Фридрих Незнанский - Чеченский след
Еще находясь в своем кабинете, он позвонил в официальное представительство Ичкерии, пытаясь выяснить, где именно остановился в Москве Мамед Бараев. Однако в подобной информации ему было отказано, правда в вежливой форме. Извинившись, секретарь сообщил, что не имеет никаких сведений о местонахождении господина Бараева, так как по особому распоряжению сведения эти секретные, и господин Бараев во избежание неприятных инцидентов и преследования, учитывая антикавказские настроения в столице, не оставил в посольстве своего адреса. Это было более чем сомнительно, но Турецкий не стал настаивать и разводить дипломатию — если им хочется делать из этого тайну, что ж… Есть и другие пути, накатанные и куда более гуманные.
Во-первых, можно было проверить, где и как господин Бараев — тоже мне, господами все заделались — получал временный вид на жительство, или уж ему так законы не писаны, что он пребывает в столице нашей родины без прописки? Во-вторых, можно было поискать через жену Бараева, чей адрес уже был Турецкому известен. Но с этой стороны вряд ли что светило — известно, восточные женщины… Так что Турецкий избрал путь простейший и наиболее верный.
В подвале рядом с метро «Тульская», во дворе одного из домов, располагалась хорошо известная властям неформальная организация, основатели которой ставили своей целью возвращение России былого величия и боролись за чистоту генофонда нации… Люди это были скандальные, неприятные, маловменяемые, и вообще, по-хорошему давно пора было это гнездо прикрыть, а то только молодежь смущают, но пока все не было распоряжения сверху.
Турецкий спустился по ступенькам, открыл дверь и, миновав коридор, оказался в просторной комнате с единственным, зато большим столом, на котором располагались несколько телефонов. Стены комнаты были украшены какими-то туманными лозунгами, плакатами и фотографиями Че Гевары, Троцкого, Ленина и других политических фигур, собранных по непонятному Турецкому принципу. В дальнем углу комнаты были свалены нераспечатанные пачки нового тиража грязного ругательного листка, выпускаемого местными доброхотами. За столом сидел прыщавый юнец с длинными волосами, схваченными хвостиком.
— Привет, — сказал Турецкий, усаживаясь на стул и закидывая ногу на ногу. — Великой России требуется твоя помощь. У тебя есть шанс.
— Добрый день, — вежливо поздоровался пацан. — Я вас знаю?
— Ну ты нахал. Кто ж меня не знает? А начальник твой где? Он бы тебе многое мог про меня порассказать… Беседовали мы с ним как-то… Следователь Генпрокуратуры Турецкий я. Но это антр ну, между нами. Я тут инкогнито… Короче, парень. Если не хочешь больших неприятностей для своего гнезда — а то я ведь мигом сорганизую, быстренько всех повяжем, тираж листка вашего арестуем, да и вообще — у вас, кажется, митинг намечается? Без жертв может не обойтись… Знаешь, милиция часто демонстрации разгоняет очень неаккуратно. И потом — наверняка у совершеннолетних найдут холодное оружие… А это статья…
— Что вы, — спокойно возразил парень, — откуда у нас оружие?
— Вот и узнаем, — зловеще пообещал Турецкий. — Да ты на меня так не смотри. Я тебе пока не враг. Мы можем посотрудничать, понятно? Все, что мне нужно, — это списки лиц кавказской национальности, прибывших за последнее время в Москву. Слыхал про таких? Я ведь знаю, вы всем точный счет ведете. С осведомителями у вас все в порядке… Но жалобы соседей на азербайджанцев, торгующих на рынке, меня не интересуют. Я облегчу тебе задачу — мне нужна большая шишка, этого вы не могли не заметить, а именно — если точнее — местонахождение Мамеда Бараева. Скажу тебе заодно, хоть ты и не достоин такой откровенности, что это чистейший шаг доброй воли с моей стороны, что я к Бараеву тоже не с дружеским визитом… Это и в твоих интересах, я полагаю. Доходчиво?
Парень помялся, позвонил куда-то, согласовал, и через некоторое время адрес Бараева лежал перед Турецким. Вот так-то, подумал Турецкий ехидно, как дважды два, у нас длинные руки… И так далее. Просмотрел он и прихватил на всякий случай все найденные документы — сейчас разбираться было некогда, а на досуге стоило над ними поразмыслить — они могли оказать определенную помощь в розыске любезного друга Гордеева.
— Верну, верну, — успокоил он возмутившегося парня, засовывая свернутые в трубочку листы во внутренний карман. — Без нервов… И кстати, парень, я бы на твоем месте завязывал… По-хорошему предупреждаю. Не надо за нас делать нашу работу.
Господин Бараев обосновался неплохо — на Кутузовском проспекте, причем в бывшей квартире Брежнева. Турецкому долго никто не открывал, наконец открыли — молодая женщина.
— Я из милиции, — сказал Турецкий, показывая издалека удостоверение. — Мамед Бараев здесь?
Женщина молчала, глядя на него черными продолговатыми глазами. Кажется, она раздумывала, стоит ли вообще Турецкий того, чтобы ему отвечать. Видимо, решила снизойти.
— Мамед уехал, — сказала она с акцентом, растопырив пальцы, — пять минут назад.
— Куда? — спросил с тоской Турецкий, уже догадываясь, но все еще надеясь.
— На самолет в Америку, — ответила женщина.
— О черт! — ругнулся Турецкий, крутнувшись вокруг своей оси и попутно треснув кулаком в косяк двери. — О черт!..
Женщина спокойно созерцала, как он ругается.
Сам Турецкий уже не успел бы в аэропорт: несколько минут на трассе — и машину не догнать… Хорошо, что детективное агентство «Глория» находится в центре. Времени терять было нельзя.
— Але! — закричал Турецкий в трубку мобильного. — Але, Денис, это я! Срочно! Пошли двух ребят в аэропорт, самых быстрых и ушлых! Задержите рейс на Вашингтон, номера не знаю, мне нужен Мамед Бараев! Да, тот самый! А сам ты нужен мне здесь, причем в полной готовности, — я в его квартире, есть потенциальный свидетель… — Он взглянул на женщину, которая в этот момент, услышав про свидетеля, попыталась было закрыть дверь, но Турецкий успел ей помешать и протиснулся в квартиру. — Захвати с собой всех, кто работает над похищением Гордеева. Неважно, что не продвинулись, будем продвигаться, времени у нас больше нет. Слушай адрес…
Кортеж Мамеда Бараева несся по шоссе уже в районе Кунцева. Мамед сидел в средней машине, слегка приоткрыв окно, овеваемый ветерком и наслаждающийся быстротой передвижения. Черная «Волга» несла его прямо к повышению. В России оставались дела, которые он на время волей-неволей выпускал из-под своего контроля, — но это ничего. Дайте срок, он вернется в новом качестве, и тогда…
Миновав Ленинградское шоссе, кортеж выскочил на финишную прямую, ведущую к аэропорту Шереметьево. Оставался последний бросок, последний отрезок пути. Прощай, Москва! Прощай, Россия! В самолете он будет уже на чужой территории…
20
Я, адвокат московской юрконсультации № 10 Юрий Петрович Гордеев, пришел в себя и нахожусь в здравом уме и твердой памяти. Не менее твердой является громадная шишка у меня на затылке. Говорю о себе так подробно, потому что очнулся я в темноте, в неизвестном месте, мало что соображая.
Сперва проблемой для меня было вспомнить собственные имя и адрес. Но потом, ощупав себя, я убедился, что я — это я, кроме того, я жив и, черт возьми, рад самого себя снова видеть. В следующую минуту я вспомнил, каким именно образом тут оказался.
Минуточку, а где, собственно, «тут»?.. Потянув носом, я уловил запах сырости и гнили. Надеюсь, это не фамильный склеп — уж больно тяжелыми плитами закрываются в них обычно входы…
Поморгав, я понял, что так-таки ничего не вижу. Вроде стало светлее, но чтобы рассмотреть предметы — до этого еще не дошло. То ли ночь, то ли закупорили меня плотно. Так, а чем же я дышу? Насколько при такой герметичности хватит свежего воздуха? Осторожно, встав по стеночке, я вытянул вперед руки и пошарил в пространстве. Убедившись, что в радиусе примерно метра я не рискую ни на что наткнуться, я попрыгал, поприседал, в общем — размялся, приводя в порядок свой механизм. Разогревшись, я был готов к труду и обороне и новым подвигам. Сколько же я тут валялся?
Вспомнив про часы на руке, я включил подсветку. С помощью этого несложного действия мне удалось установить две вещи. Во-первых, валялся я уже несколько часов. Во-вторых, насколько я мог это разглядеть, вернее, ощупать, находился в бетонированном подвале, причем бетон был налит прямо на землю и изрядно отсырел и размяк. Это, впрочем, помочь мне не могло, ибо я не собирался закапываться в землю и рыть руками тоннели. Вряд ли я обладал достаточным запасом времени…
Чтобы что-то рассмотреть, часы приходилось подносить вплотную к предмету. Похлопав по карманам, я обнаружил, что зажигалку у меня отобрали, хотя сигареты и оставили. Не нашел я при себе и документов… Сняв часы и держа их на вытянутой руке, как фонарик, я осмотрелся. К люку, являющемуся входом-выходом в подвал, была приставлена деревянная самодельная лестница из круглых поленьев. Странно, не может быть такого подвала у деревенского дома… Хотя в углу что-то… Да, действительно. Слава богу, я не в Чечне. Запасы на зиму типично российские, хотя при таком освещении все эти грибы или огурцы больше походили на части организма, плещущиеся в денатурате в какой-нибудь кунсткамере… Гм. На ощупь, чтобы не тратить батарейку, я ревизовал банки и, найдя пластмассовую крышку, насладился мочеными яблочками. Неаппетитные ассоциации нисколько мне не помешали. В конце концов, я не эстет. Итак, что мы имеем? Соответственно, я за городом, скорее всего в ближнем Подмосковье…
