Расстрельный список - Сергей Иванович Зверев
– Как всегда. Деньгами или услугами ответными… Или дельцем общим, – замявшись на миг, добавил усач.
– Излагай диспозицию.
– Кое-кого с тюрьмы надо вызволить.
Я нервно хохотнул. Похоже, у меня складывается репутация организатора побегов из пенитенциарных учреждений…
Часть третья. Трудный путь за кордон
Глава 1
По агентурным данным, Лазарь Климович Куропятник был ярым националистом. Ходил исключительно в вышиванке, притом украшенной узором, значащим так много для избранных знатоков. Сладко засыпал с томиком Тараса Шевченко под головой. И грезил о временах, когда кацапы сгинут, а над Украиной взовьется знамя свободы.
Еще в студенчестве в Киеве он был активным участником литературного общества «Пламень эпох», на деле ставшего националистическим притоном, где ковались кадры для пропаганды радикального украинства. Там и познакомился со своей нынешней супругой – молодой поэтессой Олесей Котько.
В революцию и Гражданскую войну его поносило по городам и весям. В итоге он неплохо пристроился инженером на вагоностроительном заводе в городе Каменское. Компетентные органы, хотя и отлично были осведомлены о его ортодоксальном пещерном национализме, Куропятника не трогали. Потому что националистов на Украине тьма тьмущая, а хороших инженеров мало. Так что жил он припеваючи: платили знающему инженеру как десятку рабочих, почти как директору завода.
Но все же он влетел. Что-то у него на заводе не вовремя взорвалось, были сорваны военные заказы, поднялся шум до небес. Необходимо было срочно карать и жечь. Вот и попал он под горячую руку советского правосудия. Скорее всего, его просто сделали крайним. Последовали суд, статья о халатности, два года заключения. Отсидел он из них уже три месяца в колонии массовых работ в городе Жучково.
Жена с малолетним сыном проживала все в том же Каменском. Работала машинисткой. Заодно, как бывшая буржуазная поэтесса, вела при городском клубе трудящихся женский кружок украинской литературы, где ненавязчиво предлагала выкинуть за борт истории всяких дряхлых и расово ущербных Пушкина и Шекспира. Зачем они нужны, когда есть Леся Украинка и Иван Франко? И вообще, к чему развитым людям говорить на каких-то обезьяньих языках, когда есть соловьиная украинская мова? Внимания на нее не обращали, поскольку все это было в русле украинизации. Удачно укокошенный нами недавно Лев Дерконос из расстрельного списка даже какую-то грамоту от Народного комиссариата просвещения ей в свое время выдал – лично, в торжественной обстановке.
Как я понял из объяснений подручных Генерала Мороза, хоть инженер и оказывал некую помощь бандподполью, но активным его участником не являлся. Заинтересованность в нем была из-за того, что он родственник «будущего соправителя Украины». И Власник очень хотел его видеть на свободе, поблизости от себя. Родная кровинушка все же. Как оставить ее в беде?
Больше всего беспокоило контриков то, что будут установлены родственные связи руководителя эмигрантской боевой структуры и простого инженера, находящегося в заключении, – уже наблюдались подвижки со стороны органов в этом направлении, вопросы нехорошие задавать начали. И тогда ОГПУ получит некоторые козыри в борьбе с КСУ.
Итак, заказ от самого Мороза: вызволить его родню, транспортировать в Польшу. А потом у нас будет разговор по душам. Именно эти условия мне выдвинули гонцы. Я пообещал подумать и по условленному каналу передать решение.
Вернувшись без новых приключений в артель, я запросил срочную встречу с Инициатором. На следующий день мы вели с ним разговор в так хорошо знакомой мне «конспиративной каморке» в распределителе.
– А может, нам правда использовать инженера с семьей для шантажа Снежной Бабы? – предложил я.
Петр Петрович задумался, потом отрицательно покачал головой.
– Насколько осведомлен о Морозе, он человек где-то даже совестливый. И очень будет переживать за родню, если ее поставят к стенке. Может, даже напьется с горя. Но не сдвинется ни на сантиметр со своей позиции. Прогнуть его через близких невозможно.
– И что делать? – с кислым выражением спросил я, предполагая ответ. И не ошибся.
– Будем освобождать, – объявил Инициатор.
– Мне уже диплом государственного образца положен по специальности «вызволитель контрреволюционеров».
– Добавьте еще террор. Эту специальность вы, Саша, освоили на пятерочку.
– Лет или баллов?
– Баллов, конечно. В годах такое не меряется. Только стеночка.
Шуточки такие звучали, конечно, задорно. Да только почему-то плакать от них хотелось. Но если взял груз на плечи, сожми зубы да тащи.
– И вот еще. Перед тем как кидаться с шашкой нагло на тюремное ведомство, нужно подработать нашего бравого Полковника, – заметил Петр Петрович.
Полковник. Давно таких званий у нас нет, но в оперативных материалах полковому командиру Квакше присвоен именно такой псевдоним. Кстати, в нарушение правил. Ведь оперативный псевдоним не должен содержать сведений о фигуранте, но почему-то Инициатору приглянулось именно это слово. Ладно, дело хозяйское.
– Как подработать? – спросил я.
– Замкнуть колечко, – довольно улыбнулся Петр Петрович – с таким видом кот облизывается, отведав жирной сметаны.
А потом предложил комбинацию. Целью ее было взять самого Полковника и его окружение под полный контроль. И использовать как в нашей операции, так и в смежной, которую проводит центральный аппарат ОГПУ.
Конструкция получалась интересной. Красивой. И при определенных условиях могла сработать. Хотя переусложненные конструкции могут рухнуть из-за одного лишь слабого звена. Но будем думать о лучшем.
– Годится, – кивнул я…
Глава 2
Катер сформированной месяц назад Днепровской военной флотилии, прилично мятый, с низкой осадкой, старенький, но упорный, пыхтя, причалил к пирсу у станицы Коневская. На него завороженно глазели окрестные мальчишки. Прибытие корабля, тем более военного, для местных – это всегда праздник и бесплатное представление.
Я взошел с пирса по кинутому на борт трапу. Поздоровался с капитаном и с немногочисленной командой. Муштра на судне была знатная. Царил идеальный порядок. Службу тут знали на отлично.
Все же я крыса сухопутная, а не морская. Люблю ощущать под ногами твердую землю, хотя и с удовольствием читаю авантюрные книжки про океанские путешествия и пиратов. Но плыть нам не в Тихий океан, а всего лишь по Днепру.
Отчалили незамедлительно. И почухал наш катерок неторопливо по реке, обрисовывая себя издалека клубами пара, идущего обильно из высокой трубы.
Капитан как истинный морской, точнее речной, волк курил трубку, меланхолично подправляя курс штурвалом. Время от времени он с видимым удовольствием дергал за шнур, и реку оглашал трубный глас, как будто стадо мамонтов вышло на прогулку. Такой маленький кораблик и так гудит!
Полковника мы подобрали парой часов позже. Вид он имел смиренно-уважительный:
– Так у тебя все подвязано, братец.
– Не представляешь насколько, –
