Данил Корецкий - Секретные поручения 2. Том 2
– Четвертый на связи, – сказал капитан. – Что там у вас?
– Доложи обстановку, четвертый, – ответила рация голосом полковника Рябушкина. Голос был глухой и недовольный.
Капитан Миронов удивленно вскинул голову и доложил:
– Нахожусь на улице Освобождения, работаю с задержанным за превышение скорости «Крайслером-себринг» номер шесть-три…
– Хорошо, – перебил его полковник. – Теперь отойди на пять метров от машины.
– А лучше на пятьсот, – ядовито добавил Лохманенко, слышавший переговоры.
Капитан отошел в сторону.
– Отошел? Теперь слушай. Верни документы водителю и отпусти его на все четыре стороны. Машина в разработке. «Лада», которую ты хотел задержать – из Конторы, они пасли этот «Крайслер». Мне только что звонили из областного управления, обещали, что тебе глаз на жопу натянут, если еще раз перед ними махнешь своей палочкой. Так что номера – и эти, и те что на «Ладе» – на лбу себе напиши, чтобы не забыть. Понял?
– Понял, – побелевшими губами произнес капитан Миронов.
– Тогда выполняй. Конец связи.
* * *Сначала это было маленькое пятно почти правильной округлой формы.
Родители в гостиной смотрели телевизор, а мальчик играл в космическую стратегию «Пираты Южной Галактики». Отец купил ему этот диск только вчера, но мальчик успел пройти уровни новичка и профессионала и теперь сражался на черных полях вселенной в роли эксперта высшей категории. У него была цепкая память и живое воображение – что встречается в одной голове крайне редко. Иногда он вспоминал про пятно и переводил взгляд на потолок.
Пятно постепенно увеличивалось. И это было правильно.
Потому что на самом деле потолок был не потолком, а Главным Монитором звездолета, а пятно на потолке было не пятном, а загадочным материком далекой загадочной планеты. А каждому астронавту известно, что при приближении к планете материки увеличиваются в размерах и меняют очертания.
Вот и пятно уже было не круглым, а скорее похожим на собачью голову с густой растрепанной шерстью.
Мальчик подумал, что назовет планету Рекс.
Потом он снова на какое-то время ушел с головой в компьютерную игру, пока родители не позвали его ужинать.
– Я открыл новую планету, – сообщил он за ужином. – Называется Рекс.
– Жизнь там есть? – поинтересовался отец.
– Пока не знаю. Трудно разглядеть. Надо подлететь поближе.
– Ищи воду. Если есть вода, значит, есть жизнь.
Отец всегда давал дельные советы.
Когда мальчик вернулся в свою комнату, пятно выросло вдвое, и теперь к голове собаки добавилось мохнатое и довольно безобразное туловище.
Он играл на компьютере до тех пор, пока из родительской спальни не раздался голос матери:
– Пора спать!
– Ага! Сейчас! – ответил мальчик, не отрываясь от экрана компьютера.
Чуть позже он выключил верхний свет и бросил под дверь полотенце, чтобы родители не увидели мерцающий свет монитора. Он играл до часу ночи, пока глаза не начали слипаться. Потом выключил компьютер и лег спать. Пятно на потолке находилось как раз над его головой, оно стало огромным.
«Экипаж, приготовиться, – передал мальчик по внутренней связи. – Через минуту входим в верхние слои атмосферы».
Это уже была не собака, это был огромный космический осьминог. Он бормотал на своем космическом языке: «Даб, даб, даб…» Мальчик свесил голову и увидел лужу рядом с кроватью. Капли размеренно падали с одного из щупалец осьминога на пол.
«Где вода, там жизнь», – удовлетворенно подумал мальчик, а потом уснул.
* * *– Да-а, – со значением протянул слесарь, разглядывая стекающие по стене потоки воды. Он глянул под ноги и отошел в сторону, на более сухое и безопасное место. Пол в углу и детская кровать, которую только что передвинули в центр комнаты, покрыты кусками мокрой штукатурки и тряпками, которыми хозяйка квартиры надеялась собрать воду. Тряпки закончились, и теперь хозяева собирались пустить в ход старые газеты. Но это были напрасные старания – воды слишком много, она успела залить соседей снизу на четвертом и третьем этажах, а когда аварийная бригада покидала диспетчерскую, умолкнувший было телефон снова стал трезвонить: возможно, это были соседи со второго.
Вернулся запыхавшийся сантехник, он бегал на пятый этаж, откуда протекала вода.
– Никто не открывает.
– Может, спят? – предположил слесарь.
– Да ну, восьмой час уже…
– Значит, напились до отключки.
– Там кто-то должен быть, – тихим осипшим голосом произнес мальчик. Его только что переодели в сухую пижаму, высушили голову феном и напоили отваром валерьянки. – Раз есть вода, значит, кто-то там живет. Только он не хочет идти на контакт.
Слесарь посмотрел на него.
– Логично, – сказал он. – Значит, будем ломать дверь.
Перфоратор легко вошел в сердечник замка, осыпав пол металлической стружкой. Слесарь просунул в отверстие отвертку и выдвинул из пазов ригеля.
– Доброе утро! Подъем! – крикнул он, открывая дверь и входя в квартиру. Через порог на лестничную площадку выплеснулась вода. Слесарь невольно приподнялся на цыпочки, чтобы не замочить ботинки, но тут же вспомнил, что они и без того мокрые насквозь.
В прихожей был потоп. Потемневшая от воды ковровая дорожка собралась гармошкой, над ней плавал мусор и одинокая женская туфелька на высоком каблуке.
– Есть кто-нибудь дома? – снова крикнул слесарь.
Никто не отозвался.
– Во, смотри, – сантехник поднял с пола пластмассовую мыльницу, в которой лежал золотой кулон на цепочке.
– Ага, – отрывисто сказал слесарь и направился в ванную.
В ванной горел свет. Вода струей била из крана, ударяясь в колено женщины, которая лежала на дне ванны под розовой поверхностью, подобно огромной пластмассовой кукле. Кожа была неестественно белой и сморщенной, а глаза и рот женщины были открыты. Она была мертва.
– Мама родная… – пробормотал сантехник и тут же согнулся пополам, стравив завтрак себе на ноги.
Слесарь закрутил краны, вытер мокрые руки о комбинезон и достал из кармана телефон.
– Раз вода, говоришь, значит, кто-то живет… – произнес он, обращаясь неизвестно к кому. – Нет, брат! Значит, кто-то не живет…
Он набрал на трубке короткую комбинацию цифр и через секунду сказал уже другим тоном:
– Алло, это милиция? Тут женщина в ванне мертвая. Записывайте адрес…
* * *– Кто прописан по адресу? – спросил Курбатов.
– Седых Вера Алексеевна, семьдесят девятого года рождения, – сказал дежурный.
Курбатов раскрыл записную книжку, торопливо перелистал ее и ткнул пальцем в одну из недавно заполненных страниц. Вера Седых… Есть.
– Я выезжаю.
Судмедэксперт и криминалист уже работали, когда он прибыл на место. Пол был застелен мокрыми изорванными газетами. Труп лежал в ванне, откуда успели спустить воду. Окоченевшие руки были приподняты над туловищем и разведены в стороны.
– Колотая рана у основания шеи, – сказал судмед, показывая красную дырочку над левой ключицей… – У кого-то из наших был труп с таким ранением…
– А у тебя? – Курбатов обернулся к Савицкому.
– Пока ничего. – Криминалист задумчиво пожевал мундштук беломора. – Воды было по лодыжку. В ванной бардак, как и везде. И ничего интересного.
– А газеты кто на пол набросал?
Савицкий пожал плечами.
– Сантехники, видно…
– И вправду бардак, – прорычал Курбатов.
Он позвал лейтенанта и велел ему привести жильцов из соседних квартир на площадке, а также с верхнего и нижнего этажей. А заодно разузнать, с кем из соседей погибшая была в приятельских отношениях. Пока лейтенант бегал, Курбатов обошел квартиру.
Было ясно, что он опоздал. Еще двенадцать часов назад Вера Седых была жива. Та самая Вера Седых, с которой Таня Лопатко провела последние часы своей жизни. Она пропала сразу после смерти Лопатко – телефон молчал, на работе она не появлялась, и Курбатов был на сто процентов уверен, что Вера пустилась в бега. Это ему было даже на руку, поскольку бегство косвенно указывало на ее виновность, а так как бегунья она была неопытная, нервная, то сама должна была засветиться, и Курбатов рассчитывал взять ее тепленькую не позднее, чем через неделю… Да он просто не сомневался, что именно так оно и будет!
Курбатов разозлился. Теперь ни Веры, ни косвенной виновности, ни задушевных бесед в камере СИЗО.
– Я помогала ей иногда по хозяйству, – протараторила женщина в спортивном костюме, соседка из квартиры напротив. – Борщик сварю, картошечки почищу, в квартире уберусь. У нас были прекрасные отношения, просто замечательные, вы ничего такого не подумайте…
– Вчера, вспомните, – перебил ее Курбатов. – Кто-нибудь приходил к ней?
– Ну-у… – Женщина состроила задумчивую гримаску. – Не знаю. Вообще-то у нее были кавалеры, но без этого… Без бандитизма. Все солидные такие, с положением…
– Кто именно? Имена, фамилии? Приметы?
