Альберт Байкалов - Шахидки по вызову
– Хрен тебе! – сквозь зубы прорычал Антон, выворачивая руль.
Потеряв ход, дергаясь и фыркая, «УАЗ» выехал на середину дороги. Бросив на пол разряженный пистолет и дернув на себя ручник, Антон схватил автомат. В тот же момент раздался удар, звон осыпающегося стекла, и машину качнуло. Он слился со звуком открытой Филипповым двери. Выкатившись на дорогу, при этом сильно ушибив плечо и локти, Антон перевернулся на живот и дал короткую очередь по легковушке, врезавшейся в «уазик». Тут же вскочил и перебежал к обочине. Снова выстрелил. Снова перебежал. Он был уже на фоне превратившегося в сплошную темную полосу леса. Опустившись на колено, уже более прицельно дал очередь по салону «Москвича». Внутри, на заднем сиденье, кто-то шевелился. Со стороны водителя двери были открыты, а из подступившего к обочине кустарника послышался шорох. В это время сразу с двух сторон появились машины. Заметив неладное, они встали, не доезжая до места перестрелки. Одна, взревев мотором, стала пятиться назад. Света их фар было достаточно, чтобы увидеть убегающего от шоссе человека. Антон прицелился и нажал на спуск. Однако расстояние и ветки не давали уверенности, что попал.
С опаской посмотрев в сторону продолжавшей стоять машины, он достал из нагрудного кармана радиостанцию. Отойдя со света, включил. Она ответила тишиной.
«Неужели так сильно ударил?» – мелькнула досадная мысль.
Трубка спутникового телефона была в бардачке. Добежав до «Москвича», он открыл дверь со стороны пассажира. В салоне были двое. Раненые или убитые, выяснять некогда. Главное – они больше не представляли опасности. Развернулся к своей машине. Рязанов был мертв. Пуля попала аккурат в затылок и вышла посредине переносицы. Скрипнув зубами, Антон достал телефон.
Первыми подъехали машины комендатуры и милиции. Вскоре скрипнула тормозами «Нива» разведчиков.
Антон стоял, навалившись спиной на багажник легковушки, и безучастно смотрел на дорогу.
– Ты сам как? – раздался из темноты голос Дрона.
– Нормально, – выдержав паузу, нехотя ответил Антон. – Рязанцев убит.
Он посмотрел на милиционера. Светя фонариком в салон «Москвича», чеченец что-то диктовал мужчине в штатском. Тот, положив на папку лист бумаги, записывал.
– Они что, – Дрон проследил за его взглядом, – и протоколы на родном оформляют?
– Не знаю, – буркнул Антон. – Бандитов трое было, – он кивнул в сторону леса. – Один уходил, прикрываясь кустарником. Я в него стрелял. Посмотреть надо.
– Понял. – Дрон поправил висевший на плече автомат и махнул рукой столпившимся неподалеку офицерам: – Полынь! Злак!
Растянувшись цепью, двинулись в том направлении, куда показал Филиппов. Пройдя с полсотни метров, остановились.
– Вроде чисто, – хмыкнул Полынь и вздрогнул. Вспышка и громкий хлопок со стороны дороги заставили всех обернуться. Дернулись деревья. Вздохнула пожухлой листвой взрывная волна. Сверху обрушился водопад воды.
– Вот это да! – протянул Завьялов.
– Теперь понятен маневр с обстрелом, – проговорил сквозь зубы Антон. – Планировали бросить после всего заминированную машину. Дождались, когда все съедутся, и шарахнули.
Его обдало жаром. Он огляделся, пытаясь увидеть Стромилова. На «Ниве» приехали четверо. Когда офицеры пошли осматривать лес, прапорщик крутился рядом со следователем.
– Стромилов! – Антон зло выругался и, не разбирая дороги, двинул обратно.
На фоне багровых отсветов мелькали силуэты людей. Кто-то громко стонал. Отовсюду доносились команды и крики. Стекла «Москвича» были выбиты, а крыша неестественно вздулась. Справа и слева от него ярким огнем горели островки земли.
«Канистра с бензином еще была», – догадался Антон, подбежав к лежащему на земле человеку.
Им оказался какой-то солдат. Из рассеченной щеки хлестала кровь. Он дышал, но был без сознания. Филиппов огляделся и увидел еще одного. Над ним уже кто-то склонился. Пощупав тело, человек медленно выпрямился и стянул с головы косынку. Антон узнал Полынцева.
– Сергей!
– Это Док, – не оборачиваясь, ответил тот.
Антон зарычал от злобы и бессилия. Со времен спецоперации в Таджикистане, где погибла в полном составе одна из групп, спецназ ГРУ еще не нес таких потерь. Максимум два человека. Пусть с кучей раненых, и то – в бою. Здесь же, включая Лепутовича, просто напоролись.
Он посторонился, уступая место прапорщику с бинтом. Не обращая на него внимания, тот стал останавливать солдату кровь.
Стромилов, так же как и Рязань, умер сразу. Он стоял или проходил сбоку от машины. Осколок угодил ему в голову над ухом. Каким-то чудом на него не попал бензин.
– Пострадали в основном только те, кто находился напротив открытых задних дверей, – глухим голосом заговорил подошедший через некоторое время Мишенев. – Взрывное устройство находилось на сиденье. Там же небольшая емкость с бензином.
– Менты же смотрели! – вскипел Антон. – Неужели запаха не почувствовали?
– В том-то и дело, что с них теперь не спросишь, – вздохнул он. – Старлей полез в хозяйственную сумку, в этот момент и шарахнуло.
– Отложить придется наше мероприятие, – покачал головой Антон, отойдя в сторону. – Три человека убито, одного я отправил. С учетом того, что на всякий пожарный нужно оставлять эвакуаторов, остается трое. Как ты себе это представляешь?
– Не знаю. – Мишень присел на корточки, стукнув прикладом об асфальт. – Тебе решать.
* * *Вглядываясь в темноту, Рамхзан осторожно направлялся по пустынной улице села. Под ногами чавкала грязь. То и дело приходилось обходить и перешагивать небольшие лужи, светлыми пятнами выделяющиеся на фоне раскисшей земли. Из-за затянутого облаками неба и мелкого настырного дождика было так темно, что иногда он останавливался, чтобы определить, где находится. Вроде здесь, справа, должен быть переулок, в конце которого находится дом, куда Рамхзана и женщин больше недели назад поселил Майбек. Иногда ему начинало казаться, что он проскочил поворот. Первое время Рамхзан и днем умудрялся плутать, теряясь среди множества похожих друг на друга деревянных и саманных построек с одинаковыми дворами. Эта деревня была достаточно большой. Здесь почти не было каменных зданий. Основным строительным материалом служили дерево и саманный кирпич. Заборы из досок заменяли плетни.
Пытаясь сориентироваться, Рамхзан долго вглядывался в светящиеся тоскливо-желтым светом окна. Сегодня весь день не отключалось электричество. Было оно и сейчас. Несмотря на это, свет горел лишь в нескольких домах. Напряжения не хватало. Люди в отдаленных грузинских селах давно обходились печами, дедовскими утюгами, в которые засыпался уголь, самодельными свечами и самоварами. Это его удивляло. Несмотря на то что в Чечне уже который год идет война, там все иначе. Электричество сейчас есть почти постоянно, а большинство сел газифицировано. Уровень жизни людей также не шел ни в какое сравнение. Конечно, все идет из России. Но чеченцы смогли бы сами построить электростанции и найти газ. Или покупать все это за границей. Ведь сколько у них нефти! Выкопал яму, и вот она, как в колодце.
Сейчас Рамхзан был у Майбека. Он поселился здесь с семьей не один год назад, но в доме нет даже стульев. Сколоченные лавки днем используются для того, чтобы сидеть, на ночь их сдвигают, чтобы уложить младшего сына. «Может, он копит деньги на свое возвращение? – подумал Хадаев. – Но, кроме милиции и прокуратуры, за совершенные в середине девяностых годов подвиги его желают увидеть и кровники».
Интересно, а стали бы грузины воевать, как чеченцы, если бы оказались на их месте?
Неожиданно он увидел габаритные огни грузовика и понял, что наконец добрался до поворота. Машина стояла на середине дороги, как раз напротив ворот. Его охватила тревога. Кто мог приехать?
Вдоль забора по небольшому возвышению тянулась тропинка. Оказавшись на ней, он пошел быстрее, правой рукой касаясь полусгнивших досок.
– Долго еще нам здесь торчать? – донеслось на русском с кавказским акцентом со двора. – Может, он вовсе не придет?
– Не знаю, – послышался голос хозяйки. – Ушел и ничего не сказал.
Бросив настороженный взгляд на машину, Рамхзан вынул пистолет и вошел в калитку.
На незастекленной веранде горела керосиновая лампа. Пряча оружие за спину, он подошел ближе.
За длинным столом сидели двое в военной форме. Рядом стояла хозяйка. Одного он сразу узнал – это был так называемый участковый. Он заявился на третий день пребывания Хадаева в селе и без обиняков назначил таксу за проживание четырех человек без регистрации. Рамхзан уже был проинструктирован и отдал двести долларов. Пятьдесят за каждого. Деньги на эти расходы ему передал Аюп. В следующий раз полицейский обещал прийти через месяц. Вообще, все чеченцы платили по десять. Но у Хадаева особый случай. Три женщины и мужчина – это не семья и сразу вызывают подозрение. Получив плату, грузин еще несколько минут инструктировал, как себя вести. Главным требованием было меньше появляться на людях днем. От него он также узнал, что эти меры предосторожности вызваны не опасением того, что могут нагрянуть с проверкой из МГБ республики, а, как ни странно, русскими.
