Секретный концлагерь - Александр Александрович Тамоников
– А если дети там? – возразил в ответ Мажарин. – Они, значит, там, а мы не предпримем ничего, чтобы их спасти? И как с этим жить? Да и вообще неправильно это. Там они или не там – увидим, когда доберемся до места. А гадать… По-моему, это не тот случай. Совесть загрызет.
– Это точно, – после короткого раздумья согласился полковник Корешков. – Загрызет совесть… Она, брат ты мой, такая… Грызучая. Что ж, попробуем наугад. Авось и вывезут вороные!
В кабинет вошел офицер.
– Старший лейтенант Сенников! – отрекомендовался офицер. – Прибыл по вашему распоряжению!
– Вот, – указал полковник на офицера, обращаясь к Мажарину. – Это и есть тот самый переводчик, о котором я говорил. Сенников. Проходи, Владимир. Знакомьтесь.
Мажарин представился, внимательно при этом глядя на Сенникова. Ему хотелось с первого же взгляда определить, что это за человек. Хотя бы в самых общих чертах. Ведь им предстояло вместе выполнять опасное задание. Но ничего этакого Мажарин в Сенникове не увидел. У старшего лейтенанта было открытое, приветливое лицо, чем-то он был даже похож на Мартынка.
– Вот, Сенников, пойдешь на ответственное задание, – сказал полковник. – Вместе с этим капитаном и его группой, – он указал на Алексея. – За линию фронта, в качестве переводчика. Это приказ.
Внешне Сенников никак не отреагировал на слова полковника, лишь внимательно взглянул на Мажарина.
– Я все объясню, – скупо произнес капитан и глянул на Корешкова: – Разрешите идти?
– Да, идите, – сказал полковник. – Готовьтесь. А как будете готовы, дайте знать.
* * *
Вся группа находилась в сборе – ждали возвращения Мажарина. От тех вестей, которые он должен был принести, зависело многое. Алексей явился не один, а вместе с Сенниковым.
– Знакомьтесь, – сказал он. – Владимир Сенников, переводчик. Пойдет с нами.
Слова, произнесенные Мажариным, были скупы, но в них крылся огромный смысл. Они означали, что начальство дало добро на продолжение операции «Красная ромашка». И всем очень скоро предстоит отправляться за линию фронта.
– То бардзо добже, – выразил свою радость Ян. – Значит, пойдем!
Павлина, услышав новость, радостно улыбнулась. Мартынок и Черных не отреагировали на слова своего командира – в нужный момент они были сдержанными. А сейчас как раз и был такой момент: нужный, важный, решающий.
– Знакомьтесь, – повторил Мажарин.
– Переводчик – это хорошо, – сказал Мартынок, подходя к Сенникову. – Я и сам думал, как же мы будем без переводчика? Моих скромных познаний во вражеском языке явно бы не хватило! Я Семен Мартынок.
– Кирилл Черных, – отрекомендовался Черных.
– Ян Кицак, – сказал Ян.
Последней назвалась Павлина. Сенников улыбнулся и задержал руку Павлины в своей руке.
– Значит, и вы пойдете с нами? – спросил он. – Это хорошо…
– Это вы пойдете с нами, – сухо ответила Павлина, высвобождая руку.
– Ну да, ну да, – миролюбиво согласился Сенников. – Я – с вами, вы – со мной, и все – вместе…
Было видно, что поведение Сенникова, а особенно его отношение к Павлине, Мартынку пришлось не по душе. Он прищелкнул пальцами и мрачно сказал Сенникову:
– Мы называем друг друга на «ты». У нас так принято.
– Буду иметь в виду, – легко согласился Владимир.
– Вот и поимей, – с неудовольствием сказал Мартынок.
– Значит, так, – сказал Мажарин. – Будем считать, что познакомились. А теперь слушайте меня. Я расскажу, что мы порешили с полковником Корешковым…
Глава 16
Выступили следующей же ночью – медлить было нельзя. Вначале на самолете группу доставили ближе к линии фронта, к тому самому участку, где Мажарину с подчиненными предстояло перебираться на вражескую сторону. Летели на том же самолетике, что и двумя днями раньше в Бялу Глинку.
– Опять вы! – радостно и широко, как своим давним знакомым, улыбнулся пилот. – Ну надо же!
– А то кто же, – улыбнулся в ответ Мартынок. – Уж очень нам понравилось кататься на твоей колхозной сноповязалке. Шикарный агрегат. Вот мы и решили еще раз поиметь удовольствие! Давай заводи свою тарахтелку, и полетим!
Пилот ничуть не обиделся на такие слова и полез в кабину. Вскоре мотор зарычал, а пропеллер закрутился. Пилот высунулся из кабины и сделал приглашающий жест – заходите, мол, и располагайтесь.
В самолетике было тесно, так что группа едва в нем поместилась. Сенников сел рядом с Павлиной.
– А тебе не страшно? – спросил он у девушки, наклонившись к самому ее уху, стараясь перекричать рев самолета. – Все-таки летим в немецкий тыл. Мало ли что?
– А тебе? – спросила Павлина.
– Мне-то что? – беззаботно ответил Сенников. – Я человек привычный и бывалый! Ты – другое дело. Все же – девушка…
Павлина ничего не ответила. С другого конца скамьи за сценой мрачно наблюдал Мартынок.
Взлетели. Летели не так и долго и вскоре приземлились.
– Прибыли! – сообщил пилот. – Выгружайся. И когда вас ожидать обратно? Я отвезу, мне несложно.
– Рассказал бы я тебе подходящий к случаю анекдот, да некогда, – сказал Мартынок пилоту. – В другой раз расскажу обязательно. Ухохочешься.
– Все нам понятно, – пилот стал серьезным. – А тогда возвращайтесь целыми и не с порожними руками.
– Вот это другой разговор! – улыбнулся Мартынок. – Ты тоже поберегись со своей сноповязалкой.
Невдалеке Мажарина и его команду поджидали какие-то люди.
– Капитан Хитров, – отрекомендовался один из них. – У меня приказ – переправить вас на ту сторону фронта. Прошу за мной.
Так уж случилось, что Сенников вновь оказался рядом с Павлиной.
– Я так думаю, тяжело тебе с такой-то поклажей! – сказал он, указывая на вещмешок у Павлины за спиной. – Давай помогу. Мне нетрудно.
Мартынок с мрачным лицом подошел к Сенникову.
– Слышь, землячок! – сказал он. – А отойдем-ка в сторонку! Как говаривал один мой довоенный знакомый, я имею сказать тебе пару нежных слов!
– Что такое? – недоуменно пожал плечами Сенников.
– А вот что, – тихо, чтобы больше никто не слышал, произнес Мартынок. – Ты не липни к этой дивчине, понял? Держись от нее на расстоянии, понял?
– Это почему же? – спросил Сенников.
– А просто так, – сказал Мартынок. – Без всяких комментариев. Так что вникни в мои слова. А то ведь огребешь. Мне, знаешь ли, недолго…
– Вот как – огребу? – улыбнулся Сенников.
– Ага, – кивнул Мартынок. – По шее. А может, и по морде. Тут уж дело такое – непредсказуемое.
– А как же субординация? – все так же улыбаясь, спросил Сенников.
– Какая еще субординация? – удивился Мартынок. – Что это такое?
– Ну, ты – лейтенант, а я – старший лейтенант. Разве можно бить старшего по званию по шее? А тем более по морде? Это противозаконно.
– А у нас нет никакой субординации, – сказал Черных. Он неслышно приблизился к Сенникову и Мартынку
