Лев Пучков - Подземная тюрьма
Притащив еще несколько ящиков, мы соорудили довольно приличный постамент, водрузили на него мелкого беса Юру и принялись «давить хабар» из рук в руки. Дело сразу пошло на лад: процесс передачи ускорился как минимум раза в три. А у меня в ходе этого процесса сформировалось гениальное умозаключение.
Как-то вдруг все легло в строку: острый Юрин нож, ровно обрезанные веревки (с прищепками!), ЧОП, склад этот, с ящиками… Юра не мог таскать сюда свои вещи через вентиляционную шахту. Это нереально. Тем более нереально забить под завязку такой склад одному человеку.
— Ребята, скажите мне правду… Мы что — воруем?!
Степа не удержался и прыснул. Юра перестал «давить хабар», всплеснул руками и патетически воскликнул:
— Ты что такое говоришь, турист? Да как у тебя только язык повернулся такое ляпнуть?! Что значит — «воруем»?
— А что, по-твоему, мы сейчас делаем?
— Как что? Запасаемся матбазой!
— А чья это матбаза? «Чопов» сюда просто так, что ли, посадили?
— Ну, турист, ты меня удивил…
— Ты можешь одновременно слова говорить и руками двигать, — подсказал Степа. — Это несложно.
— Да-да, конечно. — Юра возобновил передаточный процесс. — Понимаешь, турист: завтра нам предстоит выполнять задачу государственной важности. Улавливаешь: государственной! А снарягу для этой задачи нам дадут через полгода. Ну, то есть пока там эта «бета», законы и все прочее… Улавливаешь? Задача — завтра, снаряга — через полгода. Мы можем выполнить задачу без снаряги? Нет. Можем ускорить, чтоб нам дали быстрее снарягу? Нет! Ну и что нам делать?
— И что теперь, воровать?
— Да причем здесь, вообще, «воровать»?! Мы просто ускоряем процесс. На местном уровне. Берем то, что нам должны и так выдать — но только чрез полгода. Не для себя, нет! Для выполнения важной госзадачи. Ну и что, это, по-твоему, воровство?
— Нет, это не воровство.
— Ну вот видишь! — обрадовался Юра. — Ты, турист, налету все схватываешь…
— Если учесть тот факт, что мы вырубили и связали «чопов» — то это точно не воровство, а уже разбой, — определился я с формулировкой. — И самое страшное: я во всем этом участвую! Боже мой…
— Никто не держит, силком не принуждает, — философски заметил Степа. — Хочешь, можешь уходить прямо сейчас.
Тут Степа оценивающе посмотрел наверх.
— Нет, через здесь не получится, для нас с тобой и в самом деле — узковато. Но тут заплутать сложно, так что, думаю, дорогу назад и сам найдешь. Тем более у тебя теперь и фонарь есть.
— Не-а, фонарь краденый, — язвительно пробурчал Юра. — Низ-зя! А «чопиков», кста, рубанули чисто с твоей подачи, турист. Не вперся бы ты туда, никто б их не тронул.
Да, это верно. И вообще… Я не склонен оправдывать деяния такого рода, но наш разбойный рейд уже почти завершен. То есть, если нас возьмут прямо сейчас, меня привлекут как полноценного участника. Меня уже даже явка с повинной не спасет. Одним словом, влип по самое не балуйся.
— Не переживай, — неожиданно поддержал меня Степа. — Это хорошо, что ты честный и правильный. Просто у нас все так устроено, что многие правильные вещи — ну, типа, во имя Добра и Справедливости, законным путем сделать нельзя. А можно либо через ж… — с заносом денег кому надо, либо «слева», из-под земли, как мы сейчас. Так что привыкай: если поступил на службу государеву, с ЭТИМ тебе придется сталкиваться постоянно.
— Ну спасибо, утешил.
— На здоровье, — совершенно серьезно сказал Степа. — И особо не парься над этим. То что мы сейчас делаем — это так, «песочница». Даже и на тренировку не тянет…
Да кто бы сомневался! Для вас, дорогие коллеги, вот такой подземный разбой — просто детсадовские забавы, это я уже понял.
Выдав на-гора основную массу резиновых изделий, мы со Степой двинули «на выброс». Юра остался для завершающего аккорда: передав последний противогаз, он присоединится к доктору, выбравшись через «ливневку», и они поедут «прикрывать» нашу эвакуацию. Не знаю, правда, как Юра будет вывинчиваться через этот кошачий лаз: если бы не желание как можно быстрее покинуть мрачное подземелье, я бы ненадолго задержался, чтобы посмотреть на цирковой этюд такого рода.
— Да, чуть не забыл! — всполошился Юра, когда мы уже отошли шагов на двадцать. — Не забудьте заглушку задвинуть.
— В вентиляции? — уточнил Степа.
— Да, в ней самой. Вы ж видели, сколько тут добра. «Запал» — замки-решетки, это фигня. А вот если заглушку заварят, вам ход сюда будет закрыт — через «ливневку» вы не пролезете. Так что попрошу заглушку не «палить».
— Хорошо, — кивнул Степа. — Нет ничего проще.
То есть мы планируем забраться сюда еще разок? Невзирая на то, что после так называемого «запала» тут повсюду поставят решетки и навесят замки?
Замечательно. Мои коллеги — интересные люди. У них наверняка масса недостатков и личных проблем, но, подозреваю, скучно с ними не будет никогда…
* * *У двери «нашего» склада я слегка притормозил:
— Я там упаковку с аптечками видел…
— Просроченные, — не останавливаясь, бросил Степа че рез плечо. — Промедола нет.
— Но там помимо промедола еще…
— Главное в них — промедол. Так что эти аптечки — только лишний вес.
Спорить я не стал — Степе виднее, но, хоть убейте, не мог припомнить, чтобы он раскрывал эти аптечки на предмет проверки. Помнится, мы вошли, перекинулись парой слов, взяли ящики и сразу потащили.
— Медикаменты группы «А» при длительном хранении изымают, держат отдельно и комплектуют по мере необходимости при ЧО и в военное время, — словно прочитав мои мысли, пояснил Степа. — Хм… После «коммунизма» их изымают просто так, без всякого хранения. А просроченные потому, что аптечки устаревшей модификации. Такие давно уже не выпускают.
— Понял. Спасибо за ликбез.
Посреди «южного канала» я опять притормозил. Вернее, в этот раз я застыл как вкопанный. Думаю, вы бы на моем месте тоже замерли: где-то впереди выла сирена! Негромко, но вполне отчетливо.
Черт, мы влипли!!!
— Эээ… Эт-то…
— Сейчас немного ускоримся, — с ледяной невозмутимостью сказал Степа. — Не отставай. Постарайся не шлепать.
Далее я бежал, поскольку Степа пошел очень быстро, а я по воде обычным шагом за ним не успевал. И разумеется, я старался — но все-таки шлепал, брызгая во все стороны, по-другому не получалось.
— Стой, — тихо скомандовал Степа в конце «южного канала» и погасил фонарь. — Жди здесь, фонарь не включай, я сейчас…
Я остался в темноте, с тревогой наблюдая за удаляющимся темным силуэтом, едва различимым на фоне скудного светового пятна со стороны «предбанника».
Через несколько секунд Степа включил фонарь и экономно помахал им слева направо, описывая полукруг. Мы ни о чем таком не договаривались, но я интерпретировал этот сигнал в самом выгодном для себя аспекте: сломя голову бросился к напарнику, шлепая по воде, как стадо бегемотов.
— Тише, — осадил меня Степа. — По диагонали — к точке входа. При обнаружении самостоятельно топаешь к заглушке, а я пробегусь. Вперед…
Мне очень не понравилось «при обнаружении» и «самостоятельно», а насчет «пробегусь» я вообще не понял, но вопросов задавать не стал: не время.
Благополучно миновав «предбанник», мы вошли в заветный тоннель «купающегося лейтенанта» (все лучше, чем «писающего мальчика», правда?) и тотчас же поменяли диспозицию.
— Фонарь. Вперед. Не шлепай. Слушай.
Я включил фонарь и цапельным шагом припустил по тоннелю, а Степа шел сзади, след в след, едва ли не дыша мне в затылок, и на ходу негромко инструктировал:
— Если не успеем до заглушки, я пробегусь, ты пойдешь самостоятельно. Ямы помнишь?
— Эээ…
— Первые две справа, держись левой стороны. Последняя, в которую ты попал, — слева, на последней трети. Идешь строго с фонарем, в прятки не играть — без света ты труп. Подойдешь к заглушке, фонарь гасишь, кладешь внутрь, забираешься сам. Тихонько — к шахте, на стропе вяжешь «беседку», ждешь меня. Вопросы?
— Чего вяжу?
— Да любую петлю, типа стремени, чтоб мог ступню вставить. Я влезу, потом тебя подыму.
— Понял… Слушай, а зачем тебе куда-то бегать? Мы что, не можем с ходу нырнуть в эту заглушку?
— С ходу — нет. Ты будешь долго влезать, там высоко и узко, это займет время. Да и потом: Юра просил не «палить», а если увидят, что мы лезем — все, задвижку теряем.
— А что значит «пробегусь»…
— Тихо… Стой, гаси.
Я погасил фонарь и замер: со стороны предбанника были слышны голоса: негромкие, какие-то неприятно-деловитые и много! Такое ощущение, что там скучковались человек двадцать и обсуждали, с чего начать поиски.
Б…! Б…!! Бараном был ты, лейтенант, что не пошел служить в стройбат! Полк связи — невероятно опасное место, из него можно в такую дикую историю угодить, что просто жуть. Я помню, уже говорил, но…
