Лев Пучков - Мертвый город
— Не, ну колхоз, блин! — привычно возмутилась Лиза. — А чем раньше думали?!
Верёвки у нас не было. Денис так лазил, в распор, Иван решил, что и мы так же пролезем.
— Чёрт, мог бы додуматься, — поругал себя Стёпа. — Там, видимо, узковато. В экипировке, с оружием, в распор шибко не разбежишься.
Иван выручил: сходил в дом, взял у местного населения верёвку и ушуршал обратно к Юре.
Ещё через несколько минут Юра закончил возиться в шахте, и мы по одному выдвинулись на позиции.
Иван, Гена и Нинель засели за обрушившейся кладкой кафе с левой стороны (это если смотреть на библиотеку).
Стёпа, Юра и я изготовились возле вентиляционной шахты.
«Барсы» проскользнули вдоль «слепой» стены библиотеки и невесомыми тенями скрылись за углом.
Операция началась.
* * *Сидим, ждём.
Сняли «разгрузки», сняли куртки. Натянули «разгрузки», подогнали экипировку. Юра сказал, что в куртках в шахте будет тесно.
Юра тихо шуршит у оконца ВШ, закрепляя верёвку, чтобы не отвязалась в самый ответственный момент.
Через минуту он закончил возиться, и стало совсем тихо. Если бы не лёгкие порывы ветра, играющего с прогоревшими листами жести на заваленной внутрь кафе крыше, можно было бы сказать, что на площади воцарилась мёртвая тишина.
Так, секунду…
Что значит «мёртвая»? Тут за углом только что работал дизель, и его умиротворяющее урчание было хорошо слышно на нашей позиции.
А сейчас он смолк.
Кроме того, в библиотеке погас свет.
Нет, окна библиотеки отсюда не видны, перед нами боковая «слепая» стена. Но световые пятна перед фасадом и с тыльной стороны здания внезапно пропали, и теперь вокруг библиотеки кромешная тьма.
Значит, «барсы» вырубили дизель и скорее всего сейчас уже в здании.
Однако пока тихо.
Очень хочется, чтобы эта блаженная тишина продолжалась как можно дольше. Желательно до победного конца. До «Ребята, мы закончили, заходите!». А почему бы, собственно, и нет? «Барсы» — мастера своего дела, лучшие из лучших, работают против каких-то паршивых уголовников, так что…
— А-а-а-ааа! — заорал кто-то на втором этаже библиотеки.
Крик приглушен стенами и окнами, но в нависшей тишине звучит отчётливо и, помимо эмоциональной составляющей, содержит недвусмысленный посыл для всех присутствующих: всё, ребята, не мечтайте, «тихая» фаза накрылась одним прелестным местом.
Вслед за криком раздаются несколько очередей, тоже приглушённых, внутри здания.
— Не срослось, — с сожалением отмечает Юра, хватаясь за верёвку. — Тянем — потянем?
Похоже, мы мыслим в унисон. Мой мелкий боевой брат тоже мечтал зайти через дверь, как все приличные люди. Видите ли, через ВШ заходить неудобно. Она не предназначена для этого.
— Давай, — командует Стёпа.
Юра дёргает верёвку.
Словно бы ожидая этого жеста, справа от нас, со второго этажа покинутого дома начинают работать автоматы Мити и Паши.
Я успеваю подумать: сказали работать по окнам, а там сейчас «барсы», на втором этаже. Понятно, что мастера, но мало ли, как оно получится в горячке боя…
— Пуххх!
Внизу глуховато шлёпает взрыв, земля под нами легонько подпрыгивает. Оконце ВШ шумно выдыхает струйку воздуха, пахнущую бетоном и ржавым железом.
Юра тотчас же исчезает в оконце.
— Перчатки, — напоминает Стёпа.
— Есть.
— Пошёл.
Слишком быстро. Если бы там был кто-то другой, а не Юра, я бы усомнился, что шахта готова к моему торжественному приёму. Но Юра у нас реактивный, и когда я уже наполовину в оконце шахты, снизу слышится:
— Норма!
Я втискиваюсь ногами вперёд, хватаюсь за верёвку и скольжу вниз.
Узко, плечи цепляются за стенки шахты, как бы не застрять! Какой, на фиг, «в распор» — в «разгрузке», с оружием, да и быстро надо, некогда распираться! Тут висишь, как ёлочная игрушка, руки вверху, тонкая верёвка горячо трёт даже через перчатки, и думаешь, хватит ли места внизу, чтобы развернуться…
Ещё не закончил спуск, Стёпа сверху напомнил:
— Свет.
Наверное, он мне будет до пенсии напоминать о всяких мелочах, хотя я уже вроде как опытный боец и всё могу делать самостоятельно.
Приземлился, включил тактический фонарь: вижу в облаке бетонной взвеси две трубы воздуховода.
Куда лезть?
Ага, вижу, из той, что справа, Юра светит.
— Вижу!
Свет пропал, Юра лезет дальше.
— Ты что там, спать лёг? — интересуется сверху Стёпа.
— Норма! — доложил я, ввинчиваясь в жерло воздуховода.
Чёрт… Сейчас бы не помешали респиратор и тактические очки. Вроде труба железная, а такое ощущение, что мешок цемента распотрошили. После взрыва, и в шахте и в воздуховоде плавает облако бетонной взвеси.
Впереди пусто, Юра уже в бункере. А Стёпа уже здесь, кряхтит сзади, в пятки дышит. Надо поспешать.
Где-то впереди слышится отчаянный крик, затем длинная очередь.
Юра уже работает.
— Мы движемся или видами любуемся? — шипит сзади Стёпа.
— Да я стараюсь, стараюсь!
— Да ты не старайся, а спеши!
— Иду на пределе!
— Врёшь, ты можешь быстрее. Шевелись!
Стёпа переживает: Юра уже работает, а мы торчим в трубе. Нехорошо.
Так, вот и горловина.
— Свет, — напоминает Стёпа.
Гашу фонарь, последний рывок, вываливаюсь из жерла воздуховода в бункер. Больно стукаюсь плечом о какой-то ящик.
— Норма!
И сразу в сторону, уступаю место Стёпе.
Нехороший момент.
Для Стёпы нехороший.
На «норму» и вообще на мой шорох может прилететь из темноты, если Юра там чего-то недоработал.
И достанется Стёпе, который сейчас выгружается из воздуховода.
Щупаю стволом тьму, очень хочется включить фонарь. Пока Стёпа в трубе, нельзя. «Ночники» бережём для улицы, в помещении, наполненном пылью после взрыва, гораздо сподручнее фонари с тонким ярким лучом. Кроме того, лучом фонаря можно ослепить врага, а «ночником» — нет.
— Свет, — командует Стёпа, смещаясь в сторону от места приземления.
Одновременно врубаем фонари и сразу начинаем двигаться вперёд, вполоборота друг к другу, чутко контролируя каждый свой сектор.
Клубы пыли, сорванная искорёженная решётка, ящики, коробки, железные ребристые банки литров на десять каждая.
Людей нет, дверь открыта.
Выходим в узкий коридор, метрах в семи видим ответвление. Почти у самой двери лежат два трупа, в паре метров друг от друга, навзничь, раскинув руки. Приходится перешагивать.
Юра изготовился у ответвления для стрельбы из-за угла. Подбегаем к нему.
Так, это магистральный коридор, а тот, где трупы, как раз таки ответвление. В конце основного коридора, метрах в двадцати от нас, видны ступени лестницы, ведущей вверх.
Сверху слышатся возбуждённые голоса.
— Свет, — командует Стёпа.
Мы синхронно гасим фонари и изготавливаемся для стрельбы с колена.
На ступеньках появляются два пляшущих световых пятна.
Так, вижу чьи-то ноги…
Спустя секунду на ступеньках появляется странная компания, подсвеченная сзади сверху двумя фонарями. Мужчина, лица не видно, только силуэт, ведёт за руку ребёнка, судя по росту, до десяти лет, следом за ними спускается женщина. А за ними — ещё детишки, пятеро, нет, шестеро, и ещё четыре женщины. Это что за детский сад с гаремом?!
И позади всех, сверху, за яркими световыми пятнами, трое мужчин с оружием в руках. Нет, напрямую их не видно, только фонари, но один мотнул лучом назад, оступившись, и всё стало ясно.
Да, у первого мужчины в правой руке тоже что-то есть, но работать по нему нельзя. За ним сплошная зона поражения.
А вот про троих верхних этого не скажешь.
— Верх, — еле слышно командует Стёпа.
Мы разом врубаем фонари и открываем огонь по верхним.
Опасно, через головы детей и женщин, но тут всего-то метров двадцать, чтобы промазать, надо быть совсем безруким.
Трое падают.
Дорабатывать не надо, огонь плотный, с большим перекрытием.
Мы вскакиваем и бежим к первому мужчине, светим ему в лицо фонарями.
Женщины и дети, как по команде, садятся и прикрывают головы руками. Такое ощущение, что их кто-то готовил к аналогичной ситуации.
Впрочем, садятся не все. Женщина, что идёт за первым мужчиной, стоит и растерянно озирается. По верхним, однако, не причитает: или не совсем свои, или просто в шоке.
Стёпа сразу сдаёт вправо к стене, чтобы выбрать безопасный угол. Проще говоря, чтобы дети не попадали в сектор.
Мы с Юрой наперебой истошно орём:
— Оружие на пол! Быстро на пол!!!
Увы, оружие на пол не кладётся.
То ли мужчина в ступоре, то ли упёртый донельзя — в руках у него автомат, и он не собирается с ним расставаться. Более того, он ещё пытается что-то выгадать из сложившейся ситуации:
— Назад! Я их всех завалю! Назад, я сказал!!!
