Михаил Серегин - Закон блатного мира
– Нет. Все, кто есть, – все тут.
Пришелец задумался, а бармен, воспользовавшись тем, что на него не смотрят, подмигнул сидевшей у стойки девушке – что ж, раз у мужика с собой дамы нет, то для него и местная найдется. Девушка прекрасно поняла намек – да еще бы ей не понять, работа есть работа. Она слегка повернула голову и окинула нового посетителя внимательным взглядом карих глаз из-под полуопущенных ресниц. Но ничего больше она попросту не успела – мужик снова заговорил с барменом:
– Это кафе «Норд», правильно?
– Да, – кивнул бармен.
– Другого тут в округе нет?
– Самое ближнее – километров пятнадцать.
– А гостиница у вас есть?
– Есть комнаты отдыха на втором этаже, можно снимать и на ночь.
– Сейчас там есть кто-нибудь?
– Все номера свободны. Желаете заказать?
– Нет, – коротко ответил посетитель и снова взглянул на часы, на этот раз на свои. Губы его искривились в досадливой гримасе, он что-то раздраженно проворчал себе под нос и, видимо приняв какое-то решение, сказал:
– Коктейлю какого-нибудь смешай. На твой вкус.
Бармен кивнул. Что ж, какая-никакая, а тоже выручка, особенно если коктейль покруче сделать. Жалко, девке ничего не светит, мужик явно не настроен на романтические приключения. А то она бы его неплохо раскрутила.
Несколько минут посетитель молча сидел, потягивая коктейль, постоянно поглядывая на часы и барабаня по стойке пальцами. За коктейль он расплатился сразу – видимо, для того, чтобы можно было в любой момент, не задерживаясь, уйти. Неожиданно раздался негромкий писк. Мужчина тут же встал – не вскочил, а именно встал – быстро, но спокойно – и отошел от стойки.
– Свердлов. Слушаю, – сказал посетитель «Норда» в трубку, оказавшись вне пределов слышимости бармена.
– Это я, – послышался в телефоне голос Решетова.
– Где тебя носит? – резко спросил прокурор, уже изрядно раздраженный ожиданием.
– Я тут, рядом, около Комсомольского поселка, – отозвался бывший кум. – У меня тачка сломалась, вот я и не сумел к «Норду» подъехать.
– Что это за поселок такой? – прокурор до сих пор ни разу не слышал такого названия. – И как тебя туда занесло?
– Поселок левый совершенно, полтора десятка домов, его, кажется, и на карте нет. Здесь он, рядом с перевалом, от «Норда» километра четыре. А насчет того, как занесло... – голос кума стал довольным, он сделал небольшую паузу. – Я Филина пробил. Он как раз в этом поселочке шифруется, я оттуда тебе и звонил, стрелку забивал. Ладно, подъезжай скорее, остальное при встрече.
– А как до тебя добраться?
– По шоссе по направлению к перевалу езжай, километра через три поворот налево будет, он там один, не ошибешься. Свернешь и поедешь прямо, минут через пять на меня и наткнешься, у меня тачка как раз на дороге стоит, где сломалась. Все, давай, я тебя жду!
В трубке запищали короткие гудки. Свердлов спрятал мобильник в карман и вышел из забегаловки. Он был заинтригован и обрадован – надо же, молодец Решетов-то, всем нос утер! И ментам, и блатным! «Раз Филин нашелся, то, значит, и рыжье теперь никуда не денется», – подумал прокурор, отъезжая от кафе. Золотой туман так ослепил его, что Свердлов совершенно не задумался о другой важной вещи. О том, что, предложи ему Решетов сразу встретиться у какого-то неизвестного ему поселка, он бы, пожалуй, не согласился. А если и согласился бы, то уж как минимум проверил бы сначала это место на предмет возможной засады. А теперь, поверив словам бывшего кума о Филине и поломке, он все дальше отъезжал от более-менее людного места, где у их встречи с Решетовым были бы свидетели.
Вскоре Свердлов свернул с северной трассы в том месте, о котором ему говорил бывший кум. Дорога стала плавно подниматься на вершину пологой сопки. Собственно, это уже была даже не сопка, то есть не отдельный холм, а начало предгорий. Дорога шла вдоль земляного бока холма, с другой же стороны был обрыв, сперва пологий, но постепенно становящийся все круче и круче. Вскоре Свердлов заметил внизу несколько десятков крыш какого-то убогого поселка. «Ага, не иначе это и есть Комсомольский, – подумал прокурор. – Вот, значит, куда Филина занесло. Что ж, неудивительно, что его никто найти не мог. Я что-то про такой поселок даже не слышал, хоть всю жизнь в Магадане прожил. Интересно, откуда Решетов про него узнал?»
В этот момент Свердлов заметил какие-то строения у дороги. Через несколько секунд, подъехав поближе, он разглядел строительные вагончики. Рядом с ними стоял здоровенный бульдозер и экскаватор с ржавым ковшом. Людей не было – видимо, дорожная стройка была давно заброшена. Проехав мимо экскаватора, прокурор заметил впереди стоящий у обочины черный «Хаммер» Решетова. Он сбавил скорость, но, подъехав, заметил, что машина пуста, а одна из передних дверец приоткрыта. Свердлов ни на секунду не забеспокоился. Он был уверен, что Решетов просто пошел в поселок, а значит, все в порядке, никакой подставы, и спокойно миновал черный джип. «Зря он дверцу не закрыл, – подумал прокурор. – Хотя, с другой стороны, кому здесь машины угонять? Здесь ведь не Магадан, где только отвернись – и готово, ищи-свищи, здесь место дикое, безлюдное. Забавно получается: в такой глуши безопаснее, чем в городе».
Однако через считанные секунды судьба доказала прокурору, как сильно он ошибался.
Очередной раз свернув, он чуть не налетел на огромный дорожный грейдер, стоявший в нескольких метрах от крутого поворота. Дорога была очень узкой, руль был совершенно бесполезен, и Свердлов успел только изо всех сил утопить педаль тормоза. Раздался громкий визг покрышек по асфальту, лимузин юзом прошел еще несколько метров, и, пожалуй, катастрофы удалось бы избежать, если бы человек, сидевший за фрикционами грейдера, не сделал ее своей целью.
Грейдер двинулся вперед. Скорость у этого тяжеловеса была очень невелика, и, будь у Свердлова пара лишних секунд, чтобы сообразить, что происходит, может быть, он успел бы дать задний ход и спастись. Но этих секунд у него не было. Дать задний ход резко было нельзя – машина бы просто слетела с обрыва, не вписавшись в поворот, да и не успел бы довольно тяжелый лимузин так быстро сменить направление движения. Свердлов успел попытаться сделать единственное, что ему оставалось, – рвануть ручку и распахнуть дверцу, надеясь выпрыгнуть из машины. Но было поздно. Отвальный нож грейдера уперся в передний бампер прокурорского лимузина и спихнул его с дороги. Лимузин подскочил на обочине и покатился с пологого обрыва вниз, подпрыгивая на кочках и переворачиваясь через себя.
Грейдер остановился. Дверца кабинки распахнулась, и оттуда выпрыгнул Решетов. Он не спеша подошел к краю обрыва и посмотрел вниз. К этому моменту лимузин Свердлова уже докатился до конца склона. Внизу, у подножия сопки, блестел узенький ручеек, перегороженный теперь лежащей на боку тушей здоровенной машины. Решетов вытащил сигарету и закурил, задумчиво посматривая вниз. Он думал, не стоит ли спуститься и проверить, все ли чисто. Мало ли – бывает, что и не в таких катастрофах люди выживают. Но как раз в тот момент, когда бывший кум окончательно решил, что лучше все-таки проверить, чтобы спокойнее было, в холодном воздухе громыхнул гулкий взрыв.
Лимузин взорвался красиво, как в голливудских фильмах: над машиной взметнулось облако черного дыма, прорезанного ярко-оранжевыми языками пламени. Через несколько секунд под порывами северного ветра дым начал рассеиваться. Решетов усмехнулся. Что ж, считай, полчаса сэкономил. Теперь проверка точно не нужна – чтобы Свердлов вываливался из салона, он не видел, а после взрыва остаться в живых уже нельзя.
Решетов докурил, предусмотрительно спрятал потушенный окурок в карман, носком ботинка растер в мелкую пыль пепел от сигареты и двинулся к своему стоявшему за поворотом джипу – разумеется, совершенно исправному.
Уже спустившись с сопки, Решетов заметил на трассе сверху серую «Хонду». На секунду он забеспокоился, вспомнив о том, что какая-то «Хонда» ездила за ним в городе, но тут же успокоился. В конце концов та тачка от него быстро отстала, а это наверняка другая. Мало, что ли, в Магадане «Хонд» серого цвета? Да как грязи! В городе почти все тачки японские, а «Хонда» – одна из самых недорогих и удобных. Да и некому просто за ним следить, в самом-то деле!
Глава 38
К вечеру холодный ветер со стороны моря немного разогнал тучи, и в разрывы между ними выглянула желтая луна. Ее цвет отчего-то казался нездоровым, болезненным, словно зараженным какой-то зловещей отравой. Редкие северные звезды смотрели на землю холодно, враждебно. Ветер гнал по земле поземку, свивающуюся в причудливые белые фигуры, – будь прочая природа хоть немного приветливее, это показалось бы красивым, но так тоже отчего-то производило угнетающее впечатление.
Немногим людям, остававшимся еще в это позднее время на территории магаданского кладбища, без того мерзкая погода казалась в два раза хуже. Вроде бы ничего удивительного, все же кладбище есть кладбище, что же ему, улучшать людям настроение, что ли? Однако бывает по-всякому. Бывают кладбища – особенно старые, – которые настраивают людей на умиротворенный, философский лад, заставляют забыть обо всем мелком, сиюминутном и вспомнить о вещах по-настоящему важных. Каждая могила, крест, оградка, памятник на таких кладбищах особенные, индивидуальные, не похожие на другие, соседние. А если в ограде деревце какое растет, то и совсем хорошо, чувствуется, что те, кто здесь лежит, умерли, но жизнь продолжается. Через минуту работяги сидели в теплом автобусе и совершенно забыли и о кладбище, и о новой номерной могиле, и о своем бывшем коллеге – неизвестно куда пропавшем Сашке Степанове.
