Юрий Шубин - Забавы Пилата
Менты переполнились жаждой мести.
Подняв автоматы, опера обрушили струи свинца вслед убегающим бандитам. «Калашников» бабахал громко и уверенно, а сквозь его боевую песню стрелок громко кричал:
– Стоять! Милиция! Будем стрелять!..
Для отмазки крикнул. Вдруг свидетель потом найдется и скажет, мол, не предупреждали, что стрелять будут. Не по уставу… Но у оперов свой Устав имеется, который сочиняли не ожиревшие кабинетные генералы и институтские теоретики с научными званиями. Их Устав был прост, как всякая житейская мудрость, и одним из его параграфов был ответ на мудрость Чугуна: «хороший бандит – это мертвый бандит» . А еще в житейском Уставе был другой параграф: кровь убитого мента только кровью смывается, и желательно большей. Все по справедливости.
А автомат все стрелял… стрелял… стрелял… Пулевой дождь перепахивал землю, вызывая пенные фонтаны. Разогретые механизмы надежно смазанного оружия обильно засевали ее дымящимися гильзами.
Башкир крутанулся и со вспоротым животом грохнулся на кирпичи. Одежда мгновенно пропиталась кровью, глаза остекленели и бессмысленно уставились в затухающее вечернее небо. Вместе с ним затух еще один огонек прожитой впустую жизни.
Под кинжальный огонь рубоповцев попали и охранявшие периметр площадки боевики. Шмель на бегу несколько раз выстрелил в сторону ментов, но ни в кого не попал, зато сразу два ствола оперативников хищно уставились в его сторону, а пальцы остервенело и дружно вдавили подпружиненные спуски. Несколько автоматных очередей хлопнуло, как китайские петарды, на тихой улице. Струя летящего металла распорола тело Шмеля от бочины до спины. Одна пистолетная пуля вонзились в ногу и застряла в кости. Истекающий кровью бандит кубарем покатился под уклон, словно от ловко подставленной подножки.
Болт с Нарымом спрятались за бетонными блоками, пытаясь сдержать наступавших собровцев. Они не собирались сдаваться «поганым ментам», потому что сами были поганью, успевшей много наследить на этой грешной земле. Бандиты лупили из старенького «Токарева» и харкали сгустками черной смерти из помповика. Они старались забрать побольше чужих жизней. Хлесткие пистолетные «пах», «пах…» чередовались и сливались с басовитыми «бух…», «бух» помпового «ягуара». Звуки рикошетили вместе с зарядами свинца и метались между бетонными преградами, как растревоженные осы.
Тяжелый комок картечи пушечным ядром влетел в собровца и сбил его с ног. От страшного удара бывший матрос Северного флота крепыш Коля Зинюхин выпал из реальности. В глубине черной темноты перед ним заплясал хоровод ярких звезд, все больше сужая кольцо стремительного вращения…
Под прикрытием сплошного автоматного огня к залитому кровью Зинюхину подбежал товарищ. Пощупав пульс на шее, он перевернул раненого на спину и рванул липучки бронежилета. Прочная защита выдержала удар, а посланная бандитом смерть зарылась в кевларе, не добравшись до тела. Только из пробитой свинцовыми шариками руки сочилась кровь.
Убедившись, что Зинюхин жив, собровец быстро перевязал ему руку и побежал в сторону доносившихся выстрелов, догонять своих.
Оперативники на время залегли, дожидаясь подмоги…
Когда основные силы СОБРа закончили зачистку «подступов и окраин», они пришли на помощь операм.
Болт отчаянно отстреливался, считая патроны.
– Шесть… семь… восемь… Еще в одного пса попал! – обрадованно крикнул он, но затвор заклинило в заднем положении. – Как в аптеке! Слышь-ка, братан!
Прислонившись спиной к бетону, Болт вытащил запасной магазин и с силой вогнал в рукоятку. Оружие снова заговорило, выбирая ближайшие цели.
– Ну! Что-о! А-а?! – орал он то ли от страха перед неминуемой смертью, то ли от дурацкого боевого азарта, пустой бравады перед подельником или туманящего разум возбуждения стаи.
Рядом нечасто и оглушительно бухало ружье Нарыма, заставляя ментов укрываться. Тугой рой картечи настиг еще одного собровца, разорвав брюки на бедре. Мужик громко выругался и, не устояв на окостеневшей как палка ноге, упал на битый кирпич, зажимая рукой бьющую кровью рану.
С каждым выстрелом бандитов напряжение бойцов СОБРа нарастало и наконец достигло критической массы.
Оно искало выхода.
Бойцы приближались к «доту» противника, жалея лишь о том, что у них не было гранат или гранатомета, чтобы разнести его в щепки. Среди бойцов было много бывших «чеченцев», а они-то знали, как выкуривать из норы стреляющего в тебя «духа».
Ружье Нарыма заткнулось и полетело в сторону. Кончились патроны.
– Уходим! – крикнул он подельнику, но тот был поглощен боем. – Уходим, Болт! – громче повторил призыв Нарым, ткнув подельника в плечо и… снова не получил ответа. С каким-то заводным остервенением Болт стрелял и считал патроны. – Ты что – дурак, братан! Сам себе «вышкарь» вешаешь! Бежим!..
Автоматные очереди СОБРа крошили бетонные блоки, оставляя отколотые щербины.
Нарым побежал в одиночку. Он выскочил из укрытия и, неумело пригибаясь, короткой перебежкой рванул к соседней горе бетонных плит. От них Нарыма отделяли лишь десять метров по прямой…
Автомат спецназовца выровнял прицел и выплюнул в бандита тугую струю огня. Под свинцом запузырилась разодранная в клочья одежда. Бурые брызги взлетели вверх и медленно оседали на серые плиты, окрашивая их в красный горошек.
Палец бойца не торопился отпускать изогнутый восточным кинжалом спусковой крючок, пока не превратил бандита в кровавое месиво.
– Не возьмете, суки! Не возьмете! – безумно орал Болт, досчитывая последние патроны. От принятой перед боем «дозы» глаза бандита сверкали страшными пустыми стекляшками. Отсчитав шесть выстрелов, Болт отпрянул от бойницы и привалился к стене.
Последний патрон он оставил себе.
Сунув ствол в рот, бандит улыбнулся в диком восторге и спустил курок, ожидая темноты.
Курок ударил по ударнику. Ударник врезался в капсюль, оставив небольшое углубление. Раздался сухой щелчок, но выстрела не последовало.
Старые патроны часто дают непредвиденные осечки.
В ужасе Болт снова оттянул курок и снова нажал на спуск…
Новый сухой щелчок не прервал его жизнь, а лишь вызвал секундное удивление. Болт бросил пистолет и забился в бессильной истерике. Он не хотел попадать в руки милиции. Болт знал, что менты будут ему мстить, ломая ребра за убитых товарищей… Но в СОБРе никогда не держали «белых воротничков» и интеллигентов-хлюпиков. Ребята, жестоко подавляющие тюремные бунты, не разбирая, кто прав, кто виноват, не склонны к компромиссам. Они очерствели, потому что этого требовали их работа и свое представление о справедливости.
Здоровенный боец, оказавшийся рядом с Болтом первым, не стал кричать ему банальное: «Руки вверх!» Он направил маслянистый раструб автомата на оскалившегося в злобной усмешке Болта и просто потянул вороненый, отполированный указательным пальцем стальной язычок.
Короткая очередь взорвала Болта, будто стараясь развалить его на молекулы и атомы. Вырванные пулями куски одежды и человеческой плоти вместе с пустыми гильзами покрыли землю. Прокуратура потом учтет, что бандит был вооружен, а в стволе его пистолета имелся патрон, и признает правомерность применения собровцем оружия. Иначе и быть не могло.
Тем временем бригадир с Сычом и Кирсаном, гонимые охотниками на красные флажки, пытались выйти из окружения. Вдруг сзади раздались близкие выстрелы. Отработанная реакция позволила Ротану вовремя пригнуться и приготовить оружие. То же сделали и его «быки». Заметив погоню, все трое упали на пузо и открыли огонь по вырвавшемуся вперед оперу. Вдруг Сыч вскрикнул. Отпрянул и заматерился. Щеку перечеркнула широкая бурая лента.
– Посмотри, что с ним! – приказал Ротан. Положив оружие на упор, он удерживал мента огнем.
Быстро подбежав к подельнику и осмотрев рану, Кирсан обрадованно крикнул:
– Херня! Кусок кожи содрало! К маме не ходи – еще поживет!
Ротан трижды выстрелил в сторону мента, стараясь попасть в грудь. Грохот заполнил пространство, забиваясь в уши. Оперативник ударился о стену. Его голос сорвался на хрип, тело напряглось и дернулось, словно в припадке. На губах выступила розовая пена.
Бандитам он больше не мешал.
По известной им тропе бригадир с уцелевшими «быками» забрался в глубину бывшего таможенного терминала. Ротан не раз назначал тут мирные встречи и напряженные «стрелки», потому что хорошо знал местность и умело этим пользовался. Свернув в узкий проход между двумя заборами, бандиты добежали до пролома в бетонной плите и нырнули в него. Не прячась, они прошли по загаженной территории умирающего автокомбината и выскочили в проезд, где их дожидался загодя поставленный «Мерседес» с транзитными номерами.
Торопливо попрыгав в машину, бандиты сорвались с места. По дороге они протерли бывшее в употреблении оружие и неохотно сбросили «паленые» улики в придорожные кусты.
