Михаил Серегин - Риск просчитать невозможно
– Но так для вас-то ведь это не в первый раз. Прекратите себя накручивать, успокойтесь и идите на дело. Я в вас верю, Валентин…
Вслед за этим послышались длинные гудки, указывающие на то, что трубку повесили. Грач громко выругался и швырнул аппарат на диван. Ну вот и все, ларчик-то захлопнулся. А тут еще ему протянули трость с каким-то квадратным набалдашником, в котором, а он в этом даже и не сомневался, пряталось маленькое, но очень опасное оружие.
Глава десятая
– Вот это Грач оборзел, с такими наездами да на шефа, – подивился Максимов, повторно прослушивая запись, сделанную во время телефонного разговора Грачева с шефом.
После беседы со стариком они долго думали и решали, что делать дальше, а потом пришли к выводу, что единственная возможность прижать контору, это взять ее владельца с поличным. А для этого требуется быть в курсе всех событий. Помочь с этим мог только телефон, который они, благодаря все тому же Максимову, и стали прослушивать. И повезло…
– Перемотай еще раз, – попросил Алекс и еще более внимательно стал прослушивать запись разговора. – Стоп! Останови вот здесь. Слышите? – Он посмотрел на друзей.
– Ну-у, – не поняли те. – Злится он.
– Идиоты, – выдохнул Алекс. – Это же он нам информацию передает. Вот, слышите? – И он процитировал слова Грачева: – Сначала он называет его идиот, причем почему-то в десятый раз, хотя это только первый. А потом делает намек на книжки.
– Так, может, на странице десятой какой-нибудь книги ответ и следует искать, – предположил Ашот. – О, так у Достоевского «Идиот» имеется. Хотите, съезжу куплю?
Алекс отрицательно замотал головой, продолжая размышлять.
«В десятый раз… вы идиот. Книжный детектив. Десять, идиот, книжки, Достоевский».
– Я, кажется, понял. – Алекс резко сорвался с места, метнулся к столу, торопливо выдвинул ящик, немного порылся в нем, затем достал телефонный справочник и стал его просматривать.
– Что ты там ищешь?
– Скажите, в нашем городе есть улица Достоевского?
– В нашем… – Ашот задумался, а затем отрицательно замотал головой. – Радищева есть, Столыпина есть, Рахова… Достоевского нет.
– Зато есть в Петровске, – ляпнул ни с того ни с сего Андрей. – Это в нашей же области городок. А что?
– Я думаю, что Грач назвал нам адрес, по которому его следует искать. Улица Достоевского, дом десять. На него это похоже. Видимо, там он и должен что-то сделать, и я даже догадываюсь, что именно.
– Так что ж мы тогда сидим, – заторопился покинуть диван Ашот. – Дуем его спасать!
* * *Несмотря на совсем не ранние часы, в огромном магазине-супермаркете почти никого не было. Несколько симпатичненьких продавщиц сонно топтались у своих прилавков, у входа, то и дело косясь на дверь, курил охранник, с этажа на этаж метался какой-то менеджер с управляющим на пару. Все кого-то ждали.
В восемь часов двадцать четыре минуты у парадного входа магазина остановился черный «БМВ», окруженный двумя «Лендкрузерами». Из них выскочили одинаковые рослые парни в черных костюмчиках, непреодолимой стеной окружили «БМВ», и только после этого из того появилась супружеская парочка: мужчина средних лет с коротенькой светлой бородкой, аккуратно расчесанной вперед, глубоко посаженными глазами и тяжелым взглядом и длинноногая особа совсем не юных лет.
Дамочка была ухоженной, но не особенно красивой. На вид ей было около сорока. Не толстая, но все же чуточку пухловатая, с широкими бедрами и при этом очень тонкой талией. Ее коротко стриженные волосы были выкрашены в угольно-черный цвет и аккуратно уложены. Брови удалены почти полностью, и только тонкая нарисованная полоска едва заметно намечала их. Что касается лица, то оно было вполне банальным: круглое, с пухлыми щечками, большим прямым носом, неправильной формы губами и небольшими глазками. Цвет последних можно было определить как карий, хотя при разном повороте головы он незаметно менялся. Одета женщина была в темную, облегающую фигуру длинную юбку и серую водолазку с очень интересным вырезом и цепочкой на поясе.
Едва только они появились, по округе стал разливаться приятный женский голос, моловший всякую дребедень. Женщина не переставая говорила, хотя непонятно, слушал ли кто ее. Охрана недоверчиво косилась по сторонам, а супруг, погруженный в какие-то собственные мысли, вообще вряд ли воспринимал звуки со стороны. Мужчина явно опасался покушений на свою жизнь, оттого и такие меры безопасности: охрана, вся при оружии, дополнительные машины для нее, а это все деньги и, надо сказать, немалые.
В принципе те, кого он опасается, должны были потратиться ничуть не меньше, учитывая тот факт, что подобраться к жертве и убить ее совсем не просто. Нужен хорошо подготовленный человек, оружие, те, кто станет выполнять роль прикрытия, и много чего еще. Но главное, это чтобы конечный эффект непременно перекрывал затраты на подготовку и проведение акции, иначе не имеет смысла все и начинать.
Музыкин Анатолий Игоревич все это понимал. Понимал и то, что сейчас самое удобное время для покушения на него и его супругу. Впрочем, супруга тут даже и ни при чем, она не владеет той информацией, что может быть опасна для других, она не участвовала во всех его делах и без него она просто ноль без палочки. Нет, за нее можно не беспокоиться, его врагов она вряд ли интересует. Тогда как он…
Анатолий Игоревич озабоченно покосился по сторонам. Никого! Впрочем, а кого он надеялся увидеть?! Те, кто охотится за ним, не станут привлекать к себе внимания и махать красным флагом, они будут действовать исподтишка.
Слегка нервная делегация вошла в магазин, где несколько охранников сразу же рассредоточились по залам, видимо, желая осмотреть, не прячется ли кто посторонний. Трое остались с бизнесменом. Оставшиеся были вполне однотипны и занимались только тем, что пристально следили за каждым жестом босса и периодически еще и пробегали взглядом по прилавкам, высматривая за ними подозрительных типов.
Впрочем, напряжение и охраны и охраняемого постепенно улеглось, и парочка увлеклась поиском подарков. Женщина все время что-то примеряла и рассматривала, Музыкин оплачивал покупки и передавал пакеты телохранителям, которые постепенно стали похожими на слуг, с ног до головы обвешанных покупками своего босса. Где уж им было заниматься своей непосредственной работой, той, за которую им и платили. Сейчас они не смогли бы защитить своего шефа даже от мелких хулиганов, не говоря уже о тех, кто имеет право называться профессионалом.
Пока осторожная делегация продвигалась между прилавков, этажом выше происходило следующее: Валентин, вооруженный вмурованным в трость оружием, стреляющим разрывными пулями, а при необходимости еще и способным превратиться в колющий клинок, подражая пластиковым манекенам, нахлобучив на себя какие-то вещи из этого же магазина, в нелепой и смешной позе стоял среди остальных кукол. Стоял не один: по другую сторону, изображая из себя продавцов, находились его надсмотрщики. Как им удалось занять чужое место, он не знал и даже не пытался догадываться, в конце концов, это их часть работы, и им за нее платят, а с него и так хватает.
Время медленно, но все же катилось к развязке. Вот уже голоса покупателей стали слышны совсем неподалеку. Вскоре они окажутся здесь, и тогда Валентин должен будет нажать на курок и непременно попасть в того, кого ему заказали. Промах, осечка – все это было равносильно самоубийству, с той разницей, что на кнопку нажмет не он сам, а тот, кто для него сейчас является хозяином. Выхода почти не было: либо он рискует собой, либо…
Валентин судорожно пытался хоть что-нибудь придумать. Мысли, как паршивые тараканы, разбегались в разные стороны, разгоняемые нелепыми фразами, услышанными им в школе киллеров. Все же на славу постарались его учителя, и это стоило признать. Но вот показался Музыкин с супругой и тремя нагруженными пакетами телохранителями. Женщина пребывала в наилучшем своем настроении, мужчина натянуто улыбался и даже иногда отвечал на ее вопросы.
Валентин осторожно перевел взгляд с парочки на Василия, так как именно он оставался за старшего и командовал операцией. Тот моргнул обоими глазами сразу, что означало, что можно приступать к выполнению задания. У Валентина в горле образовался ком. Шутка ли, убить кого-то, кто тебе лично ничего плохого не сделал. И не на войне, где и не особенно-то задумываешься, в кого стреляешь, а в мирной жизни. Валентин внутренне задрожал, боясь в самый неподходящий момент выдать себя. В голове активно завертелись варианты действий:
«А может, пальнуть ему по ногам или в живот, в ту самую точку, которую так часто используют зэки, чтобы попасть на больничную койку, ничего серьезного себе при этом не повредив. Пальнуть, чтобы он просто упал. Телохранители наверняка тут же всех уложат на пол, а босса спешно унесут. Пока выяснят, жив он или мертв, меня тоже скрутят и… Нет, не выйдет – в стрельбе он практиковался долго, и надзирателям прекрасно известно, сколь меткий у него глаз. Да к тому же приказ был стрелять непосредственно в голову, чтоб ни при каких условиях не выжил».
