Сергей Зверев - Тайфун придет из России
– Святые угодники, – напряглась Маша, – так это же…
– Дубровский Марк Борисович, – процедил Глеб, – тот самый, собственной ястребиной персоной. Ну, надо же, какая встреча… Слушай, Маша, черт меня возьми, если эта встреча случайна. Я не знаю, что означает этот остров, но если уж сам Марк Борисович примчался на помощь другу и партнеру, оно явно того стоило. Не должны они уйти, понимаешь? Они уже готовы свинтить. Субмарина, на которой прибыл Бутерс, видимо, ушла, а если нет, то лежит в прибрежных водах, до нее еще надо добраться. Надеюсь, с судном наши люди разберутся. Остается вертолет. Куда они собрались? На Кубу? Почему бы нет, там правит бал такой же криминал. На Кубе отмываются деньги мексиканской наркомафии. И занимается этим русская мафия… ну, или уважаемые бизнесмены вроде Дубровского. До Кубы полчаса лета, потом их не достать. Маша, это последний шанс, нужно подобраться еще ближе…
Дубровский допрыгал до своего чемоданчика (хотелось надеяться, что не с ядерной кнопкой), снова ерзал от нетерпения, шныряя глазами по сторонам. Забрался в сумку, выудил громоздкий спутниковый телефон, принялся тыкать в клавиши. Ох, уж эти новые технологии! Вскинул голову, оскалился, бросил телефон обратно в сумку. На крыльцо причудливого дома уже выбирался Виктор Павлович, и Дубровский вздохнул с облегчением. Долго собираемся, господин вчерашний подсудимый! Бутерс, одетый в какую-то скоморошную оранжевую рубашку, тащил сумку. Долговязый телохранитель пытался ее отобрать, но Бутерс шипел и посылал его по адресу. Своя ноша не тянет. Рядом с ним семенила бледнолицая Наталья Давыдовна в песочном «тропическом» костюмчике, он держал ее за руку, практически тащил за собой. Она сопротивлялась, пыталась ему что-то сказать, но он не слушал, только шипел.
Они открыли огонь одновременно, из позиции лежа – на «три пятнадцать». Место для обстрела было выбрано идеально – фланги прикрывали камни, фронтальную позицию – бугор. Мишень единственная – винт стабилизатора, хвостовой пропеллер. Маша била одиночными, Глеб – короткими отсечками по два-три выстрела. Плотно, без пауз, тщательно целясь, не поднимая голов. Ревел мотор, вращались лопасти несущего винта; было видно, как пули стучат по хвостовой балке фюзеляжа, отбивая краску. Вот одна попала по винту, дрогнула конструкция… Всполошились не сразу – в первые мгновения рев мотора заглушал пальбу. Но вот заерзали, завертели головами, стали тыкать стволами в разные стороны, пытаясь понять, откуда стреляют. Присел, смертельно побледнев, Марк Борисович, закрыл голову, пополз куда-то по-лягушачьи. Затормозил, словно налетел с разгона на преграду, Виктор Павлович, попятился, поволок за собой перепуганную жену и даже прикрылся ею на всякий случай…
Глеб сменил магазин, Маша тоже – и снова застрочили в унисон, что-то крича, сгорая от нетерпения. Есть! Разлетались лопасти, трещал и гнулся хвост. С такими повреждениями вертолеты не летают. Если и поднимется на несущем винте, то будет кружиться и болтаться, пока не ткнется в землю. Их позицию уже засекли, автоматчики орали, налаживая ответный огонь; пули стучали по камням, взбивали фонтанчики под носом. Орал во всю глотку Виктор Павлович, спрятавшийся под крыльцом, отправляя подчиненных в атаку. Те уже начали перебегать, приближаться. Двое или трое кинулись в обход краем джунглей.
– Бросай автомат, уходим… – прохрипел Глеб, отползая.
Они поднялись, побежали, согнувшись, рухнули плашмя – и целый выводок рассерженных ос пронесся над головами.
– Не добежим, Глебушка, – шептала Маша посиневшими губами, – ох, не добежим…
– Я тебе дам не добежим… – рычал он, хватая девушку за руку. – Соберись, Мария, половину дела мы уже сделали – Бутерс с острова не летун! Давай же позаботимся о себе, любимых. Встаем на счет «три», не спи…
И только стих накал стрельбы, они поднялись, взявшись за руки, и помчались, перепрыгивая через камни, к спасительной кучке пальм и папоротника. За спиной надрывно кричали, рваные очереди сотрясали воздух, кто-то пустился вдогонку. Они промчались зеленую зону, не сбавляя скорости, снова взялись за руки, переглянулись. Маша закусила губу, ее глаза возбужденно блестели, правильно, не о чем тут говорить. Попали под фланговый огонь – те, что топали по опушке, встали, начали стрелять! Влетели за огромный валун, пара секунд, чтобы перевести дыхание, оглянуться, прикинуть шансы… Трое или четверо уже вываливались из леса, бежали рваной цепью. До бухты, из которой они стартовали со своей авантюрой, оставалось метров тридцать. Вроде бы пустяк. И снова взялись за руки, глубоко и проникновенно глянув друг другу в глаза. Кивнули, метнулись на открытое пространство и помчались так быстро, как могли! Что-то вдруг тихо стало – целятся, сволочи, уже не бегут, просто стоят и целятся. Как громко, черт возьми, они целятся, и как близко!
– Огонь! – проорали почти за спиной.
Метров десять оставалось до обрыва. Уже назревала лавина свинца, уже подались пальцы на спусковых крючках… И тут на судне, до которого было рукой подать, прогремел оглушительный взрыв! Взметнулось пламя, и вслед за первым – серия мелких взрывов. Это и отвлекло стрелков. Они занервничали, оторвались от прицелов, стали вертеть головами. Прозвучало лишь несколько выстрелов – отрывистых, разрозненных, так и не добравшихся до целей.
– Прыгаем! – проорал Глеб, не отпуская руку Маши.
Два тела в рваных гидрокостюмах оторвались от обрыва, пролетели по воздуху метра три и, болтая ногами, грохнулись в воду, поднимая тучу брызг. Автоматчики спохватились, пустились за ними вприпрыжку, уже подбегали к обрыву, чтобы хоть в воде достать этих «живчиков»…
Удар о воду потряс Машу, она практически потеряла сознание. Бесцельно водила ногами, ее мотало из стороны в сторону. Глеб снова схватил ее за руку, потащил на глубину. Быстрее! Погрузиться как можно глубже! Она очнулась, пустила пузыри и вытаращила глаза. Хорошенькое пробуждение… А люди, подбежавшие к обрыву, уже насыщали воду свинцом, швыряли в нее гранаты. Он слышал глухие разрывы над головой, ударные волны толкали их на дно, и весьма кстати. Маша уже пришла в себя, вырвала руку, мол, сама справлюсь. Они корчились на самом дне, лихорадочно осматриваясь. Расщелина в скале. А что еще остается? Глеб подался к ней упругими гребками, принялся втискиваться. Если это то, что он подумал, если здесь все испещрено ходами и колодцами, как на Тарханкуте…
Проход расширялся, Глеб ввинчивался в него, как болт в резьбу, Маша сжимала ему лодыжку. Не для того они выжили наверху, чтобы задохнуться здесь! Несколько метров кромешной темноты, мощный приступ клаустрофобии, помноженный на нехватку кислорода… И вдруг засеребрились стены, солнечный луч, многократно преломленный, прорезал толщи воды, и они всплыли, жадно глотая воздух, в сферическом низком гроте.
Здесь было необычайно красиво. Фигурные сталактиты стекали с потолка, создавая немыслимые по фантастичности узоры. Вода играла всеми цветами спектра, и казалось, что она такая и есть – вся цветная… Ну, что ж, он не ошибся.
– Ты в порядке?
– Вообще-то, нет, – призналась Маша. – Но знаешь, после того как нас не убили, не могу избавиться от глупой эйфории – а вдруг прорвемся?
– Обязательно прорвемся, – заверил Глеб. – Слышала взрывы? Мишка с Любой в нашу честь подорвали судно, теперь для Бутерса дорога с острова заказана. Осталось прикончить остальных, а его – поймать. В сущности, пустяк, если учитывать то, что мы уже натворили.
Они поднырнули и всплыли в соседнем «помещении» – таком же причудливом. Природа не скупилась, создавая из пещер «музей наскальной живописи». Глеб спешил, он различал глухие звуки пальбы – это могло означать лишь то, что где-то рядом Мишка с Любой ведут неравный бой. Еще один нырок, и всплыли в узком тоннеле. Серые стены устремлялись ввысь, а высоко над головой голубело небо. Грохот боя сделался отчетливее, отрывисто трещали выстрелы, рвались гранаты. Хреново становилось на душе. Они уже опаздывали. Плыли, обдирая о стены остатки «форменной» одежды, плыли вразмашку, уже задыхаясь, уже практически ничего не понимая… Выстрелы гремели, не смолкая, и вдруг их перекрыл истошный Мишкин вопль:
– Любаша, канай на хрен отсюда, мать твою!
Вереница взрывов, несмолкаемая пальба, а Мишка хохотал, ожесточенно выкрикивал:
– Да куда же вы лезете, падлы?! Откуда вас столько?! А ну, в очередь, не толкаться, доктор всех примет!
И вдруг рванула граната, и наступила тишина. Глеб почувствовал, что его сейчас вырвет. Не может быть! Рядом Маша глотала слезы, бормотала, что все это бред, этого не должно быть, это неправильно… А у раскуроченного судна, которого они не видели, уже кричали люди, уже топали по причалу, по трапу. Кто-то голосил, что все бессмысленно, «эта хрень сейчас утонет, нужно когти рвать!». С этой минуты все, что с ними было, стало незначительным; осталось лишь задание, которое хоть мытьем, хоть катаньем, но нужно выполнить. Голова работала только в этом направлении: выжившие наемники столпились либо на причале, либо обшаривают окрестности бухты, рядом с домом их быть не должно. Они должны успеть к дому первыми!
