Виктор Степанычев - Мастер боя
– А ничего, что… – неуверенно протянул Петр. Он проводил глазами удаляющихся в сторону темного сада Эллу и Леона и перевел взгляд на гостей у фуршетных столов.
– Ты имеешь в виду ее мужа? – без труда догадалась Ксения и небрежно отмахнулась. – Борис будет только рад исчезновению Эллы. Никто не станет его останавливать в страсти пития. Их брак давно превратился в чистую формальность. Он играет роль мужа при деловой жене, она – обеспечивает его нетрезвый альфонсизм. Так что в этом плане ваш тренер и секундант находится в полной безопасности.
– А в чем другом ему грозит опасность? – насторожился Петр.
– Во всем остальном, – твердо заявила Ксения. – Элла… – тут женщина не удержалась и прыснула в кулачок. Петр снял с себя маску непонятливости и засмеялся вместе с ней.
– Возможны потери в личном составе? – сквозь смех спросил он.
– Без всякого сомнения, – подтвердила Ксения. – Ряды «драконов» к утру могут поредеть. Вам не надоело все это, Петр? – отсмеявшись, кивнула Ксения на гостей, толпившихся на газоне перед домом и бродящих по дорожкам. Кое-кто из присутствующих уже имел нетвердую походку и проявлял нездоровый интерес к бассейну.
– Порядком, – признался Петр. – Кроме вас и вашего отца, я ни с кем не знаком…
– Поэтому ни вы, ни светский раут много не потеряют, если мы с вами исчезнем отсюда, – сделала за него вывод женщина. – Убежим от скучных и надоевших лиц, а также выполнения обязанностей суперчемпиона и дочки хозяина дома.
– Вашего дома, – уточнил Петр.
– Это не мой дом, а моего отца, – безразлично сказала Ксения. – Я уже давно живу отдельно. С тех пор, как умерла мама. Ведем, как говорится официальным языком, раздельное хозяйство.
Петр промолчал. Он был посторонним, и семейные отношения отца и дочери Слуцких его не касались. Однако автоматически Петр посмотрел на трехэтажный особняк, теряющийся башенками крыши в темном небе.
– Положение обязывает, – поняла его взгляд Ксения. – Папа реально пользуется только спальней, кабинетом и столовой. Но будь у него дом поплоше, эти бы, – она кивнула на гостей, – его не поняли.
– Квартирный вопрос, который испортил москвичей, – пришло из глубин памяти Петру.
– Точно. И продолжает их все более и более портить, – усмехнулась Ксения и скомандовала: – Ну все, бежим из этого вертепа.
– Бежим, сударыня, – согласился Петр. – И чем дальше, тем лучше.
– «Чем дальше» не гарантирую, а вот лучшее постараюсь представить, – загадочно пообещала Ксения.
Очередной раз он отдавался на волю течения и людей, влекущих его за собой. Безмолвный диалог взглядов в первом танце все объяснил и поставил на свои места. В этой жизни Петр ничего не терял от того, что должно произойти. А что находил? Время покажет и рассудит.
Темно-синий «Ауди» неслышно несся по шоссе. Ксения вела машину быстро, но аккуратно. Даже в третьем часу ночи дорога не была пустынной. Машины встречались часто, ослепляя светом фар. Впереди на въезде на МКАД показался пост ДПС. Рогатки, перегораживающие дорогу, оставляли лишь одну узкую полосу для движения. Несколько автомобилей стояли на площадке у поста. Милиционер в светящемся в свете фар нагруднике поднял жезл и указал, что следует остановиться. Когда «Ауди» подъехал поближе и постовому стали видны номера, он махнул светящейся палочкой, что можно проезжать без остановки. Похоже, эту машину здесь хорошо знали.
Петр сначала думал, что они едут в Москву. Но машина, выехав на МКАД, недолго шла по трассе и скоро свернула. Он как будто бы узнавал маршрут. Автомобиль ушел с шоссе и поехал по неширокой лесной асфальтированной дороге. Судя по всему, они возвращались в пансионат. Вон за тем поворотом уже должны показаться сосны, среди которых прятался трехэтажный корпус. Но «Ауди» свернул раньше, и не вправо, к пансионату, а влево, на еще более узкую дорогу, петляющую меж деревьев. Петр искоса глянул на Ксению. Она уверенно вела автомобиль и, видимо, знала куда.
Примерно через километр лес отступил, и машина высветила фарами металлическую ограду, за которой Петр разглядел небольшой домик, вероятно, сторожку, причал и несколько пришвартованных катеров и яхт с уходящими в темноту высокими тонкими мачтами. Из-за угла дома вылетел рослый доберман. Ожесточенно лая, он стал кидаться на прутья забора. Дверь сторожки приоткрылась, в светлом проеме показалась рослая фигура человека с помповым ружьем в руках. Он всмотрелся в подъехавшую машину, опустил ружье и занялся собакой, которая никак не хотела успокаиваться.
Если судить по размерам яхт и катеров, здесь должна быть серьезная река или водохранилище. Яхт-клуб находился не более чем в трех километрах от пансионата. Кроме лесного озера в его окрестностях, Петр не знал других близлежащих водоемов, да, собственно, и не интересовался окрестной географией. Маршрут пробежек был стабилен и не уводил его в эту сторону. А тут, оказывается, и река, и корабли…
Оставив машину на площадке у ворот, Ксения уверенно прошла через калитку на территорию яхт-клуба. Она перебросилась парой слов с охранником, который скрылся в сторожке и тут же вернулся со связкой ключей. Забрав их, она махнула рукой Петру, стоявшему у калитки, и зашагала к причалу.
Двигатель завелся и заработал почти неслышно. Охранник снял с кнехта конец и бросил канат принявшему его Петру. Двухпалубная яхта осторожно попятилась, кормой выбираясь из общего строя. Ксения резко закрутила штурвал, разворачивая судно. Петр молчал и наблюдал за женщиной. Несмотря на то, что «чужестранка» действовала сноровисто, его все же брала некоторая опаска. Непроглядная темнота окружала яхту. Небо как раз затянуло облаками, и звезд почти не было видно. Ущербная луна кое-как проглядывала сквозь редкие прорехи в тучах, но света не давала. Он не очень понимал, куда и как можно плыть в такую темень.
Поставив яхту параллельно причалу, Ксения щелкнула на панели тумблером, и мощный луч прожектора, установленный на крыше рубки, разорвал мрак. Стало чуть полегче, хотя и не намного. Сильный, но узкий луч выхватывал только полосу непроницаемо-черной воды непосредственно перед судном. Где берега, фарватер, бакены и прочие судоходные премудрости?
Эти понятия, вероятно, от испуга выдал мозг Петра. Еще промелькнул беспорядочный набор заумных терминов, в которых он точно не разбирался, но, вероятно, слышал их в прошлой жизни: бом-брамсель, фордевинд и оверкиль. Последнее, кстати, дословно переводилось как «вверх килем» и оптимизма не внушало. Плавать он умел, причем неплохо, проверив это в бассейне. Однако Петр почему-то был уверен, что до фитилька в подземном схроне старого чеченца моряком он точно не был.
Петр с опаской глянул через борт. Яхта прибавила ходу, и вода вдоль борта закудрявилась расходящимися в стороны бурунами.
– Капитан, наша бригантина, случайно, не носит гордое имя «Титаник»? – осторожно поинтересовался Петр. – И каким способом мы ориентируемся в непроглядном мраке, обходя мели и перекаты?
– Яхта называется «Глория», а курс я держу по компьютеру. Он через спутниковую связь скоммутирован с «Коспасом» и определяет положение судна с точностью до метра. Так что кораблекрушение нам не грозит, – успокоила Петра Ксения. – Мы можем идти в полной темноте. Прожектор нужен для того, чтобы случайно не наскочить на плавун или лодку какого-нибудь любителя ночной рыбалки.
Полученный ответ удовлетворил как полнотой информации, так и почти профессиональной уверенностью рулевого. Вот только Ксения, стоящая у штурвала в вечернем платье с открытыми плечами, смотрелась несколько экзотично. Правда, он и сам был в смокинге, что сглаживало обстановку. Две несуразности – уже система, а она при любом раскладе требует уважения.
«Дочь пирата, – неожиданно пришло на ум Петру. – Похищение джентльмена, который не совсем против, чтобы его похитили. А пират, выходит, В.В.Слуцкий. Забавно!»
Что именно было забавным – похищение или пират и его дочь, Петр не определился. Он вообще не очень понимал, зачем согласился бежать с приема с Ксенией, плыть во мраке на яхте неизвестно куда… Мальчишество какое-то! А может, просто принял условия игры, которую ему предложили? Вероятно, так оно и было.
Скоро яхта замедлила ход и стала разворачиваться, описывая широкий полукруг. Прожектор выхватил из темноты близкий берег. Деревья сходили к воде, почти касаясь ее свисающими ветками. Ксения направила яхту в проход, обозначенный узкими песчаными отмелями у корней деревьев. Через минуту они очутились в крохотном заливчике. Свет прожектора, ударяя в кроны, отражался в воде, будто ночником освещая амфитеатр бухты, образованный окружавшими ее ивами. Двигатель заглох, якорь, коротко плеснув, почти бесшумно ушел на канате в глубину. Петр прикинул по его длине, что до дна никак не меньше пяти метров.
– Господи, как тихо, как хорошо! – сказала Ксения, выйдя из рубки на палубу. Она развела руки и сладко потянулась.
