Моя Оборона! Лихие 90-е - Артём Март
— Мало ли че ты там помнишь. — Набычился он. — Я тут уважаемый человек. И уважать себя заставлю, а кто проявит ко мне неуважение, того я быстро на место поставлю.
С каждым словом он говорил все громче и громче, пока не перешел на крик. Покраснев, Гоша выпучил глаза:
— Ты кто вообще, чтобы мне вопросы задавать⁈ Кто вообще по жизни⁈
Я молчал ухмыляясь. Остальные мужики и с моей, и с его стороны стояли с каменными лицами, терпели.
— Расскажи мне, где я там конкретно на тебя первый наехал⁈ Вот по фактам расскажи⁈
— Ты закончил? — Спросил я, когда он перестал орать, и глубоко дыша, вновь выпучил на меня глаза.
— Я тя спрашиваю, где я первый начал на тебя наезжать⁈
— Не закончил, — я вздохнул. — Ну давай, поори еще. Я подожду.
— Ты че, мля, издеваешься⁈ — Гоша развел руки, сделав удивленное лицо.
— Закончил? — переспросил я.
Гоша, уставившись на меня больше не ответил.
— Ну тогда давай поговорим по фактам, — сказал я. — Все то, что вчера было — херня собачья. Вы, мужики, тут не потому, что кто-то на кого-то вчера наехал, — повысил я голос, чтоб все слышали. — А потому что Гоша ваш на меня очень страшно обиделся и места теперь себе не находит.
— Че? Че сказал⁈ — Он снова набычился.
— Очень ему не понравилось, что я вместо него его же работу сделал. Что Марину Кулымову вытащил из лап вражьей группировки. А он вот не успел, даже, больше того, не сумел этого сделать!
— Ты с кем говоришь⁈ Со мной, мля, говори! — Разрывался Гоша. — Я с тобой щас разговариваю, а не они! На меня гляди!
— А вам он че наплел? — Продолжал я, — что я на него наехал? Оскорбил? Наверняка обещал, что денег с меня сдерет!
— Ты мне должен теперь! Шесть кусков за моральную компенсацию! — Как бы, подтверждая мои слова, закричал Гоша.
— Во-во. Только херня это все. Потому что, по факту, он из-за девчонки страдает, и из-за девчонки на меня взъелся. Хочет теперь, как он думает, меня на место поставить.
— Сизый, — вклинился один из тех, что был плечом к плечу с Гошей, — Эт че, правда что ли? Все ж знают, что ты с Маринкой все хочешь, это…
— Да при чём тут Маринка⁈ — Вскипел тут же Гоша, — Какая нахрен Маринка⁈ Он на меня в ресторане наехал по беспределу! Ни с того ни с сего! Его наказывать за такое надо, понимаешь⁈ Наказывать!
— Сорвал людей по херне, — продолжал я спокойным тоном. — А у них, видать, и другие, свои дела были. Ну и че теперь делать будем?
— Ты мне торчишь теперь! — Указал на меня пальцем Гоша. Волосы его растрепались, упали на лицо. — Шесть кусков, ясно тебе⁈
— Это ты про те деньги, которые мне Кулым за спасение Маринки дал? Потому что других у меня нету.
Здоровяки за спиной Гоши переглянулись.
— Да мне похер где ты деньги возьмешь!
— Вот так вот, — я улыбнулся. — Сегодня он вас всех из-за девчонки собирает. Выдумал сам себе соперника, мля, в моем лице. Ну и припер кучу народу. Вон, автоматы взял. Небось Кулымовы, да?
Гоша слушал глубоко дыша. Он запыхался от собственного крика. Остальная братва притихла. Те, что были рядом с ним, смотрели безэмоционально, словно статуи.
— Сегодня он вас по херне таскает на стрелки, а завтра что? Будете под Маринкиными окнами петь серенады, пока он ей в любви признается?
— Гош, — буркнул один из мужиков, высокий и короткостриженый. Потом утер свой нос, напоминающий картошку, — слышь? Поехали. Че-то тут какой-то тухляк совсем.
— Если по каждому чиху ездить на стрелки, так скоро все и закончится можем, — заметил другой.
— Ты лучше перетри с Летовым сам, раз на раз, если у вас из-за Маринки терки. Братанов-то нахера втягивать?
— Послушай людей своих, Гоша, — сказал я. — Не смеши народ.
Обе группы моя, и Гоши застыли друг напротив друга. Казалось, воздух между нами задрожал, словно бы наэлектризовался от эмоций, что излучали напряженные люди. Гоша молчал, только его молодое, но жесткое лицо, дрожало от напряжения: подрагивало веко, губа, желваки играли под скулами.
В следующее мгновение он внезапно выхватил сзади из-за пояса ТТ.
— Э! Э! — Заорал один из его братков, и кинулся к Гоше.
Другой тоже кинулся, кинулся и я. Вместе мы схватили Гошу, стараясь держаться подальше от дульного среза пистолета.
— Пустите, сука! Я его щас порешу прям тут!
Когда началась наша возня, и с нашей стороны, и с их мужики занервничали, зашумели. Я уверен, что не среагируй мы так быстро, они начали бы палить.
Я с трудом вывернул из Гошеных пальцев пушку, передал одному из тех братков, что его держал.
— Тихо, Гоша, тихо. Давай без лишней стрельбы, — приговаривал другой бандит.
Когда Гошу обезоружили, то тут же отпустили. Помятый, он глубоко дышал, одергивал одежду и поправлял волосы.
— Летов… — Сглотнул он, — ты…
— Ты щас чуть было не сделал большую глупость, — сказал я. — Очень большую. Радуйся, что мужики с тобой нормальные. Вовремя спохватились.
— Слышь, мужики! — Закричал один из братков Гоши.
Он прибежал от остальной толпы к нам, с телефоном в руках.
— Там звонят! У Грааля херня какая-то случилась! Надо всем туда!
— Сука, — протянул один из бандосов.
На лице же Гоши сменилось три эмоции: удивление, испуг и нервное беспокойство.
— Лады, давайте в Грааль, — буркнул он и, не прощаясь, направился к машинам, где братки уже загружались по салонам.
— Нормальный ты мужик, Летов, — проговорил один из двух бандосов, который держал Гошу, и повременил, когда тот пошел к своим. — Могли б наворотить делов, если б не ты.
— Приглядывайте за ним, — хмыкнул я.
Мужик кивнул и тоже пошел к браткам.
— Вот и поговорили, — Вздохнул Женя.
— Манал я такие разговоры, — пробурчал Степаныч и добавил что-то матом.
Когда вернулись к своим, бандосы уже свернулись и уехали. Было видно, что они очень торопились. Возможно, в Граале случилось что-то
