Сергей Зверев - Жиган
Жиган сделал пару глотков, потом спросил:
– А что значит – ваша точка?
– Я же в кооперативе сейчас работаю. Шеф у нас – мужик оборотистый, сначала маленький цех открыл, расчески там, всякую пластмассовую фигню шлепает. Потом вот ресторан решил открыть. А че, дело прибыльное. Сейчас народу навалит, не протолкнешься. Хозяин бабки косит будь здоров.
Слово «хозяин» неприятно резануло слух Жигана. Почему-то сразу представился грузный красноносый полковник Жуликов с неизменной папиросой в зубах.
– Говори лучше «шеф».
– Чего? – Терентий недоуменно сдвинул брови. – А, понял, братан. Про зону не хочешь вспоминать.
– У тебя приятная память о зоне осталась?
– А че, там все путем было. Менты, конечно, суки, кровь попили, но братва была что надо.
Терентий опустошил стакан и махнул рукой бармену.
– Афоня, еще два сюда.
– Ты про шефа своего говорил, – напомнил ему Жиган.
– Чего? А, да. Хороший мужик. Правда, не местный. Отставной военный. Отслужил положенный четвертак и вышел на пенсию.
– Что же ему на офицерскую пенсию не жилось?
– Так молодой еще, полтинника нет.
Бармен принес из-за стойки стаканы с коктейлем, убрал пустую посуду.
– А где Люська? – недовольно спросил Терентий. – Что за гнилые дела? Хавать охота.
– Сейчас узнаю.
Бармен скрылся за дверью кухни, хотя возле стойки толпилось несколько клиентов, страстно желавших залить «горящие трубы».
Терентий глотнул коктейля и недовольно огляделся вокруг.
– Если захочу, передо мною весь кабак на цирлах бегать будет.
– Что это ты так разошелся? – с легкой насмешкой спросил Жиган.
– А мы с шефом закорешились. Он мне котлы со своей клешни подарил. Во, смотри. – Терентий с гордостью продемонстрировал висевшие на запястье часы с металлическим браслетом. – Настоящее рыжье. Шеф меня вообще ценит. Я скоро у него вроде смотрящего буду.
Все та же молоденькая официантка принесла поднос, уставленный тарелками. Здесь были овощные салаты, аппетитно пахнущее мясное ассорти, ароматный грибной жюльен и вдобавок ко всему запотевший графин с холодной водкой.
Разобрав посуду и пожелав приятного аппетита, официантка удалилась.
– Вот это другое дело.
Терентий тут же разлил водку по рюмкам.
– Люблю чистую беленькую. Давай, Жиган, за то, чтоб не последняя.
Выпили, с аппетитом закусили.
– Жаль, соленых огурчиков нет, – сказал Терентий. – Вчера последняя бочка кончилась. Шеф уже послал людей по деревням. Он у нас все домашнее любит.
– Чем ты у него занимаешься?
Терентий отодвинул от себя опустевшую тарелку и неопределенно повертел в воздухе пальцами.
– Так, в общем, ничем. В охране состою. Даром, что ли, в секцию карате ходил? Слушай, Жиган, а давай ко мне. Вместе веселей будет. Андрею Ивановичу такие люди, как мы, позарез нужны. У него бизнес серьезный, и платят хорошо.
В подтверждение своих слов Терентий не спеша вытащил из кармана несколько измятых фиолетовых купюр.
– Во, сегодня премию получил. Две сотни. А зарплата еще больше.
– Надо подумать.
– А что тут думать? Работенка не пыльная, бабки хорошие – одним словом, наливай и пей.
Он налил еще по пятьдесят граммов и поднял стопарик.
– Давай, Жиган, выпьем за дружбу.
Опрокинув рюмку, Терентий закурил и тут же окосел.
– Слышь, Ж-жиган, а че ты упираешься?
– Не хочу работать на дядю.
– Х-херня.
– Почему же херня?
– Потому что лучше на этого д-дядю, чем на государство.
– Я же не вор в законе, мне на государство работать не запрещено.
– А ч-че ты получишь? Будешь с утра до в-вечера рогом упираться, а п-получать сто пятьдесят рваных и п-потом п-палец сосать?
– Ладно, меня сейчас не это волнует. Ты не знаешь, где найти Пантелея?
– Н-на хрена тебе Пантелей?
– Дело есть.
– Я его давно н-не видел. Говорят, он в последнее время с-связался с этими, – Терентий кивнул в сторону кавказца, кутившего с профурами за столиком напротив.
– С лаврушниками, что ли?
– С азерами.
– Откуда они здесь?
– П-понаехало… В-весь рынок оккупировали. А еще я с-слышал, что они наркотой торгуют.
Из-за столика, за которым сидели красивые девчонки с коротко стриженными парнями, донесся взрыв смеха.
– А это кто такие? – спросил Жиган, взглядом показав на парней.
Терентий обернулся, глянул в сторону соседнего столика, потом махнул рукой.
– А, говнюки. «Ракетчиками» себя называют. Рэ… Рэ… Рэкетиры. Спортсмены недоученные.
– Чем занимаются?
– Бабки выбивают. К нам тоже приходили, но я их быстро отшил. Хотели, чтобы мы им каждый месяц отстегивали.
– Кто – вот эти?
– Я же говорю – говнюки. Пендаля под зад получили, теперь сидят ти-тихонько. А че, шеф и так в общак отстегивает.
– Кому?
– П-Пантелею, кому же еще.
– Ты же говорил, что давно не видел его.
– А он с-сам этим и не занимается. Н-на хрена ему? Хыз с Борисиком приезжают. П-помнишь таких?
Жиган кивнул. Конечно, он помнил пантелеевских быков.
– Они все здесь?
– К-куда же им деться? Борисик пару лет отсидел, но еще в прошлом году откинулся. Теперь вот снова у Пантелея.
– Ты бы тоже мог к нему пойти.
– Я? – Терентий ударил себя кулаком в грудь. – Да ни в жисть! Падлой буду.
– Что так?
– Чтобы я к лаврушникам в «шестерки» пошел? От них и т-так житья нет. Наверное, всех баб п-перетрахали, лавья[2] моpе, и все им мало.
Один из «ракетчиков» встал из-за стола и преувеличенно небрежной походкой направился к стойке бара. Бросив бармену несколько бумажек, он стал что-то заказывать.
Бармен в ответ отрицательно покачал головой. Стриженый крепыш тут же схватил его за форменную рубашку и через стойку подтянул к себе.
Сквозь шум, стоявший в зале, Жиган хорошо услышал грубый выкрик:
– Ты чего, козел? Mне пузырь с собой нужен.
– Я не могу, – перепуганно промямлил бармен, – у нас только на месте. Порядок такой.
– Да мне насрать на ваш порядок!
Услышав шум, Терентий возбужденно вскочил из-за стола и бросился к стойке.
– Ах ты, щень дешевая! А ну отвали от Афони!
Крепыш отпустил бармена и холодными пустыми глазами посмотрел на Терентия.
– Мужик, дерни отсюда.
– Я тебе не мужик, понял?
Назревала драка. На подмогу коротко стриженному юнцу встали из-за стола двое его друзей – крепких и сильных молодых парней в таких же кожаных куртках.
Если бы Терентий не был пьян, ему бы не составило труда разобраться с этой детворой. Но сейчас он получил удар коленом ниже пояса, даже не успев поднять руку.
Жиган прыгнул из-за стола, преграждая путь «ракетчикам». Блокировав первый размашистый удар, он правым прямым в грудь свалил первого противника. Раздался грохот, звон бьющейся посуды, женский визг.
Второй юнец оказался порезвее. Он прыгнул ножницами, угодив Жигану ногой в грудь. Как видно, подвальные школы карате, несмотря на запреты, продолжали исправно действовать и клепать уличных бойцов.
Жиган не удержал равновесия и рухнул на стойку рядом с Терентием, которого охаживал по плечам другой «ракетчик».
– Ну, держись, щенок!
Жиган не собирался бросаться на более молодого соперника сломя голову. В невыгодном положении лучше обороняться, ожидая удобного момента для атаки.
– Лучше сразу сдавайся, дед, – засмеялся юнец.
Он тоже не собирался нападать, танцуя вокруг Жигана, как Брюс Ли.
– А-а, – пьяно заревел Терентий, сбрасывая насевшего на него противника. – Всех покромсаю, щенки!
Торопливо застегивая на ходу ширинку, в зал ресторана влетел вышибала. Драка началась в тот момент, когда он, похоже, был в туалете.
Первым же ударом Лось уложил обидчика Терентия и ринулся на помощь Жигану. Но тот рукой остановил его.
– Подожди, я сам.
Двое стриженых, едва успев встать с пола, пулей выскочили из зала. Каратист быстро сообразил, что при всех выдающихся спортивных качествах с крепкими, хотя и подвыпившими мужиками, а также здоровенным вышибалой ему не справиться.
Неожиданно он выхватил из-за пазухи пистолет и, передернув затвор, заорал:
– С дороги!
Лось, вскидывая громадные кулачищи, попытался преградить ему путь, и юнец без раздумья выстрелил.
Сухой треск выстрела утонул в женском визге и грохоте падающих стульев и столов. Клиенты ресторана в страхе дружно посыпались под столы. К общему шуму и суматохе добавился звон разбитой посуды.
Пуля просвистела над головой Жигана и вдребезги разнесла зеркало за спиной бармена. Жиган даже не успел испугаться, настолько быстро все произошло.
Воспользовавшись всеобщей неразберихой, юнец выскочил из зала. Лось кинулся за ним, но тщетно. Поймать «ракетчика» ему не удалось.
