Михаил Нестеров - Игра по своим правилам
Сегодня все изменилось. Сегодня боевики одного из многочисленных отрядов РВСК затаились в ожидании реальной угрозы. Они взяли под контроль виллу Рафаэля Эспарзы, которая походила на хорошо укрепленный форт, на высотку, откуда они могли сдерживать натиск неприятеля сколь угодно долго.
Блинков длительное время изучал в оптику флигель. Это двухэтажное строение было промежуточным и стратегически важным для диверсионной группы объектом.
Командир отчетливо представил себе наблюдателей. Они не цепляются взглядами за каждый куст и дерево, за более или менее пригодный для укрытия объект. Их внимание сосредоточено лишь на тех местах, которые, с их точки зрения, могут таить в себе угрозу, могут стать огневой точкой, точкой наблюдения, местом, откуда неприятель может сделать очередной шаг к цели. Открытые места для них, по сути, – пробелы, на них если взгляд и задерживается, то лишь для того, чтобы отдохнуть, расслабиться, чтобы не терять общую картину. Джеб на себе не раз испытал схожее состояние. Но он прошел иную школу, учился по учебникам, где не было ни одного пробела, а конспекты представляли собой плотно сжатый архив.
Он опытным взглядом диверсанта вспарывал надежную оборону противника. Он видел ее слабые стороны. И уже наметил линии, по которым его бойцы скрытно сократят дистанцию и вплотную подойдут к вилле. Он проложил короткие прямые на абсолютно открытом пространстве – на зеленом, искрящемся под прожекторами газоне, на водной глади прямоугольного бассейна. Там не было ни одного осязаемого укрытия, но там застыли, многократно пересекшись, черные тени от столбов, колонн, вазонов. На мысленной карте Блинкова были выписаны мельчайшие подробности, и походила она на навигационную карту – с опасными зонами и названиями маршрутов.
Джеб обратил внимание на то, как охранялся флигель. Боевики оставили без внимания темную сторону асьенда Сан-Тельмо – все равно там ничего не увидишь. У них как на ладони лежала северная часть гасиенды, и они ее полностью контролировали. Они могли получить неожиданный удар в спину, однако принимали эту виртуальную неизбежность как реальность. Подстраховка с этой стороны виделась бесконечной и замирала на оптике в виде свалившейся замертво восьмерки.
Окна на первом этаже флигеля были закрыты, на втором – распахнуты настежь. Облицовочный бутовый камень еще на расстоянии виделся удобной лестницей.
Укрывшись в тени ограды, укутанной толстым шарфом плюща, Блинков убрал бинокль и склонился над Тимуром:
– Окно на втором этаже. Сними часового. Открой окно на первом.
– Есть! – по-военному отозвался самый пластичный и ловкий боец команды. Тимур передал автомат товарищу, оставив при себе пистолет и пару ножей, и раскатал тонкую черную шапочку. Теперь его демаскировали лишь его темные раскосые глаза и зубы, блеснувшие в улыбке.
Прорезь для рта в маске была достаточно широкой, чтобы Тимур по привычке сумел сжать зубами клинок. Но до этого времени прошло несколько напряженных мгновений. В две-три короткие перебежки он приблизился к восточному углу флигеля и растворился в его затененной части. Прижавшись к стене, он посмотрел наверх. Взгляд Тимура зацепился за каждый удобный для подъема уступ. Мысленно проложив путь, Тимур развернулся, его пальцы нашли первую впадину. Он подтянулся на руках, находя для жесткого ранта ботинка нижнюю точку опоры.
Тимур поравнялся с окном, находящимся от него справа на расстоянии вытянутой руки. Прислушался, сделав короткую передышку, и возобновил восхождение. По отвесной стене морпех поднимался как по ступеням, как человек-паук, без видимых усилий. Его нога лишь раз соскользнула с короткого уступа, обвалившегося под тяжестью. Маленький карниз-камешек упал на землю, и Тимур тотчас переместил вес тела на другую ногу. Удерживаясь на одной руке и ноге, боец потянулся к пистолету… Две, три, пять секунд… Тишина. Отпустив пальцы с рукоятки пистолета, Тимур полез выше.
За ним следил лишь командир группы – Чижик и Кок наблюдали обстановку на вилле. Чижик – через оптику снайперской винтовки, Николай – с помощью компактного бинокля. Они уже вторглись в логово противника, находясь внутри периметра кованой ограды. Холодный ветерок играл с жесткими листьями плюща, студил лица бойцов.
Тимур поравнялся с окном на втором этаже и ухватился за массивный откос, обрывающийся с кедрового подоконника. Тихо внутри. Больше всего вызывали опасение «непрофессионалы» – обслуга. Встреча с ними сулила озвучить безмолвный фильм.
У Тимура был уникальный нож. Одна сторона клинка полностью матовая. Вторая имела зеркальный участок размером с монету. Вытянув руку с ножом, он увидел на зеркальном участке отражение комнаты. Несколько раз поменяв угол наклона, он обследовал каждый уголок комнаты, находясь в полуметре от окна.
Снова сжав клинок зубами, Тимур пошел на попятную. Трещина между откосом и подоконником послужила ему надежной опорой. Он повис как на турнике. Из этого положения ему было легче и быстрее отреагировать на угрозу; резко и сильно подтянуться и в одно мгновение оказаться в комнате.
У него были очень сильные руки и спина. Не включая в работу ноги, Тимур «выходом силой» оказался в проеме окна.
К этому моменту снайпер группы сосредоточил свое внимание на этом окне, держа палец на спусковом крючке и переключив флажок на автоматический режим. Под его прикрытием Блинков и Кокарев перебежали к точке восхождения Тимура.
Окно на втором этаже закрылось. Джеб узнал почерк Тимура и мысленно одобрил действия морпеха. Ему придется нашуметь во внутренних помещениях флигеля и на переходах между этажами.
Здесь, на северной окраине Сан-Тельмо, располагался полицейский участок. Гасиенда виделась древним Кремлем, а городок – посадом. Там жили ремесленники, несли службу церковники, функционировала почта. Это было государство в государстве, навевающее странные фэнтезийные чувства.
Часовой, которого Тимур уложил одним сильным ударом ножа в печень, носил черную форму. Он нашел место в центре комнаты, все время оставаясь в тени и держа на коленях карабин. Как только руки спецназовца оказались свободными, в левой тотчас сверкнул нож. Колумбиец вскочил со стула и поднял карабин к груди. Тимур вогнал клинок под его локоть и притянул военного к себе за шею. Его предсмертный вскрик заглушила материя, которую он рвал зубами…
Тимур прошел коридором к помещению, где за время наблюдения были отмечены два боевика. Окна там также были открыты, но выходили они на подветренную сторону. Убрав нож, Тимур взял в руки пистолет с глушителем, направил вначале на одного боевика, потом на другого. Глушитель поглотил резкие звуки. В комнате лязгнул затвор. Тимур отстрелял в грудь противнику. Сближаясь, произвел два контрольных выстрела в голову.
Теперь во флигеле оставалось всего два боевика. Они заняли позицию на чердаке, обозревая местность через круглое слуховое окно.
Тимур спустился на первый этаж, открыл створку окна и дал дорогу Джебу, приняв от него свой автомат. «Трое», – показал на пальцах Тимур и провел ребром ладони по горлу. «Двое», – жест наверх. «Да, понял», – ответил кивком Блинков.
На втором этаже перед ними предстала деревянная лестница. Наступая на края перекладин и избегая предательского скрипа, Блинков поднялся на чердак. Изучив этот объект и место огневых точек, командир хорошо ориентировался в этом здании. Он бросил взгляд вправо и увидел спины двух боевиков. Один из них смотрел через чердачное окно и поверх пулеметной коробки. Распределив между собой боевиков, диверсанты сократили дистанцию до двух метров и открыли огонь из бесшумных пистолетов.
Джеб убрал тело пулеметчика и занял его место. Он смотрел на территорию, по которой мысленно проложил маршрут, с высоты восьми метров, и видел ее слабые стороны уже с этой точки. Теперь, подчистив «мусор», можно было приступать к очередной фазе операции.
Прежде чем покинуть пыльное помещение, Джеб проверил рации боевиков. Они также работали в СВ-диапазоне.
45Резкие тени стали для диверсантов осязаемыми укрытиями. Вблизи округлых кустов они походили на распадки. Свет прожекторов бил в глаза, но не мог высветить безмолвные черные фигуры. Свет стал предателем для обороняющих гасиенду партизан. Он наплодил коридоры, по которым спецназовцы обходили все высвеченные участки. За несколько минут они преодолели более ста метров открытого пространства. Они вплотную подошли к бассейну и укрылись теперь уже за его надежными выступами. Около него свет был настолько ярок, что, казалось, пронизывал и его мраморную облицовку. Эти последние пятьдесят метров пути стали самым сложным участком. Партизанам он виделся натуральным рвом, непреодолимой водной преградой.
Джеб отсчитывал, убрав автомат за спину, один за другим сжимая пальцы в кулак. «Пошли!» Бордюр четверка бойцов преодолела перекатом и ушла на самое дно бассейна. «Котики» не вызвали даже ряби на воде, где плавали листья и мелкие веточки, преодолев с десяток метров. Их головы появились над поверхностью воды одновременно. Набрав в грудь воздуха и обменявшись взглядами, двое с одного борта, двое с другого снова ушли на дно бассейна. В воде они, облаченные в форму, виделись водолазами в тяжелом снаряжении. Их движения не были быстры, но отличались изяществом скатов. Они достигли конца бассейна, где уже были недосягаемы для наблюдателей на крыше.
