Сергей Соболев - Последний бой
— Вижу.
— Я прыгал оттуда.
— С тех вот скал?
— Да, — кивнул банкир. — Вставал рано утром... это когда летом сюда приезжал. Заказывал вертолет на определенное время, брал «бэйс»...
— Парашют?
— Да, парашют специальной конструкции, для занятий «бэйс-джампом». «Бэйсы» у меня, кстати, отечественные, производства нашего НПП «Звезда» — оч-чень надежные... Ну вот. Там есть несколько площадок на скалах, куда вертолет может высадить «бэйсеров». Я обычно высаживался там после восхода солнца и какое-то время наблюдал, как солнечные лучи — в хорошую, конечно, погоду — сначала медленно, а затем все быстрее скользят по скалам. И в тот момент, когда свет, низвергаясь сверху, подобно водопаду, вот-вот, кажется, затопит всю долину, я отрывался от скалы...
Рука Захаржевского — Андрей заметил это — сама по себе, казалось, взметнулась к груди, словно намереваясь дернуть за кольцо.
— Кхм... — Банкир почесал переносицу. — Да, жаль, что дела не позволяют. А то, Андрей, я бы попросил вас составить мне компанию. Вам, конечно, доводилось прыгать с парашютом? Нет — нет, это не то! Не улыбайтесь!
— Мне в жизни и так адреналина хватает.
— Вы себе даже не представляете, какой это кайф! — не слушая его, продолжил Захаржевский. — Один! На дикой отвесной круче! Под ногами — пропасть, на дно которой еще не проникли солнечные лучи! А вы... вы летите! туда!! вниз!!! без запаски!.. потому что все равно не успеет раскрыться... И на шестой примерно секунде...
— Жорж, сотовый звонит! — крикнула Саша через приоткрытую балконную дверь. — Сам подойдешь или мне ответить?
Захаржевский, коротко извинившись, вернулся в свой номер. Андрей тоже покинул балкон, откуда открывался поистине волшебный вид на окружающие альпийские пейзажи.
— Федор! — Он потеребил спящую девушку за голое плечико. — Просыпайся, дорогой... тьфу ты... то бишь дорогая!
— Ага, — послушно сказала девушка, не торопясь, впрочем, открывать глаза. — Уже проснулась.
— Что, болит голова? — участливо спросил Бушмин, думая, что он, возможно, вчера переборщил с дозой снотворного. — Сейчас дам таблетку аспирина, как рукой снимет!
— Я в порядке, милый, — сказала Федор, проглотив «кремлевскую» таблетку, которую Андрей подсунул ей вместо не слишком действенного аспирина. Запив из его рук капсулу водой, она наконец привстала на постели, из-за чего простыня, скользнув по ее нагому телу, обнажила крепкие полушария грудей. — Все было очень... очень... комильфо... просто круто! Я в душ, да?
— Умница, — сказал Андрей, передавая ей халат (она, конечно, и не подумала его надевать). — Только долго не задерживайся там, скоро пойдем уже завтракать!
— О-о-о! — удивилась Федор, остановившись вдруг посредине их «сьюта» и уставившись в окно. — А что там, Андрей? Мы вообще в какой точке пространства? Извини, что спрашиваю, но меня после вчерашнего немного колбасит.
— Бывает, — добродушно сказал Бушмин. — Это гора такая, Монблан.
— А-а-а... Ну тогда придется принять контрастный душ!
* * *Едва Федор скрылась в ванной комнате, как в дверь их «сьюта» кто-то постучался.
— Ника? — чуточку удивился Андрей, обнаружив за дверью телохранителя в юбке. — Что-нибудь случилось?
— Шеф просит вас зайти, — сказала та, как будто Бушмин был подчиненным ее шефа. — Да, прямо сейчас!
Андрей прикрыл дверь и вошел вслед за ней в соседний «сьют», который Захаржевский нынче вынужден был делить с двумя женщинами.
— Доброе утро, Саша, — поздоровался он с подругой банкира, которая, обдав его легким запахом духов и еще чего-то вкусного и кивнув на ходу, скрылась в ванной комнате (на ней был довольно короткий и смелый халатик). — Георгий? Есть проблемы?
— Боюсь, что да.
Он взял за локоть Бушмина и увлек его за собой в другую комнату (ее, очевидно, занимала Ника. Постель здесь была прибрана, ни единой морщинки. Может, «бодигардиха» всю ночь караулила, сидя в кресле?.. или спала у дверей свернувшись в калачик, как верная собака, охраняющая сон хозяина?.. да фиг ее знает). Размерами комната была почти в два раз меньше, но здесь тоже имелся телевизор с DVD-приставкой и набором платных телеканалов, в том числе международными версиями российских телеканалов. — Ника, обождите за дверью! — сказал Захаржевский. Когда дверь за сотрудницей закрылась, он, взглянув на наручные часы, подошел к столу, взял пульт от «Сони» и, щелкнув кнопкой, включил телевизор. — Через пару минут, если я не путаю, должен быть выпуск новостей.
— Новости? — насторожился Андрей. — По ящику? Что, у нас до м а что-то стряслось?
— Нет... не думаю. — Захаржевский отрицательно качнул головой (он пробежался по телеканалам, оставив, судя по французской речи и заставке, одну из местных программ, транслируемых из Гренобля). — Так, до начала новостного выпуска еще есть немного времени. Вы садитесь в кресло, а я сяду на диван!
— Ну? — усаживаясь в уютное кресло, обнявшее его, кажется, со всех сторон, спросил Бушмин. — Вам кто-то прозвонил? Что за новости мы ждем?
— Да, звонил тот человек, о котором я вам говорил на балконе, — выкладывая на стол свой смартфон и пульт от ТВ, сказал Захаржевский (он чуть растягивал паузы между словами, как будто тщательно обдумывал каждое из них). — Тут есть такой курортный поселок, километрах в семидесяти от Гренобля. Называется Ле-дез-Альп.
— Дальше, — сказал Андрей, заранее предчувствуя недоброе.
— Сегодня ночью, где-то между двумя и тремя часами, в одном из шато, расположенном возле тамошнего отеля «Бэринжер», были застрелены неизвестными трое русских. Один из них — это уже точно известно — Борис Липкин.
— Препаршивый поворот, — процедил Бушмин. — Остальные двое?
— Предположительно — его охранники. Одного из них нашли в одном помещении с Липкиным, другого, как мне сообщили, застрелили в машине возле этого злополучного шато.
— Все?
— Нет, не все. Полиция обнаружила там вскрытый и пустой сейф. Версий пока две: разборки русской мафии и вооруженный грабеж. Полиция закрыла курорт, вернее, проезд туда затруднен. Ведется следствие, ищут свидетелей и возможных очевидцев событий.
— Нам там теперь точно делать нечего.
— Минус один, — пробормотал банкир, затем, взглянув на экран, где появилась заставка новостей, уже громче сказал: — Послушаем, может, какие подробности сообщат?
В местных новостях действительно уделили много внимания — новость эта стала темой дня — происшествию в курортном поселке Ле-дез-Альп. Были показаны и кадры с места событий, заснятые местным телеоператором: шато, где произошло тройное убийство, джип с пробитым пулями лобовым стеклом (труп из машины, очевидно, извлекли до прибытия репортеров). Несколько полицейских машин, одна из которых попеременно пульсировала то красным, то синим... Самих сотрудников местной полиции — «ажанов»... Две кареты «Скорой помощи»... Носилки с колесиками, на которых лежит прикрытый прорезиненной накидкой труп...
Захаржевский переводил с французского, когда было что переводить. Старший из «ажанов» подтвердил, что все трое убитых — русские, но фамилии пострадавших так и не прозвучали.
Все это, конечно, не прибавило энтузиазма «кремлевским эмиссарам».
Но в репортаже с места событий имелся один прелюбопытный момент, на который они сразу же — оба — обратили пристальное внимание.
Оператор, которого запустили для съемок о внутрь шато, снял от порога ту комнату, в которой были убиты двое, предположительно, нефтяник Борис Липкин и его телохран.
Так вот.
На стене обнаружилась надпись, сделанная не то красной краской, не то — в это трудно поверить — человеческой кровью:
ДЕЛИТЬСЯ НАДО!
Причем в первом слове "Е" была стилизована под значок, официально принятый для обозначения европейской валюты — евро, а русская буква "С" была заменена на символ американского доллара...
* * *— Ну и что теперь, господин Захаржевский? — угрюмо поинтересовался Бушмин. — Будем считать, что наша миссия завершена? Или есть какие-то идеи?
Банкир задумчиво потер переносицу, затем, выключив пультом ящик, довольно-таки спокойно сказал:
— Все только начинается, Андрей. Видит бог, я не рад случившемуся. Но уверен, что кое-кто из контрагентов теперь сами будут искать свидания со мной.
Глава 21
Арабские мотивы
В Дубае, столице одного из семи эмиратов, кучно расположенных на северо-востоке Аравийского полуострова и составляющих вместе исламское государство Объединенные Арабские Эмираты, в это время года стоит сухая, солнечная, но отнюдь не жаркая погода — днем 20 — 22°С.
Суперсовременный город, население которого составляет нынче почти миллион жителей, выросший практически на пустом месте, в пустыне на берегу Персидского залива, там, где еще полвека назад привольно кочевали местные бедуины, даже не подозревавшие о том, что их дети и внуки станут очень состоятельными людьми, что практически у каждого из них будет свой роскошный офис, что их потомки поменяют верблюдов и арабских скакунов — впрочем, они тоже сохранятся, как местная экзотика, — на самые современные образцы автомобилей, яхт и самолетов и что сама пустыня, знавшая еще пророка Мохаммеда, претерпит разительные перемены: красно-желтые пески прорежут прямые и ровные, как стекло, хайвэи, параллельно им вытянутся пучки трубопроводов, по которым прокачивается к портам залива жидкое черное золото, а на берегу самого залива, как грибы после дождя, пойдут в рост невиданными темпами невиданные доселе города, сочетающие в себе самые последние достижения хай-тека и традиционные, испытанные веками, племенные обычаи и отношения, скрепленные вдобавок верой во Всевышнего и пророка его Мохаммеда.
