Сергей Зверев - Бешеные горы
Уже давно, потихоньку, из смены в смену, он стравил всю пену в унитаз, так что в конце концов огнетушитель совсем опустел. А на прошлой смене он вложил в него баллон, обмотанный полиэтиленовыми пакетами. Баллон вошел точно по размеру, а пакеты сыграли роль уплотнителя, начисто устранив всякий шум при переносе или встряске.
Конечно, был риск, что огнетушители начнут проверять на пригодность к работе и, обнаружив, что один из них неисправен, заменят новым. Но так могло быть в какой-нибудь Германии, например. Наши же до такой степени себя не утруждали. Убедились, что пломбы целы (об этом Ринат тоже позаботился), подкинули на руках и поставили на место.
Глава 39
В начале седьмого Бурый почувствовал себя лучше. Он поднялся с кушетки, начал медленно ходить взад-вперед.
Алиса, на всякий случай дежурившая возле него, молча смотрела по телевизору какой-то скучнейший сериал. Калмык ушел на перевязку, Борман, кажется, на очередной перекус — Бурый не вникал, погруженный в свое сложное состояние. Его напичкали разными препаратами, от которых он впадал то в сон, то в забытье и от которых только сейчас начал понемногу приходить в чувство.
— Какие новости? — спросил он у вошедшего Бормана.
— Да никаких, командир, — отозвался тот. — Глухо, как в танке.
— Как в затонувшем танке, — поправила Алиса.
— Точно, — согласился Борман.
Он с сомнением посмотрел на Бурого, но ничего не сказал. От того, однако, не укрылся взгляд товарища.
— Что? — спросил.
— Да ничего… — отвернулся было Борман.
— Давай говори! — потребовал Бурый. — И нечего надо мной трястись, я не китайская ваза.
— Там это, — сказал Борман неохотно, — я с Плетневым сейчас поговорил…
— И что? — спросил Бурый.
Алиса тоже заинтересованно и с предчувствием недоброго смотрела на Бормана.
— Говорит, в штабе сомневаются.
— В чем сомневаются? — спросил Калмык, входя в комнату.
Борман покосился на него:
— В том, что вирус в Москве. И вообще, в том, что есть некий Мурад.
— Как это — «некий»! — возмутился Калмык. — Да я его как тебя видел.
— А ты пойди полковнику Семагину об этом скажи! — огрызнулся Борман. — Он там больше всех гонит, что мы чуть ли не все придумали.
— Семагин? — усмехнулся Бурый. — Ну, этот может.
— То есть почему это может? — еще громче закричал Калмык. — По какому праву? Мы что, сами с тобой себя ранили, Бурый? А боевики, которых мы в плен взяли?
Он посмотрел на Глеба, ища у него поддержки, но тот лишь болезненно поморщился.
— Все это так, Артур, — сказал он. — Но фактов нет, вот что главное.
— Как это нет! — возмутилась теперь уже Алиса. — А баллон с вирусом, а звонок в Москву…
— Это все мелочи, — прервал ее Бурый. — Ты сама это знаешь. Ничего существенного мы им не предоставили.
— Хорошо, — сказал Борман, — нам что теперь, самим себе не верить?
Глеб бросил на него взгляд.
— Самим себе? — переспросил он. — Нет, самим себе мы верить как раз можем. Но и только.
Он остановился, сел на кушетку. Хотелось лечь, но он превозмог себя.
— Будем ждать. Ничего другого не остается.
— Ждать, ждать, — проворчал Калмык, падая в кресло, — только это и делаем целый день…
— Что ты за ерунду смотришь? — спросил Борман у Алисы. — Футбол начался, давай переключай!
— Дома смотри свой футбол, — огрызнулась Алиса.
Но Борман уже завладел пультом и включил канал, на котором транслировался футбольный матч. Сейчас же комната наполнилась шумом и криками болельщиков, и заинтересовавшийся игрой Калмык подсел к экрану.
— Точно! — обрадовался он. — Наши с немцами. Как это я забыл?
— Давно начался? — спросил Бурый.
— В шесть, — ответил Борман. — Опа! Дядя Вова прибыл. И тетя Меркель с ним.
— Улыбается, — заметил Калмык. — Довольная такая.
Бурый, оторвавшись от экрана, наморщил лоб, будто что-то с усилием припоминая.
— Чего ты? — спросила Алиса, не проявлявшая никакого интереса к происходящему на экране.
— Что-то такое вертится в голове… — сказал Глеб. — Не могу сосредоточиться.
— Посмотри лучше футбол, — посоветовал Борман. — Сразу полегчает.
— Верно, футбол… — сказал Бурый. — Он что-то такое говорил про футбол.
— Кто? — спросила Алиса.
— Мурад, — сказал Глеб и потер лоб ладонью: — Да, точно, теперь я вспоминаю… Он спрашивал у меня про футбол. Калмык, помнишь?
Калмык непонимающе посмотрел на него, потом неуверенно кивнул:
— Да, кажется, спрашивал…
— Я еще тогда подумал: при чем здесь футбол? — продолжил Бурый. — Дурацкий вопрос, совсем не к месту. А теперь понял.
— Что ты понял? — уставилась на него Алиса.
— Вирус на стадионе, — сказал Бурый. — Футбол, понимаешь? Мурад не зря про него заговорил. Он знал, что теракт произойдет во время футбольного матча!
Взволнованный, он вскочил со своего места. Теперь уже все смотрели на него.
— Ты хочешь сказать, что теракт будет в «Лужниках»? — спросил Борман.
— А футбол в «Лужниках»?
— Да.
— Значит, там, — кивнул Глеб. — Все сходится: вопрос Мурада про футбол, звонок в Москву… А самое главное — сроки! Он знал, что время работает против него, поэтому ему нужно спешить. Сегодня самый подходящий момент. Можно сказать, идеальный момент!
— Глеб, ты не бредишь? — спросила Алиса.
— Да ты сама посуди, Елена! — воскликнул Бурый. — Стадион полон, это под сто тысяч человек. Вдохнув воздух с вирусом, они в течение нескольких часов заразят всю Москву. При этом погибнут сами. Включая президента и первых лиц государства!
— И фрау Меркель, — упавшим голосом сказала Алиса.
— Едем в «Лужники»! — рванулся Бурый к дверям.
— Может, не стоит самим-то? — попытался удержать его Борман. — Ты же еле ходишь. А там сейчас полно спецов. Предупредим — и все дела. Они весь стадион перероют, и если вирус там, найдут.
— Сам же говоришь, они нам не верят, — криво усмехнулся Бурый. — А я знаю: он там!
— Надо спешить, Глеб, — сказала Алиса.
— Едем, — кивнул, рывком подымаясь, и Калмык.
— Оружие не забудьте, — напомнил Бурый. — Вперед!
— Эх, пропал футбол… — прокряхтел Борман, вслед за ними покидая комнату и до последнего не отрывая взгляда от разноцветного прямоугольника экрана.
Глава 40
До конца первого тайма оставалось пятнадцать минут. Счет пока не был открыт. Но непрестанные атаки немецкой сборной все время держали болельщиков в напряжении. Россияне время от времени прорывались на половину поля соперника, но ни одного прицельного удара по воротам сделать так и не смогли. Рев на стадионе не утихал ни на минуту, казалось, от него, как от иерихонской трубы, вот-вот обрушатся трибуны.
А за десять минут до конца тайма немцы забили первый гол — и побежали, радостно обнимаясь, под неистовый гул и свист толпы.
— Смотри-ка, папа недоволен, — заметил Вася Буханкин.
Они из дежурки могли «мониторить» весь стадион, в том числе и VIP-трибуны. И сейчас хорошо видели, что президент улыбается через силу, разговаривая со своей немецкой гостьей, которая выглядела гораздо веселее его.
— Наверное, после первого тайма уедет, — высказал предположение Витя Храпин. — Он всегда так делает, когда наши ленятся ногами шевелить. Типа дела у него — и вперед.
— И хорошо бы, — отозвался Вася. — Спокойнее будет.
Ринат посмотрел на него — и задумался. Затем тихонько поднялся и вышел из дежурки.
— Ринат, — окликнул его Вася, выходя следом, — постой!
Ринат остановился, глядя на него через плечо.
— Я с тобой, — сказал Вася.
— Зачем? — резко спросил Ринат.
— Как зачем? — удивился Вася. — На обход.
Это было обычное дело, обход территории вместе с напарником. И Буханкин недаром удивился вопросу Рината. Сообразив это, тот улыбнулся.
— А, ну да… Пошли.
— Ты какой-то не такой сегодня, — заметил Вася, пристально глядя на Рината. — Дома случилось что?
Наметанный глаз Буханкина много чего видел, и Ринат поспешил от него отвернуться.
— Да ничего… Все нормально. Пошли!
Он торопился. Предположение Храпина о том, что президент может вот-вот уехать, поразило его. Конечно, президент мог и остаться, но вдруг действительно уедет? Этого нельзя допустить.
Прицепившийся Буханкин был совсем некстати. Совсем! Надо было срочно от него избавиться. Но как? Попросить вернуться в дежурку? Это не принято, и это вызовет явное подозрение у бывшего мента.
Тогда как от него отвязаться? Сказать, что надо в туалет? Можно. Но Вася будет ждать, и сколько придется сидеть в туалете, пока он уйдет! Первый тайм как раз закончится. И потом, где гарантия, что он не пойдет следом в другой раз? Нюх у этого охотника тот еще, и раз он что-то почуял, уже не отстанет.
