Юрий Гаврюченков - Доспехи нацистов
Ничего не произошло. Дерево осталось стоять, даже не шелохнувшись. Сообразив, что скорее всего получился промах, я перезарядил ружьё и снова пальнул в дерево.
Мы думали, что сосна расколется пополам и рухнет, но пуля со стальным сердечником действовала несколько по-другому. Когда мы подошли к мишени, то увидели в лицевой части две дырки. Сзади ствола образовалась узкая длинная трещина, а пули улетели неизвестно куда.
Хорошо воевать в лесу с ПТРом – достанет где хочешь. Я бы не позавидовал тому, кто попытался укрыться от меня за деревом! Танковую броню 14,5-мм пуля, правда, не прошибала, поэтому наши целились в смотровую щель. Многослойное стекло триплекс такую примочку удержать не могло. Если попадали, танк выходил из боя – механик, сидящий напротив щели, в буквальном смысле, терял голову. Для дополнительного поражения противника в экспериментальную модификацию пули БС-41 помещали капсулу с хлорацетофеноном. Влетая в танк, она наполняла заброневое пространство слезоточивым газом, выводя из строя весь экипаж. Эти впечатляющие подробности я узнал от местного корифея военной истории Макса Сидоренкова, иногда копавшего вместе с нами. Но в тот день Макса с нами не было и освидетельствовать партию найденных патронов было некому. Настрелялись до одурения, представляя, как долбим с крыш правительственные лимузины, катящие по Московскому проспекту. Наигравшись и отмыв закопчённые морды, навострили лыжи в город – жратва закончилась ещё утром, да и спальных принадлежностей не взяли.
Противотанковые ружья и остатки патронов мы спрятали до лучших времён в затопленной воронке. Бросать в лесу было жалко, а тащить с собой постремались. Поэтому укрыли их под водой. Надеялись, что когда-нибудь вернёмся и заберём, да вот так и не собрались.
Зато такая возможность представилась нам теперь.
– Что мы с пэтээрами будем делать без патронов? – задал я вполне разумный вопрос.
– Как без патронов? Мы же в воронке их затопили.
– А каким образом ты их оттуда добудешь? Пэтээры можно крюком выудить, а чтобы патроны достать, придётся всю воду из воронки вычерпывать. Вёдер у нас нет, да и возиться неохота.
– Ну, значит на позициях найдём, – Сашку не оставлял наивный энтузиазм.
– А ну как не найдём? – предположил Аким.
– Найдём, патронов на Апрашке завались, только поискать надо получше, – не унимался Крейзи.
– Если не найдём, Сашке по макитре настучим, – предложил Пухлый.
– Пэтээром, – добавил я. Апраксинскую глину можно было рыть до посинения и при этом ничего не найти. Сей предмет мы уже проходили.
– Я раз видел, как на винтовках дрались, – поведал Аким, пряча в бороду улыбку, – трофейщики в лесу. Патроны у них кончились, а всё никак не утихомириться. Похватали шпалеры за стволы и устроили махач, как на дубинах.
– Долго сражались? – спросил Дима.
– Нет, не долго. У одного приклад отлетел, а второй его так пошёл мутузить, что он убежал.
– Пэтээром-то сильно приложить можно, – размечтался Глинник.
– Ты его так просто не поднимешь, – тоном знатока изрёк Аким. – Вообще-то можно, если за ствол раскрутить. Тогда им стену размолотить – плюнуть раз.
Сашка беспокойно заёрзал. Глаза его забегали.
– Давайте не пойдём на Апрашку, – заговорил он, оглядывая нас по очереди, – и правда, что там без патронов делать? Может быть мы их вообще не найдём. Зачем заморачиваться их искать, только зря время потеряем. Канавы там надо глубокие копать. Ну их. Да мне и расхотелось уже из пэтээров стрелять…
– Ха-ха-ха, а вот это уже мало ебучий фактор, – заржал Пухлый. – Ты встрял, деточка, ты встрял!
Крейзи беспомощно забуксовал. Впечатления от вчерашнего опиздюливания были свежи в его памяти.
Пухлый реготал и глумился.
Посовещавшись, мы решили забрать ружья только если ничего более путного не найдём.
Наиздевавшись над Крейзи, принялись укладываться спать. Балдорис остался досушивать одежду, укутавшись в глинниковское одеяло. Пухлый надел ватный подшлемник, заменяющий ему ночной колпак, и залез в гамак. Дима снял притороченный к «Ермаку» спальный мешок и закутался с головой, чтобы не докучали комары.
Лесовик-Аким разместился на подстилке из лапника. Он был старый партизан. Колотун его не брал.
Беспредельщик Крейзи поступил куда радикальнее. Наспех свалив пару сосенок, плотно придвинул друг у другу и взгромоздился сверху. Ветки пружинили и кололись. Сашка ворочался и шипел.
Глинник завернулся в грубую немецкую шинель, которую доселе таскал на себе в скатке, рядом положил неразлучный «маузер», закрыл глаза и стал напоминать убитого ганса.
Неприхотливый Боря прикорнул на одеялке. От ночных холодов он берёгся при помощи свитера крупной вязки, толстой фланелевой рубашки и куртки. На расстоянии вытянутой руки застыл подобно сторожевому псу дёготь, устремив к небу вздёрнутый на расставленных сошках раструб пламегасителя.
Я раскатал позаимствованный у Пухлого лист пенополистирола, улёгся ничком, натянув на уши воротник кожана, втиснул под себя скрещённые запястья и уткнулся лицом в локти, спасаясь от назойливых кровососов.
Запоздалый грибник, ненароком забредший на карты, вполне мог бы перепутать, в какое время он живёт. Наш бивак сильно напоминал партизанскую стоянку. Среди лежащих тел, одетых в разномастную форму эпохи Великой Отечественной, торчало оружие той же поры, которое завтра будет пущено в ход. Война никогда не покидала Синяву.
12
Ночью у нас случилась авария: Балдорис остался без одежды. Закемарил у костра, а торфяная почва, в которую были воткнуты подпорки, прогорела, и веточки, соединённые растянутым на них тряпьём, попадали в огонь. Просохшие лантухи вспыхнули, как порох, и пробудившийся на запах палёного Боря успел спасти только обугленные лохмотья.
Впрочем, беда была поправимой. Каждый выделил что мог из своего гардероба. Не возвращаться же из-за этого дурака домой! Таким образом Балдорис превратился в подобие Джона Рэмбо после встречи с самогонщиками, каким его описывали в книге. Ботинки сушились поодаль от костра и поэтому уцелели. То есть Болт мог ходить, а это главное. Я дал запасные носки. Крейзи – спортивные штаны, которые носил под галифе. Трико оказалось Балдорису не по размеру и даже натянутое едва доставало до середины икр. Боря подарил футболку. В одеяле Глинника вырезали посередине дыру. Болт надел его как пончо. Это была единственная вещь, пришедшаяся ему впору.
Перепоясанный куском нейлонового каната, Балдорис производил страшное впечатление. Во все стороны из нелепого наряда торчали оголённые конечности и взъерошенная голова, покрытая облезлой гансовкой. Вблизи от этого гуманоида замолкали птицы и деревья стыдливо размахивали ветвями. В руках у Балдориса была винтовка. Случайный грибник упал бы в обморок, доведись повстречаться с таким страшилищем.
Словом, Болт стал достойным членом нашей команды.
Глядя на Балдориса, и нам бултыхаться в студёной воде расхотелось. Поэтому перекочевали с карт на более сухое место. За время интенсивной ходьбы все согрелись. Остановились на давно некопаных позициях, которые следовало обновить.
Отнявший немало сил марш-бросок дал знать о себе голодным ворчанием в желудке. Привыкшие к домашнему комфорту утробы единогласно требовали пищи. Я стал зондировать место под костёр щупом и вдруг наткнулся на что-то твёрдое.
– Есть? – полюбопытствовал Аким, тюкавший неподалёку топориком. Он оставил своё занятие и подошёл ко мне.
– Какой-то кругляш типа мины, – я взял лопату и осторожно обкопал находку.
Под штыком обнажился тёмный свод черепной коробки.
– Чего надыбал? – подскочил учуявший поживу Крейзи.
– Череп, – сказал я.
– Раз есть голова, значит должно быть и тело, а там где боец, наверняка лежит оружие, – с железной логикой трофейщика заключил Сашка.
– Videbimus [25] , – молвил я и налёг на лопату.
– Как-как? – опешил Аким. – Это по-каковски?
– По-латински! – сообразил Крейзи. – Я знаю, Ильён так прикалывается.
– Точно! – я вывернул из земли череп. Он покатился, виляя, как уродливый шар для боулинга. Из него сыпались комки перегноя.
Завидев деловитое копошение, к нам стали подтягиваться остальные «чёрные следопыты». Обступили и смотрели с профессиональным интересом. Аким из солидарности приволок свой заступ и тоже включился в работу.
Мы выкопали солидную яму, но, ко всеобщему разочарованию, ничего не нашли. Крейзи ошибался. Там, где есть черепушка, вовсе не обязательно должно пребывать тело, а с ним – оружие. Скорее всего, голову кому-то в бою оторвало взрывом и она залетела сюда.
Доверив Акиму прощупывать площадку для нового костра, я похоронил беспутную башку в импровизированной могиле, воздвигнув над нею холмик. Заодно засыпал яму на территории лагеря, чтобы никто не навернулся в неё и не сломал ногу. Тот же Балдорис, например. Очень ему в последнее время не везёт.
