Владимир Шитов - Я выбрал путь смерти
— Я так и сделал. — И Спица вынужден был поведать Маркелову о своей вчерашней беседе с Неждановым.
— Тогда какая у тебя была необходимость пороть горячку сегодня с группой Костодинова? Зачем тебе лишние неприятности?
— Костодинов неудачно проявил инициативу. Я ему разрешил только при благоприятных условиях осуществлять захват.
— «Благоприятнее» ситуацию для захвата заложника трудно было найти. Прямо у ментов на глазах, как в кино, — с иронией в голосе констатировал Маркелов.
— Тут моей вины нет, за всеми дураками не уследишь. Скоты влетели по уши в дерьмо. Пускай теперь парятся у хозяина и умнеют, — как уже об отрезанном ломте, заявил Спица, определившись в отношении группы Костодинова.
— Если ты себя считаешь умным, то должен по-умному поступать и с такими дураками, как Костодинов, лично не встречаться, а тем более не давать криминальных указаний, чтобы потом, если жареным запахнет, как в сегодняшней ситуации, не быть от них зависимым.
Спица мог бы одёрнуть, поставить на место слишком грамотного юриста, но он был неглупым человеком и понимал, что данные советы верные, из сложившейся ситуации нужно сделать надлежащие выводы и впредь не повторять своих ошибок.
— А водитель из «Евпорбанка» так и остался нами ненаказанным. Что будем делать?
— Подождём до завтра. Получишь от своего человека информацию на нарушителей спокойствия, потом решим. Другого я тебе пока ничего предложить не могу, — посоветовал ему Маркелов.
Глава 14
Спица взбешён
В оговорённое с Неждановым время Спица в сопровождении двух телохранителей направился в ресторан «Аделина». Так назвать ресторан ему посоветовал Маркелов, который сказал, что с древнегерманского языка это слово переводится как «благородная». Спице название понравилось. Было бы совсем прекрасно, если б и его самого окружающие считали благородным. Но такое звание не покупается, а заслуживается всей жизнью. Его же образ жизни и правила поведения были далеки от благородства.
Своему ресторану Спица согласился дать название «Аделина» ещё и потому, что это слово на слух было приятным и сказочно загадочным.
В силу того что у Спицы не было экономического образования, директором ресторана и казино стал его друг Дивульев по кличке Лист, бывший главный бухгалтер крупного предприятия. Он был судим за хищение в особо крупных размерах и отбывал наказание в местах лишения свободы вместе со Спицей, а теперь являлся его доверенным лицом. Одно время Спица даже хотел оформить ресторан «Аделина» на Листа, чтобы его право собственности никому не бросалось в глаза, но, пораскинув мозгами, пришёл к выводу, что так поступать нельзя, слишком рискованно для него. Ведь если он сделает владельцем «Аделины» Листа, то свою жизнь подвергнет большей опасности, чем в том случае, если ресторан будет оформлен на него самого. Все, кто захочет претендовать на обладание рестораном, ни при каких условиях не смогут убить его хозяина, так как право собственности к ним все равно не перейдёт. Поскольку у Спицы не было семьи, то ресторан стал бы государственной собственностью, а у государства её отнять никто бы не смог. Если бы ресторан был оформлен на Листа, то кто-то крутой, убив Спицу, мог потом путём угроз и шантажа заставить Листа отказаться от ресторана в свою пользу.
Безусловно, Спица понимал, что если работникам правоохранительных органов когда-нибудь удастся доказать, что он является главарём преступной группировки и он будет осуждён, то однозначно вся его собственность судом будет конфискована в доход государства. Из двух зол он выбрал меньшее — лучше попасть в места не столь отдалённые и лишиться собственности, чем головы. Чтобы совсем не остаться без денег, получаемый капитал он теперь обращал в золото, покупал бриллианты. Все это он прятал в тайнике в качестве страховки будущей безбедной жизни.
В ресторане Спица не пожелал уединяться в отдельном кабинете потому, что Щербатый, придя на встречу с ним, мог его и не найти. Спица велел официанту накрыть стол на две персоны в общем зале и чтобы ему за таким столом не стыдно было сидеть. Когда официант исполнил его распоряжение, Спица сказал ему и велел передать другим официантам, чтобы к нему никто больше не подходил.
Однако не успел он выкурить сигарету, как к нему подошёл беспризорник лет тринадцати. Спица возмутился, что такого оборванца пропустил швейцар: беспризорник своим присутствием в ресторане давал основание посетителям считать заведение проходным двором. А ведь ресторан был собственностью Спицы. Кому, как не ему, беспокоиться о своём добром имени!
— Ты, шнурок, как сюда попал?! — попытался спустить полкана Спица, уверенный, что его телохранители сейчас более убедительно продолжат разговор с пацаном.
Однако оборванца грозный дядя не напугал. Не здороваясь с ним, шмыгая носом, он без робости обратился к Спице:
— Ты, что ли, будешь Сергеем Трофимовичем?
— А тебе какое собачье дело до Сергея Трофимовича?
— Если-ты не Сергей Трофимович, то я с тобой трекать не собираюсь, — невозмутимо огрызнулся беспризорник.
— Ты чего, сопляк, тут пылишь? — схватив подростка огромной пятернёй за плечо, пророкотал один из телохранителей Спицы. — Чего тут тебе надо?
— Мне Сергей Трофимович нужен, — пропищал мальчишка, уже начавший теряться от грубого обращения.
— Ну я Сергей Трофимович, что дальше скажешь? — снисходительно произнёс Спица.
— Мне один дядя поручил вам письмо передать. — Оборванец достал из-за пазухи запечатанный конверт и отдал его Спице.
Взяв у него конверт, на котором было написано: «Кернову Сергею Трофимовичу», Спица внимательно оглядел зал, но никого из интересующих его лиц не увидел. Потом остановился взглядом на беспризорнике, продолжавшем стоять около стола.
— Вали отсюда, чтобы я тебя больше не видел.
— Червончик дал бы за работу, — с цыганской наглостью стал клянчить мальчишка.
— Тебе за работу уже заплатили, — догадливо заметил Спица.
— А если и ты мне тоже заплатишь, то не обеднеешь, а сироту от голода на пару дней спасёшь, — не отступал подросток.
Достав из кармана пятьдесят рублей одной банкнотой, Спица отдал её подростку и, улыбнувшись, расслабленно пошутил:
— Сам был нахалом, но такого нахала вижу впервые.
— Спасибо, дядечка, чтобы у тебя в постели каждый день была новая куколка-девочка, — спрятав деньги в карман не по росту коротких брюк, пропел пацан и покинул ресторан.
На извлечённом из конверта листе бумаги Спица увидел машинописный текст. Не приступая к чтению письма, он самодовольно подумал: «Я так напугал Щербатого, что он стал меня бояться как прокажённого. Ведь Юрий Николаевич наверняка передал ему моё заверение, что я больше его не буду трогать, а он все равно продолжает меня бояться и не хочет встречаться. Ну и черт с ним, пусть боится. Мне его любовь не нужна, я не женщина. Лишь бы добросовестно работал на меня, не наглел, не умничал и не считал себя слишком деловым. Шестёрка всегда должна знать своё место и не выпендриваться. Сейчас почитаю, что он там мне нашлёпал на машинке».
Углубившись в содержание письма, Спица полностью отключился от окружающего мира. Телохранители, наблюдая за его мимикой, поняли, что Спица узнал что-то неприятное для себя.
В письме содержались полные установочные данные на интересующих Спицу лиц: кем они работают в банке, где живут в городе, их домашние адреса, что собой представляют, где служили, какие имеют правительственные награды и многое другое, что читателю романа уже известно.
Чтобы осмыслить информацию, дать ей оценку, Спица иногда отрывался от письма и, только переварив содержание прочитанного, положив на полку памяти, возобновлял чтение. Продолжая знакомиться с содержанием послания Щербатого, Спица понял причины провала всех предыдущих попыток покушения на жизнь Транквиллинова. «Ничего себе, каких асов этот лох нанял в телохранители! Теперь понятно, почему нам с Транквиллиновым не везло и почему Косолапов вчера с одним из асов так дико влетел», — подумал он.
Считая, что все интересные сведения он уже почерпнул полностью из письма, Спица уже с меньшим вниманием стал его дочитывать, подчиняясь необходимости. Однако последние строки вновь насторожили его: «…Эти парни недавно заходили поразвлечься с проститутками в твой „монастырь“. Отдохнув там, они увели с собой одну из понравившихся им девиц. Шестеро твоих сраных быков-спортсменов попытались молодцов Транквиллинова наказать за наглость. Но работники банка их всех вырубили, как котят, и навели шмон в сейфе Дианы, взяв из него все, что им было необходимо. Затем удалились восвояси. С уважением, Щербатый».
Спица нутром почувствовал, что заключительные строки письма Щербатый напечатал с большим удовольствием. Он понимал, что последней своей новостью Щербатый до водил до его сведения, что не только он не умеет работать, но, получается, и приближённые самого Спицы порой оказываются не на высоте и допускают промахи и ошибки.
