Б. Седов - Бандит по особым поручениям
«Вонючка» в салоне, купленная в момент безделья во время тонирования стекол, произвела на Мартынова живительное действие. Вдыхая химический аромат ванили, он чувствовал, что даже кровь отходит от головы. Отходит, уступая место здравому смыслу. Времени думать уже не было. Быстро оглядев себя, он убедился в том, что никаких следов борьбы, за исключением рассеченной губы, на нем не видно, и резко взял с места.
Его остановили, когда он проехал семь километров от свалки. Из серебристой «Волги», умело замаскированной за придорожными кустами, выскочил молоденький лейтенант в форме нынешнего ГАИ, свистнул и коротко взмахнул палкой, фиксируя место последующей остановки.
– Я сегодня точно никуда не успею, – успокаивая вскипевший адреналин, пробормотал Мартынов.
Глянув в зеркало на лениво приближающегося офицера, он вспомнил, что не закрыл багажник своего «хетчбэка» на ключ. Вот смеху-то будет, если очухавшийся боец Гулько решит выбраться самостоятельно, причем именно в тот момент, когда гаишник займется проверкой документов Мартынова.
Потерев подбородок, он попытался найти правильное решение. Решение не приходило. Мозг лихорадочно предлагал абсолютно бесперспективные варианты: то сумасшедшую гонку по городу с караваном всего автопарка ГИБДД на хвосте, то безумную идею рукопашной схватки с двумя ее представителями, которая обязательно закончится автоматной очередью в упор, то вызывающую очевидные подозрения мгновенную дачу взятки.
В зеркале заднего вида показался и второй. Сержант, слава богу, не полковник, что затруднило бы задачу втрое. Вынув из кармана портмоне, Мартынов выбрался из-за руля.
– Здрасьте.
– Командир взвода ДПС Голубков. – Молоденький офицер, взмахнув палкой так, что едва не хлопнул ею Мартынова по лбу, вскинул к козырьку руку.
– Командир взвода… кого? – ловко уклонился от жезла Андрей Петрович, выворачивая наизнанку документы.
– Дорожно-патрульной службы, – пояснил лейтенант. – Будьте добры, пройдемте к машине.
– Конечно, конечно! – согласился американец, которому самому не хотелось стоять в двадцати сантиметрах от свистяще дышащего бандита Гулько.
Но удача опять изменила ему. Освобождая место на переднем сиденье Мартынову, сержант вышел и направился к «восьмерке». Андрей, пока лейтенант погружался в изучение документов, быстро осмотрелся. На заднем сиденье «Волги» лежал автомат. В крайнем случае, можно будет вырубить этого интеллигентного лейтенанта, шея которого торчит из воротника робы, как карандаш из стакана, а сержанта запугать очередью вверх и разоружить. Поняв, что в этом случае начнется то, что мозг подсказал в первую очередь, Мартынов снова почесал подбородок и поморщился. Сегодня утром он избежал задержания лишь благодаря Маше. А сейчас его «загонят» в считанные минуты.
– Классные машины, – похвалил Андрей милицейские средства передвижения. – Впереди в них еще ни разу не сидел.
Попытка рассредоточить внимание офицера милиции окончилась фиаско. Тот лишь кивнул, отвлечь его оказалось не простым делом. Ситуация стала осложняться, когда сержант наклонился к нижнему уровню багажника и довольно долгое время стоял буквой «Г» над регистрационным номером. Высмотрев что-то незаконное, за чем, собственно, к машине и подходил, он развернулся и пошел к «Волге».
– Нарушаем, гражданин водитель, – наконец-то «прорвало» интеллигентного, но не словоохотливого лейтенанта. – Скорость превышаем…
– Согласен, – не дав ему договорить, покаялся Мартынов. – Сколько стоит штраф?
– Суд решает.
– Давайте быстро проведем заседание?
– Товарищ водитель, – наклонившись к окну, вмешался сержант, – а чего это у вас из багажника кровь течет? А?
– Тушу везу.
Лейтенант принюхался к верхней части гардероба от «Francesco Smalto», насквозь пропитанной ароматом дымящейся городской свалки.
– Шашлычки?
– Да. Знаете, не хватило, пришлось вторую ходку делать. Барана одного только что замариновал. Люди ждут, отсюда и скорость…
– А где это вы шашлыки готовите?
– На третьем километре Ордынского шоссе.
Сержант присвистнул, что дало основания Мартынову убедиться в том, что теперь он точно никуда не успевает, а лейтенант, которому по мере прояснения ситуации могло прийти в голову только одно, осведомился:
– Значит, пили?
– Нельзя, – вздохнул Мартынов. – Гипертензия.
– Знакомое дело, – подтвердил сержант. – Я вот тут в феврале тоже на винт намотал, так целый месяц пришлось без пива и женщин…
– Ну сейчас-то все в порядке? – спросил Андрей.
– Сейчас да.
– Так в чем же дело? – И в консоль «Волги» воткнулась купюра в пятьдесят долларов. – После смены приготовьте мяска, прикупите пивка, прихватите девочек – в лесок, и закружите… Заодно и за день рождения моего сына стаканчик пропустите.
Вот теперь очень западло мужика тиранить. У обоих на пальцах обручальные кольца и, судя по всему, оба очень хорошо знают, что такое именины первенца.
– Мы мзды не берем, – отвернулся к окну лейтенант. – За державу обидно.
– А мне как обидно! – возмутился Мартынов, постоянно слыша одно и то же от всех милиционеров, берущих деньги. – Так теперь что, пиво не пить и мясо не жарить, что ли?
Через минуту он, стараясь унять дрожь в руках, подошел к своей машине, спокойно вынул тряпку, стер с бампера свежую, но уже начинающую терять блеск кровь, на глазах милиционеров помыл «Нарзаном» руки, закурил и только после этого сел за руль.
Глава 8
МЕНТ ПРОТИВ АВТОРИТЕТА
Он подъехал к дорожному указателю, обозначающему третий километр, имея дебиторскую задолженность в двенадцать минут.
Из белого «Ягуара», припаркованного в сотне метров от дороги на краю лесополосы, вышел атлетического сложения человек. Мартынову даже не нужно было приглядываться, чтобы понять, что это Гулько. Рядом с гордостью английского автомобилестроения теснились еще три иномарки, но из них никто не показывался. Мартынов усмехнулся. По всей видимости, Рома решил создать для него ощущение разговора один на один. По дороге туда и обратно проносились машины, и лучшего места для откровенного разговора без опаски заметить торчащие из-за дерева уши было не найти.
Мартынов приехал бы с опозданием не в двенадцать минут, а в семь, но пять из них ушло на то, чтобы, отъехав от «Волги» ППС на двести метров, выгрузить тушу «замаринованного барана» под ограду психоневрологического диспансера. Туша улеглась на спину, благодарно посмотрела на Мартынова и забылась.
– Где женщина? – спросил Мартынов, едва они приблизились на расстояние негромкого разговора.
– О, – Гул посмотрел на верхушки деревьев, – это вопрос всего периода существования человечества.
– Не осли, – предупредил американец. – Философия тебе ни к чему.
Гулько развернулся и щелкнул пальцами. Щелчок, конечно, в «Mitsubishi-Pajero» никто не слышал, но там очень хорошо поняли жест. Задняя дверца медленно распахнулась, и детина, опять же в гавайской рубашке, вывел наружу… Машу. Да, это была она. Над ее левой бровью уродливым росчерком багровела ссадина, и свободной рукой она придерживала живот. Увидев Мартынова, она заплакала.
А он, не сводя с нее глаз, сжал зубы и процедил:
– Скажи ему, чтобы он разжал руку.
– Отпусти ее! – не поворачиваясь, крикнул Рома.
Если бы могла, Маша быстро побежала бы и бросилась в объятия Андрея. Но все, на что она была способна, это медленно дойти до него и повиснуть у него на руках. Мартынов часто видел женщин в момент отходящего шокового синдрома. Некоторые, чувствуя, что снова находятся в безопасности, начинали кричать как сумасшедшие. Другие смеялись и тем доводили себя до истерики. Но это были чужие женщины, и особого внимания Мартынов их состоянию не уделял. Сейчас же в его руках, подергиваясь от потрясения, беззвучно рыдал действительно близкий человек.
– Все хорошо, малыш, – еле слышно шепнул Андрей. – Иди в машину, милая, я скоро…
Опираясь на капот, Маша неуверенными шажками преодолела расстояние до передней дверцы и села внутрь.
Снова почувствовав тяжесть в голове, Мартынов обтер подбородок, словно выжимал с него воду, и развернулся к Роме. Больше всего сейчас хотелось убить, и Андрей даже не сомневался в том, что успеет сделать это голыми руками быстрее, чем к нему приблизятся быки из машин. Но он летел через океан не для того, чтобы найти в чужой стране бандюка по фамилии Гулько и вбить ему кости носа в мозг. В конце концов, уже нет сомнения в том, что теперь они будут рядом друг с другом до конца истории. А хорошему боксеру всегда хватит времени на один удар.
– Ты просто идиот, Рома, – глядя в глаза Гулько, произнес Мартынов. – Ты применил насилие там, где его не нужно было применять. Неужели трудно сообразить, что если по твою душу приехал человек, то он от тебя уже не отвяжется? Ты и Метлицкий. Два человека, один из которых в детстве именовался Артуром Мальковым. Мне нужен он, а пока я даже понятия не имею, кто из вас искомый! Два дня назад ты отмахивался от меня, как от мухи, и возмущался, что я тебя преследую, а сегодня крадешь мою женщину, чтобы я приехал к тебе побыстрее. Тебе что, кто-то в голову насрал?
