Александр Тамоников - Ярость возмездия

– Как зачем? Ты же сделал мне предложение или забыл?

– Не забыл, но ты…

– Что я?

– Ты заплакала.

– Как странно, да, видеть плачущую женщину? Но слезы бывают не только от горя, а еще и от радости.

– Погоди, погоди! Что ты хочешь этим сказать? – встряхнул головой Павел.

– То, что ты сейчас не поймешь. Протрезветь надо.

– Я трезвый!

Надежда неожиданно широко улыбнулась:

– Да, трезвее некуда. Я сейчас быстро приберусь, и мы закончим наш разговор.

– А разве он не закончен?

– А разве ты получил ответ на предложение руки и сердца? Или теперь ты сожалеешь, что сделал это?

– Черт! Мне не в комнату, мне бы в душ под холодную воду.

– Очень хорошая мысль. Это то, что тебе сейчас требуется.

– Ладно. Я в ванной не задержусь.

Приняв холодный душ, отрезвивший его, Павел прошел в кухню и остановился в дверях. Повсюду был идеальный порядок. Надежда, домывавшая тарелки, спросила:

– Пришел в себя?

– Не захочешь, придешь.

– Пойдем в комнату, поговорим.

Зайдя в гостиную, они сели на диван.

– Ты не дождался ответа на свое предложение, ушел, – начала Надежда.

– По-моему, все и так было ясно.

– И что тебе ясно?

– Ты мне отказала.

– О господи, ты как мальчишка, право. Ну кто так делает предложение? Прямо с ходу, без подготовки.

– Я так делаю.

– Да, ты – человек особенный. – Она посмотрела на свои руки, достала из кармана халата коробку, открыла ее: – Обручальное кольцо. Ну вот как мне себя вести? Отказать – значит пойти против своих чувств, согласиться – показать, что навязалась. Вот в какое глупое положение ты меня поставил. Ну неужели нельзя было поступить как-то по-другому? Спокойно, после ужина.

– Так ты согласна? – тихо спросил Одинцов, с надеждой взглянув на нее.

– Ну, конечно, согласна, Паша. И плакала оттого, что…

Павел не дал ей договорить, закрыв рот поцелуем. Отпустив ее, прошелся по комнате, бормоча себе под нос:

– Черт возьми, я реально идиот!

– А колечко, Паша, ты должен надеть мне на палец, – улыбнулась Надежда.

– Да? Так это мы быстро.

Надя посмотрела на кольцо, на то, как переливается бриллиант, и, не выдержав, восхищенно произнесла:

– Красиво!

– Ты останешься у меня? – вдруг спросил Павел.

– Да, – тут же ответила она. – У меня завтра выходной, а у тебя?

– Это не имеет значения. Я больше не работаю в агентстве, ты тоже не работаешь в больнице.

– Как же так? На что мы будем жить?

Одинцов наконец полностью пришел в себя. Подойдя к Надежде, взял ее ладони в свои сильные руки и сказал:

– Меня приглашают на работу в Москву, Надя.

– Твой друг приглашает?

– Да! Он же позаботится и о работе для тебя. Со школой вопрос решим.

– А жить где будем? На съемной квартире?

– Недолго! Потом свою купим.

– На что, Паша? В Москве – не у нас, там такие цены!

– Это тебя не должно волновать. Подобные вопросы решает мужчина. И я решу их. Тем более что деньги у меня есть.

– На квартиру? – недоверчиво улыбнулась Надя.

– Да! Леонид уже готов подвязать какого-то знакомого риелтора подобрать приличную квартиру. Чтобы с гостиной, спальней, Колькиной комнатой, нормальной по размерам кухней. Не веришь?

– Не знаю!

Одинцов вытащил из шифоньера сберегательную книжку, передал ее Надежде:

– Смотри! Одинцов никогда не врет.

– Девятнадцать миллионов пятьсот тысяч рублей? – ахнула она.

– Теперь видишь, что мы обязательно купим квартиру в Москве. А до этого поживем на съемной.

– Но откуда такие деньги, Паша?

– Заработал.

– Но как можно честно заработать такую сумму?

– Можно. А как? Потом расскажу. Сейчас все к черту, деньги, квартиры, работа. Я хочу тебя, Надя.

– Какой же ты напористый! Мне Кольку предупредить надо, что будет ночевать один. Самой подготовиться. Да и белье принести. В общем, так, Пашенька, проветривай комнаты, я скоро приду.

Надежда вернулась через полчаса.

Утром молодых, которые уснули на рассвете, разбудил звонок в дверь.

– Кто это может быть? – спросил, не открывая глаз, Одинцов.

– Николай, наверное, – сказала Надежда, встала с постели и, накинув на себя халатик, пошла в прихожую. Но оттуда неожиданно раздался мужской голос:

– Бога ради, извини, Надя, ошибся этажом, мне Павел нужен. Прости дурака старого.

– Вы не ошиблись, Григорий Васильевич, проходите, я позову Пашу.

– Да? Так вы это, значит… угу… что ж, бывает.

Одинцов поднялся, вышел в прихожую:

– Приветствую, Григорий Васильевич.

– Здравствуй, Паша. Ты говорил насчет оформления машины!

– Так рано еще, Васильич!

– Я узнавал, нотариус, что тут недалече контору держит, с восьми принимает. И с утра у него нет народу. Да и со страховым агентом договорился. Подъедет прямо к нотариальной конторе в девять часов. А сейчас семь. Вроде не рано, если, конечно, ты не передумал.

– Не передумал. Ты подожди, я оденусь, пойдем, оформим документы.

– Я в подъезде подожду или во дворе.

– Давай!

Проводив сантехника, Павел потянулся:

– Эх, хорошо! Но… мало. Надь! – позвал он женщину.

– Здесь я!

– Может, продолжим?

– А как же сантехник? Нехорошо заставлять людей ждать, тем более если обещал. Кстати, что у вас за дела с ним?

– «Семерку» Васильевичу отдаю, у меня… у нас теперь новенький «Ситроен», хочешь, посмотри в окно, у будки стоит, белый такой.

– Ну, тогда и заканчивай дела. Мне тоже в больницу надо. Уволиться, трудовую забрать, расчет получить.

– Если начальство начнет требовать отработку, позвони.

– Какая отработка, Паша? На мое место много желающих.

– Ладно. Тогда так, сейчас дела, встречаемся в 13.00. Колькины документы придется позже забирать, в школе-то сейчас никого нет.

– Это мои проблемы. Заберу.

– Отлично, тогда в 13.00 встречаемся, обедаем, собираемся – и в путь-дорожку.

– Куда ты спешишь?

– А чего тянуть? Хотя ты права, спешить некуда. Минуту… – Павел достал сотовый телефон, набрал номер Каштанова: – Леня?! Привет!

– Привет! Что решил?

– Мы с Надей едем в Москву!

– Отлично!

– Слушай, тут дела закончить надо, послезавтра подъедем, ничего?

– Нормально. Сейчас же подтяну риелтора, он должен хату подобрать. Возможно, сразу и посмотрите.

– А как с работой?

– У нас ее валом, я уже говорил, а насчет Надежды все решено, место ей готово. Ну, а по Кольке вопрос по ходу дела решать будем.

– Тогда до послезавтра, Леня?

– Давай! Я одновременно оформляю фирму. И знаешь, как решил назвать ее?

– Как?

– «Надежда». Неплохо, по-моему.

– Отлично, Леня!

– До встречи. Как выйдете, позвони, скину, где встретимся.

– Обязательно, привет Роме!

– Тебе от него тоже привет.

Одинцов выключил телефон, взглянул на Надежду:

– Слышала?

– Да. Честно говоря, даже не верится.

– Главное, все хорошо, Надя, а будет еще лучше. Значит, сейчас занимаемся своими делами, в час встречаемся, после обеда не спеша собираемся, и по утру в путь-дорогу. Я подвезу тебя до больницы. – Павел снова крепко обнял Надежду.

– Обнимаетесь? – раздался от порога мальчишеский голос.

– Колька? Ты как вошел?

– Дверь входную надо закрывать.

– Коля, – начала Надя, – мне надо с тобой серьезно поговорить.

– Да чего, мам, говорить, все и так понятно, ты выходишь замуж.

– Это не все, мы переезжаем в Москву.

– Что, правда?

– Правда, Коля, – ответил Одинцов, – надеюсь, ты ничего не имеешь против?

– Кто, я? Против? Нет, конечно. Это же круто! Только со школой и секцией как быть?

– В столице я тебя устрою в такой спорткомплекс, где из тебя олимпийского чемпиона сделают, а со школой вообще проблем не возникнет.

– Вот пацаны завидовать будут. Я могу попрощаться с теми, кто сейчас в городе?

– Что за вопрос? Но в 13.00 быть дома, – строго проговорила Надежда.

– А где дома? Здесь или у нас? – хитро улыбнулся Николай.

– Здесь.

– Буду! – кивнул Колька и выбежал из квартиры.

– Ну вот, Наденька, начинается новая жизнь. И я сделаю все, чтобы и ты, и Колька были счастливы, – счастливо вздохнул Одинцов.

– У нас все будет хорошо! – прижавшись к нему, прошептала Надежда.

И снова заплакала. Павел не стал ее успокаивать. Женщину, плачущую от радости, не успокаивают.