Джеральд Браун - Империя алмазов
Как ни рада была Марен, ее не покидало легкое чувство разочарования. Миг возбуждения прошел, опасность была позади.
Уивер думал не об алмазах. Он видел тысячи черных рук, выкапывающих эти камни из своей собственной земли. Теперь он сумеет вернуть им долг.
Чессер убеждал себя, что не спит и не сошел с ума. Поглядите на это алмазное дерьмо. Да, вот именно. Поглядите на это алмазное дерьмо…
Он бросился к куче, забрался наверх и уселся на самой вершине. Чессер сидел на двенадцати миллиардах долларов – таким ему всегда рисовалось исключительное положение Мичема. Алмазы забились ему в туфли. Их ребристую твердость он ощущал ягодицами. У него кружилась голова.
Чессер частенько слышал поговорку, что социальный статус человека зависит от того, где он сидит. Чессер сидел на вершине.
Было девять часов утра. В подземном хранилище дома номер одиннадцать сработала электронная система. Охранная сигнализация отключилась, и дверь медленно откатилась в сторону.
По плану Уотс должен был как можно скорее выйти из хранилища, подняться на лифте на второй этаж, по лестнице спуститься в вестибюль и сесть там с газетой в руках – как будто только что пришел. По большей части он появлялся на работе немного раньше положенного и ждал, пока откроется хранилище. Так что его поведение не вызовет ни малейших подозрений. В случае чего ему надо было сослаться на спешащие часы – и заранее перевести стрелки на несколько минут вперед.
Поскольку Уотс обычно спускался в хранилище раньше других сотрудников, он и должен был обнаружить кражу. Его не станут подозревать. Система была уверена в его преданности, а мягкий характер ставил его, так сказать, ниже подозрений. Нет, Уотса подозревать не станут. Если о нем вообще вспомнят, то сочтут его неспособным на такой поступок.
Докладывая об ограблении, Уотсу не нужно было разыгрывать возбуждение или отчаяние. Напротив, он должен был оповестить Мичема в своей обычной, приниженно-вежливой манере. А некоторая нервозность пришлась бы только кстати.
Таков был план. Невыполнимый план.
Уотс с самого начала знал, что он невыполним. Когда бы Уотс ни появился на работе – рано или вовремя – его должны отметить в списке на входе. Обязательно. Служба Безопасности относилась к утренней проверке даже более добросовестно, чем к вечерней. Уотс решил не говорить об этом Чессеру и Марен. Он чувствовал, что вправе так поступить. Все равно ему скоро умирать. По сути, он почти ничем не жертвует. Когда на часах сравнялось восемь тридцать, он достал из внутреннего кармана голубую капсулу и положил ее в рот. Она никак не глоталась. Горло пересохло, а запить было нечем. Наконец он проглотил ее.
Ему говорили, что голубая капсулка убьет его за двадцать минут. Почти безболезненно.
Так и получилось.
Мертвого Уотса обнаружил один из сотрудников и известил Мичема. Тот был изумлен и раздосадован. Он немедля позвонил Коглину. Как бы это происшествие не помешало важным просмотрам, назначенным на сегодня.
Когда Мичем спустился в хранилище, Коглин со своими специалистами был уже там. Тело Уотса не прикрыли. Оно было распростерто на полу. Мичем старался не глядеть в ту сторону.
– Самоубийство, – произнес Коглин.
– Стоило за этим тащиться на работу. И какого черта он не остался дома!
– Он был в хранилище. Еще утром, когда двери были закрыты.
– Не может быть.
– Скорее всего, он сидел здесь всю ночь.
– Но ведь во вчерашнем списке отмечено, что он ушел.
Разве нет?
– Да, отмечено, – признал Коглин, смутившись.
– Ваша Служба – сплошное дерьмо, – процедил Мичем. Он был очень расстроен. Обычно он ругался только в самых интимных обстоятельствах.
Коглин кивнул в знак согласия.
Мичем продолжал наступление:
– Потрудитесь, по крайней мере, чтобы дело обошлось без скандала. Полагаю, полиция пойдет нам навстречу?
– Конечно.
– Сегодня, – продолжал Мичем, – мы планируем выдать особенно много пакетов.
Мичем уже раздумывал, кого бы назначить на место Уотса.
– Вы еще не все знаете, – сказал Коглин, – В каком смысле?
– Хранилище пусто.
– Не говорите глупости.
Тем не менее Мичем выдвинул один из ящиков ближайшего шкафа. Ящик был пуст. Мичем не поверил. Выдвинул еще один, потом еще, бросился к другим шкафам, с растущим изумлением видя, что все они пусты. Он бегал по проходам, выдергивая ящики и с проклятиями задвигая их назад. В конце концов сорвал злость на Коглине:
– Безмозглый ублюдок!
Этого Коглин отрицать не мог. Он сказал Мичему:
– Я лично проверял электронную систему.
– Уотса вы тоже проверяли.
– Сегодня ночью охранная сигнализация работала без перерывов. Всю ночь.
– Ну и что?
– Через дверь в хранилище никто проникнуть не мог.
– Мне наплевать, проник туда кто-нибудь или нет. Глазное – что оттуда все исчезло. Все, до последнего карата. Невероятно!
– Электронные замки отключить нельзя, – сказал Коглин и сердито мотнул головой, словно приводя в порядок мысли.
– По-вашему, камни просто-напросто испарились?
– Не знаю. Пока не знаю, – Коглин бросил взгляд на тело Уотса.
– Если их не найдут, Системе конец, – проговорил Мичем, только сейчас осознав возможные последствия ограбления.
– Мы вернем алмазы, – обещал Коглин.
– Хорошо бы, – Мичем подавил позыв рвоты. – Если об этом станет известно, на рынке начнется паника. Полицию извещать нельзя.
– Известим только о самоубийстве, – согласился Коглин. – Будем действовать, как будто все в порядке.
– Все в порядке, – повторил Мичем. Он подтянул манжеты и пригладил галстук, точно его наружность сделала бы ложь достовернее.
– Работали явно профессионалы, – как бы про себя сказал Коглин.
Мичем кивнул. Он был в таком отчаянии, что согласился бы с любой версией Коглина, даже скажи тот, что ограбление – дело рук дрессированных медведей.
– Исходя из этого, мы и найдем их, – заявил Коглин.
– У нас сегодня просмотры.
– Отмените.
– Невозможно. Вечером приедет Уайтмен. Что я скажу? Нам нечего ему предложить.
– Придумайте что-нибудь.
– Сколько вам нужно времени, чтобы вернуть алмазы?
– Пару дней, максимум неделю, – ответил Коглин, надеясь, что его голос звучит уверенно.
Мичем решился:
– Думаю, мы сможем отложить просмотры. Не отменить, а только отложить. Под предлогом, что сэр Гарольд тяжело заболел – или что-нибудь в таком роде.
– Само собой, я задержу приезд Уайтмена. Сложностей с этим не будет.
– Очевидно, вы знаете Уайтмена, – сказал Мичем. Коглин кивнул и подумал, что Мичема он тоже знает.
– Остальным я пошлю телеграммы, и перенесу время просмотра, – сообщил Мичем.
– Хорошая мысль. Мичем выдавил улыбку.
– Прошу прощения, – сказал он.
– За что? – спросил Коглин. Он знал, за что, но хотел услышать это от Мичема.
– Служба Безопасности всегда прекрасно работала. Я уверен, что ваш отдел не виноват в происшедшем.
Разумеется, на уме у Мичема было другое, но теперь, больше чем когда-либо, он нуждался в помощи Коглина. Возвращение алмазов зависит только от Службы Безопасности.
– Вы были в шоке, – сказал Коглин и великодушно добавил: – Я и сам еще в себя не пришел.
Мичем вынул носовой платок и вытер руки.
– Держите меня в курсе. – Велел он. – А когда изловите негодяев – кто бы они ни были, – накажите. Сурово.
Приговорив таким образом к высшей мере наказания тех, кто покусился на Систему, а значит, и на него персонально, Мичем натянул на лицо маску безразличия и вышел из хранилища.
Коглин остался там со своими специалистами.
Он приказал тщательно обыскать Уотса. Труп раздели догола и разложили на полу содержимое карманов. Включая клубочек электроизоляции и рыболовную леску. Коглин видел неуместность здесь этих вещей, но все еще не понимал важности находки.
Он мельком осмотрел хранилище. Все было на своих местах. Открыл ящик, где держали большие камни. Они были целы. Коглин решил, что это что-нибудь да значит.
Он созвал людей, и те принялись за работу. Сперва отодвинули от стен все шкафы. Коглин сомневался, что металлическую броню можно чем-нибудь прорезать, но хотел убедиться наверняка. В это время один из людей привлек его внимание к затянутому велюром донышку пустого ящика. При сильном боковом освещении на ворсистой ткани выявились следы; будто чем-то твердым водили по ней – туда-сюда.
Коглин это запомнил. Он пошел в дальний конец хранилища и обследовал стену. Она была совершенно гладкая. С двумя электрическими розетками. Коглин приказал снять корпуса розеток.
Через полчаса Коглин знал, как было дело. Крыша, загородка, водосточный желоб, черепица, коллектор. Он не мог не восхититься дерзостью и, даже больше, смекалкой неизвестных злоумышленников. Он был по-прежнему убежден, что столкнулся с профессионалами. Им от него не уйти. Коглин рассчитывал на порок душевного склада преступника: стремление прославиться и утвердиться в криминальном мире. У Коглина был обширный штат осведомителей из среды темных личностей. Поджидая одного из них, он просмотрел досье Уотса. Жаль, что за Уотсом не наблюдали. Это бы здорово упростило задачу.
