Победа ускользает - Мошков Кирилл
Но Билли не задирал нос. Он был добрым пресвитерианином и хорошо знал, что Господь вознаграждает только усердных. И потом, Билли просто очень нравилась его работа. И пить пиво с Марти, соседом по комнате в общаге, таким же иммигрантом, только с Легоры. И раз или даже два в неделю, когда Марти на смене, а он — нет, встречаться с девчонками (сейчас, и уже полгода, это была Анита из его же смены, но из другого звена, существо веселое и доброе, как раз по нраву Билли). И раз в месяц отсылать родителям в Восточное Полушарие, где они работали в службе грузообработки, целых пятьдесят марок, чтобы они не искали приработков. И откладывать десять марок каждую неделю — в банк, в настоящий Имперский Сберегательный Банк Метрополии. Это была хорошая жизнь. А через год Билли могли «повысить классность» — добавить зарплату. Это было еще лучше.
Заступив на смену, он мельком проглядел на консоли окно рабочего журнала и перелистал на трех мониторах терминала текущую диагностику подответственных ему систем (он уже достиг такой степени знакомства со своим хозяйством, что мог заметить любое изменение в нормальной картине, не читая показания систем, а только бросая на них взгляд).
— Так, а это у нас что? — спросил он сам себя. Что-то было не так. Вернувшись к только что перелистнутой закладке, он прочел:
«Результат плановой кросс-проверки концентраторов накопительной системы обмена входящим трафиком:
25.04.45, 06:01:11. Тест проходимости: ПРОЙДЕН.
25.04.45, 06:01:11. Тест случайных задержек: ПРОЙДЕН.
25.04.45, 06:01:13. Тест коммутации: НЕ ПРОЙДЕН».
— What the Heck is that? — риторически спросил он сам себя.
Впрочем, он уже понял, что это такое. Буквально через минуту после того, как в шесть утра по абсолютному предыдущая смена сдала ему вахту, одна из вспомогательных систем — концентраторы, посредством которых ЦОКП мог обмениваться и при нужде обменивался излишками входящего потока данных с другими подобными же системами в других сетях Космопорта, которые располагали ресурсами для поддержания резервной емкости каналов — не прошла некритический, но относительно важный с точки зрения безопасности сетей тест, тест коммутации. Причем, судя по тому, что на выполнение теста ушло невероятно много времени — больше одной секунды — коммутация где-то была неявно нарушена, и тестирующий процессор затратил огромные ресурсы на то, чтобы убедиться в этом.
Билли тихо присвистнул. В его карьере это была самая серьезная обнаруженная неисправность.
Точнее, никакой неисправности еще не было. Тест мог быть завален из-за флюктуационных ошибок, из-за некорректного выполнения самого теста, из-за физических сбоев в сети (что вполне могло случиться). Но это было серьезное событие, которое могло означать, что Билли придется ближайшие час-два, а то и больше, заниматься поиском — сначала программным, потом телематическим, а потом (чем черт не шутит) и ручным — возможной причины сбоя. На этот случай инструкция предусматривала совершенно определенную последовательность действий.
Билли ткнул пальцем в мультиком на поясе и сказал:
— Старший дежурный инженер смены.
Мультиком курлыкнул, и в наушнике у Билли послышалось:
— Старший дежурный инженер Швотцер.
Этот Швотцер был коренной портмен, но большой сухарь и зануда, хотя и честный мужик, по мнению Билли.
— Мистер Швотцер, — торопливо проговорил Билли, — это сетевой инженер Хиггинс. У меня в плановых тестах вспомогательных систем неявное нарушение коммутации.
— Уровень? — скрипуче спросил Швотцер.
— На глаз пока третий или ниже, — отозвался Билли. Швотцер некоторое время молчал, соображая. Неисправность третьего или более низкого уровня важности означала, что ее должна устранять дежурная смена без вызова ремонтников, но в то же время Билли не сказал однозначно «ниже третьего», то есть скинуть это дело на младших дежурных — техников и стажеров — было нельзя.
— Ну, раз третий, давай разбирайся сам, — умозаключил наконец Швотцер. — На текущий контроль посадишь младшего… кто там у тебя?
— Ада Левит, — сказал Билли. Швотцеру, он знал, нравилась задорная рыжая Ада — без всяких этих штучек, он был женатый мужик, но нравилась. Точно, в голосе старшего появилась какая-то искра живости.
— Вот, пусть Ада сидит на текучке, а ты разбирайся. У тебя, не помню, допуск к ментальному подключению есть?
— А как же? — Билли хотел было даже обидеться. — У меня допуск второй степени по всем системам звена.
— Gut. — Была у Швотцера слабость — вопреки уставу на службе вворачивать немецкие словечки, половину которых Билли не понимал. Впрочем, «гут»-то он понял. — Давай, работай. По результатам доложить.
— Есть, — сказал Билли и отключился. Повертев головой, он обнаружил своего единственного подчиненного, техника Аду Левит, у задней стены зала, где рыжеволосая Ада болтала с дежурными энергетиками. Он не стал звать ее вслух, чтобы не отвлекать сидящих спиной к нему диспетчеров «флагманского звена», а набрал ее на мультикоме — даже не позвонил, а послал срочный «вызов на пост».
Ада подошла, глядя вопросительно.
— Садись за консоль. — Билли отъехал на своем стуле ко второму, вспомогательному терминалу. — Перевожу на тебя весь текущий контроль. У меня один тест вспомогательных не прошел. Сиди и приглядывай. Не знаю, сколько буду этим заниматься. С виду вроде ерунда, но кто знает…
Ада села за центральный терминал консоли, мельком глянула на мониторы и спросила:
— А если дежурного будут вызывать, переключать на тебя или самой крутиться?
Билли подумал.
— Давай так: пока сама, до того, как я определю свой фронт работ. Потом решим.
— О-кей.
Билли повернулся к терминалу и прежде всего вызвал на него полные результаты злополучного теста. Прочитанное не слишком его обрадовало. Да, это было неявное нарушение коммутации. Что хуже — тест не определял, программное ли это нарушение, или схемотехническое, или вообще физическое.
Билли выделил из расписания плановых кросс-проверок злополучный тест и запустил его снова, на этот раз в ручном режиме и с развернутым отчетом. Терминал отозвался:
«25.04.45, 06:12:43. Тест коммутации запущен.
25.04.45, 06:12:43. Тест коммутации: анализ схем.
25.04.45, 06:12:43. Тест коммутации: пошаговая проверка схем.
25.04.45, 06:12:43. Тест коммутации: повторная пошаговая проверка схем.
25.04.45, 06:12:43. Тест коммутации: анализ текущих программных заданий.
25.04.45, 06:12:44. Тест коммутации: выявление приоритетов текущих программных заданий.
25.04.45, 06:12:44. Тест коммутации: НЕ ПРОЙДЕН».
Билли уставился на предпоследнюю строчку. Какого лешего он выявляет приоритеты? Гм… Значит, он анализирует текущие программные задания, обнаруживает какое-то противоречие и запрашивает всю цепь тестируемых концентраторов, чтобы выявить, откуда поступили выполняемые ими программные задания, и установить, соответствует ли приоритетность выполняемых заданий правам установивших их виртуальных пользователей — потребителей входящего трафика, который по имеющимся внутренним и внешним мощностям как раз и распределяют эти хабы, накопительные концентраторы.
Билли углубился в системные недра и вскоре нашел утилиту, о существовании которой в нынешней версии управляющей системы только догадывался: она позволяла пошагово, вручную, перебрать все выполняемые той или иной управляемой периферией задания. Утилита требовала ментального подключения, поскольку просматривать глазами весь массив этой информации означало бы потратить несколько часов (и не исключено, что впустую). Вздохнув, Билли подкатился к центральному терминалу консоли, где Ада, опираясь на консоль локтями, жизнерадостно разглядывала в крохотном зеркальце свою пышную, мелко вьющуюся шевелюру. Билли легонько шлепнул ее по бедру:
— Отодвинься на секунду. Мне в сейф надо.
Ада покосилась на него ехидным глазом:
