Александр Тамоников - Отравленные джунгли
Транспортный самолет египетских ВВС привез в Кенберун запчасти для вертолетов правительственного отряда. Вертолеты были российского производства, равно как и запчасти. Обратно, по версии дипломатов, на родину через Египет отбывала группа технических представителей, обеспечивавших гарантийное обслуживание авиационной техники. Впрочем, на шестерых мужчин в аэропорту практически никто не обращал внимания.
В Каир самолет летел порожняком, не считая алюминиевого почтового контейнера и двух десятков ящиков с бананами.
Бойцы разместились на откидных сиденьях грузового отсека. После взлета почти все задремали. Пытался поспать и Гурьев, но расположившийся как всегда рядом Генка опять мешал.
– Сейчас бы напиться, – мечтательно проговорил он. – Причем не водкой, вискарем или дорогущим коньячиной, а дешевым портвейном или плодово-выгодным. Помнишь его вкус?
– Еще бы. Вкус нашей молодости.
– Вот-вот. Укушаться бы им до упора, чтоб не реагировать ни на какие внешние раздражители.
– Устал? – улыбнулся капитан.
– Есть немного. Но желание напиться скорее от эйфории. Мы же провернули такое дело! – Генка погладил герметичный чемоданчик, с которым не расставался даже в самолете.
– В Москве обязательно напьемся. Только перебарщивать с алкоголем я боюсь.
– Ты?! Да не может быть, чтобы ты боялся!
– Ну да, боюсь. Там же в морду, если что, придется дать, – сказал Гурьев. А после мрачной паузы добавил: – А я не смогу.
– Как это не сможешь?!
– Я же буду пьяный и просто дать в морду не смогу. Вот кадык вырвать или обломки ключицы в сердце забить – это запросто. Рефлексы, понимаешь?..
Отсмеявшись, Сидякин помолчал, а потом серьезно признался:
– Знаешь, я, кажется, счастлив.
– Счастье, Гена, состояние длительное и спокойное, – с хрустом потянулся капитан. – Все остальное – оргазм. Сегодняшнее состояние пройдет быстро: отдохнешь, выспишься, напьешься, восстановишь физическое и моральное состояние. И заскучаешь.
– Наверное, так и будет, – кивнул вирусолог. Его глаза вдруг заблестели: – А я ведь, Захар, только теперь понял, кого можно считать настоящими героями.
– И кого же?
– Герои – это ты и бойцы твоей группы. Про вас должны люди с гармошками рассказывать в электропоездах и на вокзалах. Вы – настоящие герои нашего времени.
– Не знаю… Мы себя героями не считаем. И лучше про нас не рассказывать, – рассмеялся в ответ Захар.
В Каире самолет приземлился ночью. Во время руления Пестов глядел в иллюминатор и узрел знакомый силуэт «конторского» борта.
– Командир, за нами уже прилетели, – показал он на стоящий в сторонке небольшой самолет.
– Точно. Похож на наш.
У трапа группу встречал генерал Поляков.
– Здравия желаю, товарищ генерал, – поприветствовал начальство командир группы. – Операция по нейтрализации американских врачей и захвату образцов вируса проведена успешно.
Пожимая бойцам руки, тот довольно пробурчал:
– Знаю-знаю. По линии МИДа доклад о ваших приключениях уже прошел. Молодцы, ребята…
Коротко расспросив о подробностях, он лично поблагодарил за проявленное мужество раненого Турова, а с Сидякиным в течение десяти минут пошептался в сторонке. После чего скомандовал:
– Так, товарищи, все в самолет! Вылет уже согласован, мы с экипажем ждали только вас.
Бойцы дружно потянулись по бетонке к «конторскому» борту. Загрузились, расселись по мягким диванчикам, традиционно оставив для генерала его отдельно стоящее начальственное кресло.
Хлопнул люк входной двери, в проходе мелькнула фигурка знакомой стюардессы по имени Катя. Высоченные каблуки, когти под «хохлому», волосы ниже «багажника», на плече сумка «луивитошная» из линолеума, все дела.
Завыла турбина первого двигателя, затем второго. Самолет плавно тронулся и покатился по рулежным дорожкам к ВПП…
Захар даже не пытался подремать: сидящий рядом Генка был дико возбужден и беспрестанно возился.
Через полчаса после взлета он не выдержал и шепнул на ухо другу:
– Слушай, ваш генерал предложил мне постоянную работу.
– Кем? Где? – спокойно отреагировал Гурьев.
– В какой-то закрытой лаборатории при управлении.
– Ну, а ты?
– Взял паузу для размышления.
– Долго не размышляй – Поляков дважды таких вещей не предлагает.
– Советуешь принять предложение?
Капитан глотнул из бутылочки минеральной воды.
– Если дашь согласие, твоя жизнь круто изменится. Ты узнаешь, как отдыхают депутаты, услышишь, как ревут в жару белые медведи и раненые бизоны, увидишь красивые страны с хорошими дорогами и низкой уличной преступностью.
– Неужели сбудется моя мечта, и я смогу съездить за границу?
– А сейчас ты где?
– Ну, я о другой.
– Запросто.
– А на путешествие в круизном лайнере по Средиземному морю денег хватит?
– Ну, если ты, как и большинство россиян, любишь окружать водку чем-нибудь красивым – теплоходом, казино, Италией… то, безусловно, хватит.
– Скажешь тоже, – надулся Генка.
– Ладно тебе, дружище, – обнял его Захар. – На обиженных балконы падают.
Сидякин заулыбался и через секунду снова воодушевленно расспрашивал:
– Слушай, а правда, что за границей к русским относятся настороженно? Поговаривают, наши там любят покуражиться. Особенно по пьяни.
– Забудь. Сейчас из России на курорты в основном едут совсем другие люди – без прежнего надрыва и кутежа. Пьют мало, бегают с утра до ночи в спортзалах. Не шикуют, не тратят деньги и ведут себя вполне достойно. По манерам и поведению мы стали ближе к европейцам. Хотя в семье не без урода – знающие русский язык человекоподобные существа до сих пор встречаются.
– Наверное, эта положительная метаморфоза случилась из-за кризиса.
– Из-за кризиса уменьшился поток русских туристов, но эта тенденция началась за пару лет до него. И вот что странно: если раньше на наших соотечественников жаловались, то сейчас грустят по тем временам, когда они «включали барина» и жили на всю катушку. Сейчас для хороших отелей злейшие враги – китайцы.
– Китайцы?! Почему?
– За ними надо постоянно приглядывать. Они шумные, их много. Едят все, что имеет ножки, кроме столов и стульев. И все, что летает, кроме самолетов и беспилотников. В общем, у каждой нации свои причуды.
– Ну что, спать? – вдруг предложил Генка.
– Сейчас Катя угостит нас ужином, а потом можно и вздремнуть…
Вскоре в салоне действительно появилась стюардесса. Вначале она обслужила генерала, затем разнесла подносы остальным пассажирам.
После ужина в салоне погас яркий свет, и приятели решили вздремнуть. Не задав ни единого вопроса, Сидякин отключился первым.
«Подустал с непривычки, – глядел на старого товарища Захар. – Напряг закончился, пришла расслабуха. Если останется в системе – привыкнет. И даже начнет скучать по командировкам, по бешеным нагрузкам и адреналину…»
Вскоре уснул и он.
До Москвы предстояло лететь около четырех часов. В Чкаловском должны были приземлиться под утро.
Сейчас для группы Гурьева наступал самый долгожданный и благостный период.
По прибытии в столицу их ждал день отдыха, насыщенный радостными встречами с близкими родственниками. Потом углубленный медосмотр и трое суток реабилитации в специальном центре, с настоящей русской баней, бассейном, массажным кабинетом, усиленным питанием, крепким сном в абсолютной тишине и просмотром по-настоящему хороших кинофильмов. Затем – если опять не случится форс-мажор – последует двухнедельный отпуск, который каждый при желании мог провести где угодно, включая самые роскошные европейские курорты.
И уже никто из бойцов не вспоминал о спасенных врачах из российской миссии, коим вскоре предстояло продолжить работу в самых отдаленных уголках Кенберуна.
Никто из них не предполагал, что в сторону Чкаловского, распугивая попутный транспорт сиренами и мигалками, уже мчится колонна автомобилей со специалистами по бактериологическому оружию. Мчится, чтобы встретить на аэродроме вирусолога Геннадия Сидякина и со всеми мерами предосторожности принять от него герметичный чемоданчик с образцами штамма нового вируса.
Никто не думал о том, какую дрянь намеревались испытать в Африке американские врачи, никто не подсчитывал, скольких людей спасла группа капитана Гурьева…
Жизнь спецназовцев просто шла своим чередом. Все трудности, переживания и нервотрепки остались позади. Командировку отпахали, теперь нужен отдых. Восстановят нервишки и физическую форму – запросятся в новую горячую точку.
И так до бесконечности. Пока хватит сил и здоровья.
