Виктор Доценко - Остров Бешеного
— Так он и есть Савка!
— Как, тоже Савка? Вот здорово! — обрадовался Андрей. — Буду жить в окружении Савелиев: сын — Савелий, брат — Савелий, а теперь еще и племянник
— Савелий!
— Ты бы видел, что твой племянник вытворяет. Такой умница растет: все соображает! Кстати, тебе еще и письмо прислал Бешеный. — Генерал достал из стола конверт и протянул Андрею. — Только прошу тебя: прочитаешь потом. Я ведь еще дома не был: устал как собака, а мне еще хочется послушать об этом Ведерникове…
— Фамилию которого вы даже вслух произносить не решались, — с грустью подколол его Воронов.
— Грешен, батюшка, грешен! Каюсь в том! Ну, рассказывай, как прошел арест?
— Так вы еще ничего не знаете?
— Откуда? Я же только что из аэропорта!
— Судя по всему, Ведерников смылся и наверняка сейчас где-нибудь за границей логи парит… — недовольно сообщил Андрей. — Кстати, нашелся и Седой.
— Тот самый, что тебя закодировал?
— Ну!
— Вот как? И что говорит?
— А ничего не говорит! — Воронов встал с кресла и раздраженно сделал несколько шагов по кабинету. — Седого нашли мертвым в Нескучном саду. Нисколько не удивлюсь тому, что его убрал сам Ведерников, избавляясь от опасного свидетеля.
— Да, недооценили мы его, недооценили! — виновато покачал головой Богомолов.
— А теперь ищи ветра в поле…
— Да и бог с ним! Не переживай! — отмахнулся генерал и с восторгом воскликнул: — Ты подумай, брат Воронов, какой подарок ты сделал своей стране! Благодаря тебе мы выловили столько зубастых акул, о существовании которых и не догадывались. Это же были мины замедленного действия. Черт знает, сколько они еще могли бед натворить. А ты переживаешь за одну спрыгнувшую вошь. Запомни: Бог шельму метит! Найдет и он свой конец! Так что не переживай. Плюнь и забудь… до поры, — договорив, Богомолов почему-то погрустнел, и его взгляд замер.
— Константин Иванович, у меня такое впечатление, что у вас в глазах не только усталость, но и что-то еще, — заботливо проговорил Воронов.
— С чего ты взял? — недовольно буркнул Богомолов.
— Я что, ошибаюсь?
— Нет, не ошибаешься, майор. — Генерал с грустью пожевал губами, помолчал немного, потом тихо сказал: — Думаю, что скоро у тебя будет другой начальник…
— Вы что, заболели? — встревожился Андрей.
— Нет, не заболел… пока… Просто я считаю, что пора уступать место молодым…
Выйдя из здания ФСБ, Воронов сел в свой «жигуль» и медленно тронулся с места. Действовал он автоматически, нисколько не задумываясь о том, что делают его руки: мысли сейчас были заняты Богомоловым. Они столько лет проработали вместе, что неожиданное известие о его уходе из органов застало майора врасплох. Конечно, Андрей понимал, что Константин Иванович в таком почтенном возрасте, когда другие уже давно находятся на пенсии, но Богомолов относился к тем людям, которых трудно представить обыкновенными пенсионерами. Воронов твердо был уверен, что любой сотрудник ФСБ, кто хотя бы раз сталкивался с Богомоловым, навсегда сохранит к нему уважение и всегда будет обращаться к нему за советом.
Константин Иванович был не просто хорошим начальником, он был Человеком с большой буквы, Человеком, к которому в любой момент можно было обратиться за помощью, за советом, и всегда можно быть уверенным, что он никогда не откажет ни в том, ни в другом. Про таких, как Константин Иванович, обычно говорят: он никогда, даже в малости, не предаст, и за ним, как за каменной стеной! Именно к генералу Богомолову, как ни к кому другому, подходит давнее, уже банальное, но точное выражение: «с ним хоть в разведку!»
И конечно же Воронову было искренне жаль, что Богомолов уходит. У него появилось такое ощущение, словно с уходом генерала все управление осиротеет…
Глава IX. Похищение Савушки
Когда родился маленький Савушка, Розочка на всех парах приближалась к получению диплома, перейдя на индивидуальную программу обучения, иными словами, экстернат. Поначалу педагоги скептически отнеслись к желанию странной русской девушки закончить университет за три года и называли это блажью. Однако уже через два месяца они вынуждены были изменить свое мнение: стали всерьез относиться к Розочке и нарекли ее между собой «уникальной девочкой».
Желание Розочки не было спонтанным и явилось результатом долгих и довольно мучительных размышлений. А началось все в тот самый день, когда Савелий, в порыве необузданной страсти, в тот самый момент, когда хочется быть с любимым человеком до конца откровенным, рассказал Розочке полную правду о своей жизни.
Ему и в голову не могло прийти, что реакция Розочки будет совершенно неадекватной, во всяком случае, не такой, как он ожидал: вместо благодарности за искренность, которая далась ему с таким трудом, она неожиданно выплеснула на любимого человека свой гнев, возмущение, злость, страх и даже ненависть. Она разозлилась настолько сильно, что даже не захотела его больше видеть. Розочка выбежала из отеля, где они были с Савелием, с твердым намерением больше никогда не встречаться со своим бывшим, как ей казалось в тот момент, любимым. Однако первые дни разлуки оказались для совсем еще молодой девушки настоящим кошмаром. Она заперлась в своей комнате, не желая никого ни видеть, ни слышать. Розочка отказывалась от пищи, и единственное, что она могла принимать, была минеральная вода.
Первое время молодой организм справлялся, однако, не получая пищи для восстановления утраченных сил, постепенно слабел и истощался, пожирая сам себя. В конце концов это привело к настоящей горячке на нервной почве, и Розочку пришлось отправить в больницу. Трудно сказать, чем бы все это закончилось для Розочки, если бы ее не навестил Майкл Джеймс, который от Савелия узнал подробности их разрыва и дал ему твердое обещание навещать строптивую девушку. Майкл отлично понимал, что Розочке нужна помощь папы или мамы, а вот их-то у нее как раз и не было.
Узнав, что она в больнице психиатрического профиля, генерал поспешил навестить ее, опасаясь, что Розочка может совершить глупость и попытаться покончить с собой. К счастью, все оказалось не столь трагично: доктор объяснил, что у Розочки произошел тяжелый нервный срыв, но в настоящее время кризис миновал, и ее можно навестить при неукоснительном выполнении одного условия — не волновать ее.
Поначалу Майкл так и вел себя. Он пытался развеселить ее, травя старые анекдоты и рассказывая смешные истории, но Розочка ни разу не улыбнулась, хотя и не просила прекратить. Понимая, что пациентке нельзя долго оставаться в таком состоянии, но, не зная, как из него вывести Розочку, Майкл вдруг принялся рассказывать о своей жене. О том, как они познакомились, как он ухаживал за Трейси, как они поженились, как много им пришлось пережить в те годы, когда он вплотную занялся своей карьерой, для чего ему даже пришлось взять фамилию Трейси и отказаться от фамилии своего деда, которому пришлось покинуть родину из-за гордого и строптивого характера. Поведал он Розочке и историю своего деда. Рассказал и о том, сколько Трейси пришлось вытерпеть, когда он, уходя на очередное опасное задание, не знал, когда вернется и вернется ли вообще.
Рассказал даже о том кошмарном случае, когда однажды бандиты захватили Трейси в заложницы и заставляли звонить Майклу, обещая отпустить ее, если она сможет уговорить мужа явиться по определенному адресу. Прекрасно понимая, что ждет Майкла, Трейси категорически отвергла такой обмен, и бандиты в ярости отрезали ей мизинец.
А потом Майкл принялся рассказывать о Савелии. О его трудном, как и у Розочки, сиротском детстве, о тяжелейших военных испытаниях и ранениях в Афганистане, о том, как его оклеветали и упрятали в тюрьму, о смертельном риске при побеге из-за колючей проволоки, о встрече с Великой Любовью и о том, что ему пришлось испытать, когда его Любовь растоптали подонки и негодяи, и как трагично поступила его Любовь, которая не смогла предстать перед Савелием оскверненной и потому ушла из жизни. О том, как ее смерть повлияла на Савелия: он вернулся в Афганистан, чтобы найти там свою смерть, и как его спасло то, что в самый трудный и опасный период его жизни он нашел своего Учителя в горах Тибета…
Нельзя сказать, какая из историй, рассказанных Майклом, заставила Розочку взглянуть на Савелия и на их отношения, на его беззаветную любовь к ней с какой-то новой стороны, но ее глаза постепенно потеплели, и из них брызнули крупные очищающие слезы. Розочка уткнулась Майклу в грудь и принялась торопливо, взахлеб рассказывать о своей жизни. О том, как еще совсем маленькой девочкой влюбилась в Савелия и дала клятву любить его всю жизнь, о том, как один за другим погибли ее родители и ее стала воспитывать Зинаида Александровна, о том, как она завидовала своим школьным подругам, у которых был хотя бы один из родителей.
Обо всем этом Майкл, конечно же, давно знал от Савелия, но он терпеливо слушал, поглаживая ее головку, прекрасно понимая, что в душе Розочки накопилось столько, что ей просто необходимо выговориться, облегчить свою душу, выплеснув кому-нибудь все сокровенное. Чем больше Майкл слушал Розочку, тем больше в нем росло убеждение, что ей нужна не только помощь, не только присутствие любимого. Розочке как воздух необходимо понять Савелия, понять суть его характера. Как говорится, ей нужно было самой побывать в его шкуре. И неожиданно генерал услышал от нее то, о чем размышлял и он:
