Время «мечей» - Корецкий Данил Аркадьевич
– Слышь, Иван Степанович, а этот гравий, которым труба засыпана… Он какой? Лёгкий, тяжёлый? Крупный, мелкий?
– Да вон его остатки лежат, – Мончегоров указал рукой в сторону слежавшейся кучи мелких камешков. Он тоже все время думал: «Что делать? Как соскочить с поезда, идущего в ад?» Хотя и Карим, и Рустам, и Володя производят впечатление цивилизованных, вполне коммуникабельных и нормальных людей, но совершенно очевидно, что они убьют всех остальных, как только достигнут цели. И не по причине злодейской натуры: просто люди, ворующие атомные бомбы, не оставляют свидетелей – это закон жанра…
Карим спрыгнул на землю, вынул из зажимов на борту лопату и пошёл туда, куда указал главный инженер. Пару раз копнул лопатой, набрал в горсть гравия и вернулся обратно, подбрасывая камешки на ладони.
– А ведь их можно высосать вакуумным насосом? – то ли спросил, то ли констатировал он, внимательно глядя на Мончегорова.
– Можно. Но здесь нет вакуумного насоса.
– Тогда должен быть любой другой для перекачки сыпучих материалов! – уверенно сказал Карим. – Раз шахты засыпали гравием, значит, приходилось и откачивать его, чтобы соблюсти технические стандарты!
Деваться некуда – он был прав.
– Были два, – нехотя признал Мончегоров. – Надо в складском ангаре посмотреть… Если не растащили…
– Даже если растащили, их надо найти! Тут некуда тащить, значит, все лежит поблизости! И лучше, если наши местные друзья отдадут их нам добровольно…
Карим развернулся и направился к вездеходу. Мончегоров как загипнотизированный смотрел ему вслед. Его загнали в угол!
«Убежать? Но куда – кругом тайга… Можно, конечно, спрятаться в Занадворовке… Но люди, которые воруют атомные бомбы, не остановятся перед тем, чтобы перестрелять шестнадцать жителей и сжечь умирающую деревеньку… И потом, это он привел их сюда, и он, по существу, передал им атомную бомбу…»
Голые по пояс, потные и покрытые бетонной пылью взрывники подошли и повалились на землю, привалившись к теплым, пахнущим резиной колесам.
Вскоре подошли Омон с Артистом, они сияли.
– Все, запустили линию! – сообщил Михаил. – Теперь со светом будете!
– Хорошо, – сказал Карим, выглядывая из люка. – Молодцы!
И, осмотрев усталых взрывников, добавил:
– Возвращаемся в лагерь, завтра продолжим…
Все погрузились в БРДМ и двинулись в обратный путь.
«Нельзя отдавать им “Огненного Дракона!”» – твердо решил для себя Мончегоров. Но как выполнить это решение, он пока не знал.
* * *Шулюм из дичи получился густой, наваристый и пах так, что кружилась голова. Они попробовали по ложке, потом по второй, переглянулись, понимая друг друга без слов. Есть самим нельзя – это крысятничество. А не есть тоже нельзя – уж больно грызет голод…
– Они уже на подъезде, – сказал Муха и накрыл кастрюлю крышкой. Облом сглотнул.
– Откуда знаешь?
– От верблюда! Головой думать надо! Слышишь взрывы? Нет! Значит, что? А то, что закончили на сегодня… Уже час как. Значит, вот-вот подъедут!
– Умный ты больно! Прямо этот… Шерлок Холмс! Тогда скажи: откуда у них взрывчатка?
– А хрен их знает.
– И зачем они все рвут и рвут? Чего им вообще в этой шахте надо?! Там вроде бомба атомная… Зачем им бомба?!
– Оно тебя щекочет? У них свои дела, у нас свои!
Неподалеку раздался грохот двойного выстрела. Облом вскочил:
– Вот и кончился ваш ведьмак! Всего и делов!
– Подожди, не ходи… Вдруг его только ранило?
Облом остановился было, почесал затылок.
– Пойду. Надо ружье забрать. А то Тайга такой кипеж подымет…
Он направился к месту своей охоты. Последние двадцать метров медленно крался, стараясь не производить ни звука, внимательно осматриваясь по сторонам и вслушиваясь в привычный шелест тайги. Но ничего подозрительного не видел и не слышал. Даже воя раненого медьвака. Это его удивило. Неужели наповал?!
Облом осторожно выглянул на прогалинку. Приманка висела нетронутой, медьвака не было – ни убитого, ни раненого, ни невредимого… Даже не видно лужи крови и уходящих в кусты пятен! Как такое может быть?! Если ружье выстрелило, значит, кто-то рванул наживку! Но тогда этот «кто-то» должен был получить две разрывные пули весом по 36 граммов каждая! И никак не мог спокойно уйти! Может, каким-то образом пули прошли мимо и зверь убежал? Ну что ж, это еще не самый плохой вариант… Надо забрать ружье, зарядить его и осторожно вернуться в лагерь…
Он подошел к дереву, осмотрел свой самострел. От сильной отдачи ружье подалось назад. Может, в этом причина промаха? Но стволы по-прежнему смотрели туда, куда нужно… Чертовщина какая-то… И потом, если бы медьвак зацепил своей огромной лапой наживку, то пакет бы развалился и мясные ошметки вывалились наружу! Нет, похоже, приманку он не трогал… Но тогда как ружье выстрелило?
Облом заглянул за дерево, взялся за приклад и увидел свежую царапину, идущую по коре сверху вниз и перечеркивающую обмотанную вокруг ствола спусковую веревку! Неужели… Неужели медьвак спустил курки так же, как спускал установленные на него капканы?! В этот момент Облом ощутил на себе чужой недобрый взгляд, и волосы у него встали дыбом. Он все понял! Зверь выстрелил для того, чтобы привлечь его внимание, а сам сел в засаду!
Раздался треск, и из ближайших кустов поднялась огромная буро-серая туша, раздался короткий победный рев. Облом бросился бежать. Он несся сломя голову, но медьвак настиг его через минуту, и ударом когтистой лапы оторвал голову.
* * *БРДМ уже подкатывалась к лагерю, когда раздался грохот сдвоенного выстрела.
– Ниче себе! – удивился сидящий на броне Карнаух. – Чего это они?
Тайга выругался.
– Дурака проваляли, а сейчас на охоту вышли! А жрать мы когда будем? Ночью?!
Но когда они въехали в городок, оказалось, что ужин уже готов. Муха с важным видом стоял возле аппетитно пахнущей огромной кастрюли и помешивал булькающее варево длинной палкой с обгоревшим концом.
– Ну, Муха, ты даёшь! – удивился Тайга. – А Облом где?
Муха пожал плечами и принялся растаскивать горящие поленья.
– Самострел на ведьмака поставил, а когда тот сработал – пошел проверить… Чего-то долго не возвращается… А я вроде рык какой-то слышал…
– Ну, натуральный идиот! – взмахнул рукой Карим. – Идите, посмотрите, что там! И ты, Рустам, с ними…
Рустам, приготовив «Тигр», пошел первым, за ним двигался Тайга с двустволкой наперевес, потом Муха, который подсказывал – куда идти, и замыкающий шествие Карнаух. Они быстро нашли то, что искали. Но не в том виде, в каком надеялись: Облом лежал в кустах без головы, верхняя часть и ноги были обглоданы до костей.
– Это не ты его грохнул? – вполне серьезно спросил Тайга у Мухи.
– Я… И съел потом.
– Ну да…
Потом нашли самострел, вернее, то, что от него осталось. Приклад был сломан, стволы помяты зубами и кое-где прокушены насквозь. Мужики переглянулись. Они видали виды, но такого даже не могли себе представить…
– Говорят, если медведь человечины отведал, то становится людоедом, – задумчиво произнес Тайга. – Теперь вдвойне беречься надо!
– Да, Облом по-хреновому обломался, – сказал Муха. – Нам это может боком выйти!
Остальные напряженно молчали.
Траурного митинга не было. Останки Облома зарыли у границы рабочего городка, под бетонной площадкой, на которой, как помнил Мончегоров, одно время стоял стационарный дизель-генератор. Под площадку сделали подкоп сбоку, потом привалили остовом грузовика, который Володя подтащил вездеходом. Теперь медьваки вряд ли смогут раскопать тело…
Печальные мероприятия не утолили голода, поэтому, окончив их, сели за стол. Ели в молчании: каждый думал о том, что судьба Облома могла постигнуть любого из присутствующих. И не исключено, что еще постигнет… Вспоминать о том, что произошло, не хотелось, но, когда ужин заканчивался, Муха вдруг сказал:
– Смотрите, мужики, на всех хватило. Зря я ему не дал пожрать вволю…
