рано, часов в 7, так как жил за городом в деревне Мальцево, что рядом с платформой 217 км по южному направлению, и приезжал в Переславль первой рабочей электричкой, которая прибывала в 6-37. Так что Константин был привязан к графику движения пригородных поездов. Но уже девятый час, а Рыбина все не было. Запрелов подумал, уж не случилось ли что? Сменщик и товарищ жил в деревне один в собственном доме, доставшемся от родителей. Баба два года назад ушла от Константина, встретив новую, как она объяснила, и на этот раз настоящую любовь. Как будто любовь может быть настоящей или ненастоящей. Она либо есть, либо нет и никаких прилагательных не признает. Тем не менее жена ушла от Рыбина, обосновавшись со вторым мужем, коммерсантом средней руки, где-то в центре города. Детей у них не было, а посему за эти два года Константин ни разу не видел своей бывшей. Рыбин любил Лену и тяжело переживал разрыв. Но, в конце концов, смирился, привык, но другой семьи не завел. Холостяковал. Как, впрочем, и сам Запрелов. Уволившись из армии и вернувшись в родной Переславль в полдома, также доставшемуся ему в наследство, но от деда, Илья спустя год встретил женщину, с которой прожил полгода. На большее его не хватило. И не Лида была виновата в разрыве, она как раз всячески пыталась избежать его, но Запрелов как-то вдруг остыл к ней. Он и с самого начала особых чувств к Лиде не испытывал. Симпатия была, да, но не более. Этого для создания семьи оказалось мало. Были у него и другие женщины, но те уже вовсе «по случаю». Все же ему было только 46, мужчина в расцвете сил, и без женской ласки жить не мог. Те появлялись в его жизни недели на две, потом тихо уходили из нее. В общем, жил он одним днем. И без всякой перспективы как-то улучшить или изменить ее. Пил. Иногда немного, граммов сто после дежурства, иногда до помутнения в мозгах и практически каждый день. Зарплаты хватало, да и самогон стоил копейки. Правда, у тех, кто знал его! Частный сектор, который назывался в обиходе Сады, а официально поселком Цемзавода, представлял собой три улицы одноэтажных старых зданий, лучами отходящих от рынка и старой площади, с названиями Белая, Линейная, Полянская. На Полянской в доме № 6 в двух комнатах с кухней, верандой и ванной с туалетом, все же удобства дед в свое время в жилище провел, и обитал капитан спецназа в запасе, полный кавалер ордена Красной Звезды, а ныне охранник автостоянки Илья Запрелов. Третий орден он все же получил. Спустя год после увольнения. Но не Красного Знамени, а вновь Звезды. Как раз перед ноябрьскими праздниками его вызвали в областной военкомат, где генерал, комиссар области, и вручил ему высокую правительственную награду, сопроводив вручение стандартной для подобных случаев фразой, типа награда нашла своего героя. Нашла-то она нашла, да что толку? Лежит себе, пылится в коробке из-под одеколона вместе с другими орденами и медалями, а также погонами капитана, полученными в далеком Афганистане.
