Данил Корецкий - Подставная фигура
– Поедешь, куда я тебе скажу, иначе сожрешь маслину <Маслина – пуля (уголовный жаргон)>, – прежним властным тоном сказал бывший очкарик. И, доставая левой рукой мобильный телефон, пробурчал вполголоса:
– Это тебе не с тремя дураками махаться...
Когда он скосил глаза на клавиатуру трубки, Макс прыгнул. С места, как распрямленная пружина или анаконда, убивающая головой лошадь. Время растянулось, происходящее замедлилось, звук ушел на второй план, как будто кто-то включил в видюшнике кнопку покадрового воспроизведения. Все решали секунды, реакция и везение.
Пистолет дернулся, выплюнул короткий язычок рыжего пламени и сизую струйку дыма. Сильно ударило по сердцу, в груди булькнуло, брызнула наружу теплая жидкость... Быстро надвинулось чужое, с жестким прищуром лицо... Торопясь, пока вся кровь не выплеснулась на землю и не ушли силы, Макс захватил подмышкой руку с оружием и одновременно впечатал лоб в переносицу, на которой еще краснела полоска от очков.
Оба упали, противник ударился головой о борт машины, Карданов подхватил запястьем локоть вооруженной руки и откинулся назад, раздался отвратительный хруст... Он отбросил в сторону выпавший пистолет и приготовился потерять сознание, но вопреки всем законам физиологии силы не покидали его... Да и вообще то, что он сделал, вряд ли может сделать человек с простреленным сердцем!
Происходящее вернулось в режим нормального просмотра. Макс сидел в мокрой и холодной грязи, и эти ощущения беспокоили его больше, чем ноющая боль в области сердца и вытекающая оттуда теплая жидкость, которая – совершенно очевидно – не могла быть кровью. Инстинктивно он сунул руку за пазуху, но тут же ощутил запах виски и понял все еще до того, как нащупал фляжку.
Болели ушибленные ребра, в штанах было сыро и зябко, яйца превратились в ледышки, но зато не надо было умирать и радость возвращения к жизни перевешивала все другие ощущения. Заткнув пальцем ровную овальную дырочку, Макс принялся большими глотками пить прямо из горлышка.
Он хотел подарить фляжку Веретневу, но, видно, не судьба. Зато судьба – остаться в живых. Почему пуля не прошла насквозь? Стенки по полмиллиметра – не защита от выстрела в упор! И тем не менее, факт налицо...
Макс встал и осмотрелся. Неизвестный лежал без сознания, правая рука неестественно вывернута. В карманах, кроме бумажника с деньгами, ничего не было. Он поднял пистолет, вынул магазин – там оставалось пять патронов. Теперь следовало принять решение.
Если следовать урокам майора Савченко по прозвищу Спец, то надо сунуть «вальтер» в карман, сбросить мужика в котлован, потом надеть его пальто и очки, выехать на дорогу и дать себя найти парням, которые сейчас ищут ускользнувшую жертву. Подпустить их совсем близко, перестрелять в упор, одного за другим, выбросить оружие и ехать домой. Только так и никак иначе!
Но выполнять наставления Спеца активно не хотелось. Макс прислушался к своим ощущениям и последовал им: забросил пистолет в котлован, сел за руль «Мазды» и поехал к Маше. Не доезжая несколько кварталов до нужного адреса, он бросил машину и, забрав сумку, пошел пешком.
* * *– Что с тобой? – ужаснулась Маша, открыв дверь. Она была в легкой облегающей маечке с короткими рукавами, домашних застиранных джинсах и босая. Сквозь тонкую ткань отчетливо проглядывали крупные соски. Пахло жареными цыплятами, тихо лилась музыка из черных квадратных колонок. На вешалке висела новая дубленка превосходной выделки.
– Аварийная посадка, – хрипло сказал Макс. – Не вышло шасси, самолет сел на брюхо, и мы эвакуировались по надувным трапам...
– Бедненький! – стараясь не прижиматься к грязной одежде, Маша вытянутыми губами клюнула его в щеку. – Быстро в ванну!
Макс потрогал дубленку. Зима закончилась, весна на носу...
– Откуда это?
– Купила, – небрежно ответила девушка.
– Очень дорогая вещь... Она засмеялась.
– Разве я этого не стою? Давай быстрее, а то ты похож на бродягу! И запах! Ты выпил?
– Пришлось.
Прямо у двери Макс разделся, кучей свалил перепачканную одежду на пол и голым пошел в ванную. Он долго сидел в горячей воде, медленно приходя в себя. Взбудораженный стрессом и расторможенный алкоголем мозг подводил итог сегодняшним событиям.
Последняя сказанная владельцем «Мазды» фраза выдавала, что за двумя нападениями стоят одни и те же заказчики. Да и рожа «быка» из японского джипа знакома – как бы не с ним дрался у Машиного дома... Его не хотели убить, иначе можно просто выстрелить или всадить шило в сердце. Значит, это не месть за Куракина. Но тогда что? Оба раза хотели похитить, отвезти куда-то... Зачем? И откуда узнали, что он прилетает из Лондона именно этим рейсом? Про Лондон вообще, кроме сотрудников Службы да Веретнева, никто не знал...
Так ни до чего и не додумавшись, Макс вылез из ванны, тщательно растерся и, накинув халат, прошел на кухню. На большой сковородке аппетитно шкворчал расплющенный наполненным чайником золотисто-коричневый цыпленок. На столе стояла наполовину выпитая бутылка «Хеннеси».
– Богато живешь! – заметил Макс, наполняя хрустальные рюмки.
– Елена вчера забегала, посидели немного, – вновь небрежно пояснила Маша, как будто небрежность позволяет придать будничную обыденность и шикарной обновке, и дорогому коньяку.
– За встречу! – Макс поднял свою рюмку. Мелодично звякнул хрусталь.
Макс руками разорвал цыпленка и жадно вгрызся в сочное мясо. Откуда Маша взяла деньги на дубленку и откуда у безработной Ленки появился «Хеннеси», который она тут же занесла не очень близкой подруге, так и осталось загадкой. Хотя вопросы заданы и ответы вроде получены. Но от подобных ответов он испытывал только сильное раздражение.
Маша не ела, лишь «для компании» мусолила прожаренное крылышко.
– Расскажи, как ты слетал. Как новая работа? По легенде Макс устроился в охранную фирму «Континент», обеспечивающую безопасность международных перевозок.
– Все нормально. Здесь получил пакет, там отдал, подождал день – получил другой и вернулся. Почти как раньше.
– А ты мне ничего не привез? – Маша умилительно надула губки. В прежние времена он обязательно возвращался из-за границы с подарками.
Макс налил еще, без тоста проглотил огненную жидкость, впитавшую аромат двухсотлетних дубов и сладость сахаристой мякоти пропитанного солнцем отборного винограда.
– К сожалению, на этот раз нет. Но скоро я разбогатею... Если Маша и была разочарована, то виду не подала.
– Кстати, вчера звонил твой кладоискатель – Алексей Иванович. Такой учтивый, церемонный... Девушка улыбнулась.
– Забавный старик... Где ты его подобрал?
Макса неприятно царапнуло по сердцу.
С понятием «старик» связывается согбенная спина, слюнявый подбородок, маразматические глаза, дрожащие конечности... А Алексей Иванович здоровый мужик, сильный и крепкий, как этот коньяк. И по твердости духа – скала... И он спас его... Хотя откуда ей все это знать?
– Почему «старик»? Почему «подобрал»? Это... это хороший знакомый моих родителей.
– Да? Ну извини. Просто мне показалось, что он не очень молод. Когда затеваешь серьезное дело, лучше иметь более энергичного напарника... Иначе вся работа ляжет на тебя.
Раздражение усилилось. Макс не терпел, когда кто-то брался рассуждать о вещах, о которых не имел ни малейшего представления.
– Во-первых, Алексею Ивановичу энергии не занимать, – недовольно буркнул он. – А во-вторых, он привлек к делу еще одного человека, который даст мне сто очков вперед!
Очевидно, Маша почувствовала его настроение и беспечно улыбнулась.
– Ой, чего это я лезу в мужские дела? Если ты сыт, пойдем – сделаешь мне массаж. А то и я быстро стану старушкой!
Макс понял, что с первым блюдом покончено и следует переходить ко второму.
В спальне Маша сунула ему в руку эротический гель, быстро разделась и ничком упала на кровать. Макс растер в ладонях мягкую бесцветную колбаску, сел у нее в ногах, взял в руки легкую розовую ступню и стал массировать, разминая сантиметр за сантиметром. Тонкие кости. Мягкая кожа. Щиколотки почти детские – можно без труда обхватить двумя пальцами. Гель пахнет чем-то терпким, горьковатым, африканским. После ступней – икры. Здесь женские ноги уже перестают быть просто элементом опорно-двигательного аппарата. Здесь начинается красота, вдохновение скульптора или поэта, желание, вожделение...
«Змейка, спиралька, рубчик». Это то немногое, что Макс успел запомнить из курса восстановительного массажа, который вел сухой, как дощечка, кореец Боря в Особом учебном центре. Пальцы скользкой змейкой взбирались вверх по бедру, от беззащитной изнанки колена с просвечивающимися жилками – вдоль по ложбинке – до большой ягодичной мышцы. У Маши она не очень большая – два округлых упругих полушария, симметрично разделенных ровной складкой... Здесь нельзя торопиться, широкие плавные движения от центра к периферии открывают бледно-розовую ось симметрии с твердым коричневым кружочком в центре, запечатлеть которую не хватило искусства ни одному ваятелю...
