Михаил Рогожин - Богатых убивают чаще
— Никогда! — энергично заявил Волохов.
— К сожалению, да… Он рассказал тебе о завещании на имя Киры. Передал просьбу матери Артема устроить слежку за полковником Смеяном.
— Все было не так!
— Это меня не волнует. Вы обсудили ситуацию и решили поставить на Киру. Теперь, когда Петелин возвращен на место, старуху можно отодвинуть и устроить междусобойчик — «Крон — банк» покупает «Сибирсо» и тебя делают президентом концорциума. Впрочем, ничего не скажу, придумано ловко.
— Да кто вам сказал такую глупость?! У меня и в мыслях ничего подобного не было!
— Мне сказал об этом сам господин Вакула, — обдав Банщика ледяным взглядом, произнес Крюгер. После чего встал и, отходя от стола, добавил: — Твой расчет оказался неверен. Я перекупил Егора Пантелеймоновича. Можешь выпить за наш новый союз. И если надеешься вернуть мое доверие, завтра же положи мне на стол компромат по «Европейскому альянсу».
Волохов настолько обалдел от услышанного, что не мог найти слов и только тупо смотрел в спину удалявшемуся бизнесмену.
Дальнейшие действия Банщика были вполне предсказуемы. Он рванулся на поиски Вакулы и нашел его в московском представительстве компании «Сибирсо».
— О! — раскинув руки и широко улыбаясь, встретил его Егор Пантелеймонович. — А я все жду, когда подшукаешь мне обещанного человечка для Смеяна.
— Пошел ты! — в сердцах выругался Волохов.
— Не понял… — оторопел Вакула.
— Ты с Крюгером встречался?
— Он попросил о встрече, неудобно было отказываться.
— И что ты рассказал ему о консорциуме?
— Это он мне рассказал. Идея богатая. Ничего не скажу.
При этом Вакула смотрел на Банщика чистыми, почти васильковыми глазами, и улыбался. Не выдержав издевки, Волохов опустился в кожаное кресло.
Вакула вызвал секретаршу.
— Дай — ка нам коньячку, кофейку и чего — нибудь занюхать. И отмени встречу. Я занят.
Не закрывая дверь, секретарша молниеносно исполнила приказание хозяина. Тот разлил коньяк по фужерам.
— Не дуйся. Сказать по правде, на президента консорциума ты… Ну, не обижайся…
— А ты мне предлагал?! — взорвался Волохов.
— Я предложил твою кандидатуру Крюгеру.
— Кто тебя просил? — Волохов машинально сделал большой глоток коньяка и поперхнулся.
— Посидели, порассуждали, обсудили. Ты ж меня знаешь, про своих никогда не забываю. Но не получилось. Извини. Бизнес такое дело. Предложение Крюгера попредпочтительней будет.
Взывать к дружбе, совести, памяти Артема было смешно. Волохов понял, что его кинули. При всей внешней простоте и провинциальности Вакула был намного хитрей и коварней прожженных столичных интриганов. Глядя на его могучую фигуру, копну льняных волос, распатланных по плечам, казалось, что дело имеешь с надежным былинным мужиком, который не подведет. На самом же деле жизнь в тайге выработала в нем звериное чутье на добычу, чему подчинялись все его слова и поступки.
Банщик без особого труда представил себе встречу Крюгера с Вакулой. Мнительный Иван Карлович начал с прощупывания прочности дружеских и деловых отношений, сложившихся между ним (Волоховым) и Вакулой. А тот, чтобы подороже себя продать, сделал вид, будто уже существует договоренность о дальнейшем слиянии «Крон — банка» и «Сибирсо» в консорциум. Крюгер понял, что у него из — под носа уводят лакомый кусок, и немедленно предложил более выгодный вариант.
— Что ж, Гоша, — с угрозой в голосе произнес Волохов, — в нашем бизнесе кинуть товарища — святое дело. Но, гляди, не просчитайся. Старуха еще жива и переживет многих.
Вакула, поставив фужер на стол, подошел к Банщику и, склонившись над ним, пропитым голосом прохрипел:
— Многих… но не всех.
Холодок пробежал по спине Банщика, и он понял, что нужно срочно примыкать к силам, способным противостоять наметившемуся альянсу. Но прежде решил навестить Ариадну Васильевну и выяснить, в каком состоянии находится старуха. Есть ли смысл ставить на нее?
* * *В клинике, куда он приехал без предварительной договоренности, его явно не ждали. Это было видно по выражению лица Киры.
— Ариадна Васильевна никого не принимает, — резко сказала она.
— Я не нарушу ее покой. Просто хочу сообщить новости по поводу расследования убийства Артема.
— А мне об этом знать не обязательно? Я хоть и бывшая, но жена! — съязвила Кира.
— Вдова, — поправил Волохов.
— Тебя тоже волнует мой статус?
— А кого еще? — насторожился Волохов, понимая, что этот вопрос напрямую связан с возможным завещанием.
— Твоего друга Сурова.
— Он мне не друг, — поспешил заверить Банщик и отметил про себя, что вокруг Киры концентрируются серьезные силы. Но намекать на завещание не стал.
— Все вы из одного теста. Ничего, кроме денег, власти и комфорта, вас не интересует. Слетелись на наследство Артема, как стая воронов, — махнула рукой Кира. — Так какие новости?
— Позволь об этом сначала с Ариадной Васильевной.
— Ладно, пошли…
Старуха приняла его холодно. Она полусидела в травматологической кровати. Фиолетовые волосы, идеально подстриженные в каре, безжизненное лицо с резко выпиравшими скулами, бледно накрашенные губы, сложенные в печальную дугу, производили жутковатое впечатление, словно предстояло общаться с прекрасно сохранившейся мумией.
— Вы прекрасно выглядите, — соврал Волохов.
— После смерти сына мать не может прекрасно выглядеть, — осадила его старуха. — Выкладывай, каким ветром занесло.
— Слухи по Москве всякие гуляют о дальнейшей судьбе «Крон — банка»…
— А чего им гулять? Этим вопросом никто, кроме меня, не вправе заниматься.
— Так — то оно так. Но сами знаете, везде предательство, чуть замешкаешься, глянь, а тебя уже продали.
— Говори — кто?
Волохов опустился на табурет возле кровати. Для пущей таинственности оглянулся и шепотом сообщил:
— Ваш любимец Гоша Вакула снюхался с Крюгером. Иван Карлович спит и видит проглотить «Крону» и соблазнил наивного провинциала. Понимаю, что и вдвоем они против вас — мелюзга, но им кто — то активно помогает из вашего окружения.
На лице Ариадны Васильевны не произошло никаких изменений. Волохов даже подумал, что она не расслышала его слов. И решил повторить.
— Я говорю…
— Заткнись, — остановила его старуха. Закурила сигарету, сделала несколько глубоких затяжек, выпустила дым. — Сколько ты хочешь?
— За что? — не понял Банщик.
— За то, что назовешь имя этого человека. Я правильно тебя поняла?
Волохов сделал вид, будто обиделся. Встал, подошел к окну. Подставил скупым солнечным лучам свое открытое волевое лицо, нахмурился.
— Я не стукач и не сплетник. Деньги зарабатываю другими способами. Мы с Артемом были друзьями, поэтому счел своим долгом предупредить вас.
— Хорошо, проехали. Так кто это?
— Не знаю. Но информация достоверная и заслуживает внимания.
— Спасибо, Гена… Узнаешь что — нибудь поконкретней, буду рада тебя видеть.
— Непременно. Главное, выздоравливайте.
— Как раз это уже не самое главное, — вздохнула старуха и потушила сигарету.
Выходя из клиники, Волохов снова встретился с
Кирой.
— О чем вы говорили? — с недобрым предчувствием спросила она.
— О многом, — многозначительно хмыкнул он.
И, подмигнув, добавил: — Не беспокойся, о твоем завещании я и слова не сказал. Мы же с тобой друзья. Пусть это сделают другие. Петелин, например.
— При чем тут Петелин! — вспыхнула Кира.
— Вот и я думал — при чем? Оказалось, при том! Привет Сурову. А еще лучше Вакуле… — И напоследок с сожалением заметил: — Не на тех людей ставишь. Обманут… в лучшем случае.
Кира ничего не ответила.
Набрав крейсерскую скорость, Волохов уже не мог остановиться. Следующий удар по идее консорциума он решил нанести через Сарояна. Выслушав по телефону его туманные намеки, президент Межбанковской ассоциации предложил:
— Покатову сможешь убедительно подать информацию?
— Смогу…
— Вот и отлично. Не отключай мобильный. С тобой свяжутся.
— А как же наша встреча?
— Ну, мы — то по одну сторону баррикады. Разберемся!
Через два часа Волохов уже входил в кабинет председателя Высшего экономического совета. Виктор Андреевич встретил его радушно, хотя до этого держал дистанцию.
— Что — то у нас в бизнесе не то происходит, — вздохнул он с государственным пониманием всей тяжести ситуации.
— Суеты много, — поддакнул Волохов. Его редко принимали в таких высоких кабинетах, поэтому он слегка терялся. Тем более что Покатов, несмотря на свою внешность расплывшегося круглолицего добряка, в отстаивании своих интересов в бизнесе проявлял предельную жесткость и несговорчивость. Считалось, что он лоббирует в правительстве и у президента только те проекты, в которые закладывалась причитающаяся ему сумма, доходившая до сорока процентов от прибыли. Те, кто пытался проскочить мимо всевластного председателя ВЭСа, горько об этом потом жалели, ибо на них обрушивалась вся мощь карательных органов. Поэтому играть втемную с Покатовым Банщик не решался. Раз уж Сароян без всяких предварительных переговоров направил его прямо на ковер, то оставалось сдавать всю информацию.
