Крик болотной птицы - Александр Александрович Тамоников
— Именно так и есть! — отчеканил полковник. — Я размышлял на эту тему… Как только они появились в лагере, так и возник поток желающих послужить великой Германии. Что вы на это скажете?
— Ну, так это же хорошо, — ответил майор. — Просто они оказались способными агитаторами. Способнее, чем другие…
— Вот как — способнее! — Полковник энергично махнул рукой. — И в чем же заключаются их способности?
— Они предложили новый метод агитации заключенных, — сказал майор.
— И в чем же он заключается?
— В индивидуальных беседах с каждым заключенным, — пояснил майор. — Или, иными словами, в особенностях русской души. — Губы майора тронула холодная усмешка. — Слов, обращенных сразу ко всем, она не воспринимает.
— И вы им позволили индивидуально беседовать с каждым заключенным? — Полковник внимательно глянул на майора.
— Разумеется, — ответил майор и добавил: — Не вижу в этом ничего плохого. В конце концов, главное — это результат. А он налицо.
— Вы не видите в этом ничего плохого? — сощурился полковник. — А вот я, представьте себе, вижу! Усматриваю! Индивидуальные беседы! Вы представляете, о чем эти двое могли беседовать с заключенными с глазу на глаз?
— И о чем же? — спросил майор.
— О чем угодно! — отчеканил полковник Вайскопф. — Ведь свидетелей рядом нет!
— Я не понимаю. — Майор уставился на полковника своим безжизненным взглядом. — О чем таком они могли беседовать? В чем опасность таких бесед? Я вижу другое — результаты. А больше ничего.
— А если эти результаты — всего лишь видимость? — спросил полковник.
— То есть? — не понял майор.
— Прикрытие, — пояснил полковник. — Ширма, за которой кроется совсем другое.
— И что же именно может скрываться за этой ширмой? — Майор вновь усмехнулся своей холодной усмешкой.
— Все что угодно! — ответил полковник. — Скажем, подготовка к лагерному восстанию!
— Вот как! — удивился майор. Впрочем, скептицизма в этих словах было больше, чем удивления. — По-моему, господин полковник, вы преувеличиваете опасность. Просто они стараются сохранить себе жизни. Вот и все.
— О ком вы говорите? — не понял полковник.
— О заключенных. Ну и об инструкторах, которые, по сути, такие же заключенные. И всецело находятся в наших руках. Рано или поздно их неразумное упрямство должно было закончиться. Вот оно и закончилось. А то, что оно закончилось с появлением этих двух инструкторов, — не более чем совпадение.
— Вы так считаете? — в задумчивости спросил полковник.
— Да! — отчеканил майор Литке.
Полковник на это ничего не сказал, но было заметно, что он остается при своем мнении.
— И что эти двое? — наконец спросил он. — Надеюсь, вы приставили к ним своих агентов?
— Разумеется, — бесстрастно ответил майор.
— И что же?
— Ничего подозрительного, — сказал майор.
— Они общаются между собой?
— Лишь изредка. Да и то — ссорятся и даже дерутся. Похоже, второй не может простить первому своего пленения.
— Продолжайте за ними наблюдать, — сказал полковник. — Еще раз проинструктируйте ваших агентов. Втолкуйте им, что они должны замечать даже самые незначительные мелочи в их поведении. Ну и сами тоже присматривайтесь к ним. О результатах докладывайте мне ежедневно.
— Слушаюсь! — ответил майор, помедлил и спросил: — Вы все-таки думаете, что они не те, за кого себя выдают? Тогда кто же они?
— Допустим, русские разведчики, — сказал полковник. — Почему бы и нет?
— Но ведь это самоубийство! — возразил майор.
— Вы же сами только что толковали о загадочной русской душе! — скривился полковник. — Ну и вот мы с вами изволим наблюдать ее воочию. Разумеется, это пока лишь предположение. Но…
— А может, нам поступить проще? — предположил майор. — Арестовать и как следует допросить? Если они не те, за кого себя выдают, то, думаю, они в этом сознаются.
«Вот еще один болван вроде Ауга! — подумал полковник и с откровенной неприязнью взглянул на майора. — Везет же мне на болванов! Сплошные болваны»!
— Ступайте! — резко сказал полковник. — И выполняйте мои приказания!
После ухода майора Литке полковник Вайскопф задумался. Неожиданный успех в деле вербовки заключенных в диверсионные и карательные отряды его почти не радовал. Каким-то непонятным ему самому образом он чувствовал, что в этом что-то кроется — что-то такое, чего он пока не может постичь. Ведется какая-то игра, правил которой он не знал и не понимал — и это вгоняло его в озлобленную задумчивость. Нет, он не опасался, что заключенные устроят бунт в лагере или побег. Какой может быть бунт без оружия? Какой побег? Заключенные в его, полковника, полной власти. В его горсти. Он комендант лагеря, и стоит ему эту горсть покрепче сжать… А все-таки, все-таки… Что-то в лагере происходило такое, что полковника смутно тревожило, вызывало у него глухое беспокойство, не давало ему покоя. И это свое беспокойство он связывал с теми двумя инструкторами…
Он не собирался их ни арестовывать, ни подвергать допросу — как предлагали эти дураки Ауг и Литке. Он понимал, что это, скорее всего, не дало бы никакого результата. Полковник рассуждал так. Если и вправду предположить, что эти двое совсем не те, за кого себя выдают, то арестом ничего не добьешься. Возможно, они разведчики-профессионалы высшего класса, ловко внедрившиеся в лагерь в качестве заключенных. А значит, при допросе они будут молчать. А вот поиграть с ними, как пресловутая кошка играет с пойманными мышами — отчего бы и нет? В любом случае, результат будет намного лучше, чем от ареста и допроса. К тому же арестовать этих двоих он может в любой момент. Они — такие же заключенные, как и прочие, а потому — куда они денутся из горсти полковника Вайскопфа? Даже если они и впрямь не те, за кого себя выдают.
Правда, в этой игре полковнику придется большей частью полагаться на себя самого. Ну а что поделать, если он окружен болванами вроде Ауга или Литке, а других толковых помощников ему взять неоткуда? Поневоле приходится рассчитывать на самого себя. Ничего, он справится. Он, полковник Вайскопф, — незаурядный профессионал и психолог, и в его карьере были случаи, когда он оказывался победителем еще и не в такой схватке! А Литке и Ауг — что ж, пригодятся и они. В качестве, так сказать, подсобных работников для
