Андрей Таманцев - Угол атаки

— Ни от кого.

— Ошибаетесь, полковник, — возразил Крылов. — Из моего сейфа исчезла дискета. С тремя фрагментами «мигов», которые вез «Антей». Из компьютера вынут жесткий диск. И это не все. Жена рассказала, что вчера днем в квартиру заходили сантехники, проверяли отопление. Никто их не вызывал. Мне это показалось странным. Сейчас не кажется. Они проверяли не отопление. Они смотрели, есть ли у меня дома компьютер. К счастью, нет. Можно сказать, что мне повезло. Когда у меня были деньги, не было компьютеров. А когда появились компьютеры, не стало денег. Вывод очевиден. Информация не могла уйти от меня. Если она ушла не от вас, значит, от вашего шефа.

— Исключено, — уверенно сказал Голубков. Конструктор поморщился.

— Утверждение нелогично. Оно продиктовано эмоциями. Что заставило вас приставить ко мне охрану?

— Не знаю, — признался Голубков. — Но не логика.

— Кто мог быть заинтересован в исчезновении информации о катастрофе «Антея»?

— Тот, кто знал, почему произошла катастрофа. И кто не хотел, чтобы об этом узнали другие. Конструктор высокомерно усмехнулся.

— Артель «Напрасный труд». Они зря старались. Исходные материалы есть в МЧС.

Восстановить дискету не составит труда. Достаточно знать, что искать. Это знаете даже вы.

— Вряд ли это удастся. Не очень удивлюсь, если окажется, что все материалы исчезли из МЧС.

— Даже так? Из этого следует, что мы имеем дело с очень серьезной организацией.

— Боюсь, что да, — кивнул Голубков.

— Сукины дети. Эти ваши коллеги, рыцари плаща и кинжала, унесли на хард-диске гораздо более важную информацию, которая им не нужна. Программу расчетов радарного отражения. Итог почти трехмесячной работы. Нельзя предложить им обмен?

Они возвращают диск, а взамен получают дискету с данными по «Антею».

— Они ее уже получили, — напомнил Голубков.

— Есть копия. Я ее сделал после разговора с вами. Не знаю почему. Шпиономания заразительна. Пойдут они на такую сделку?

— Пойдут, — сказал Голубков. — Но не на такую. Дискету они получат, а с вами произойдет несчастный случай.

— С вами, полковник, — поправил Крылов. — С вами, а не со мной. Дискету я отправил на главпочтамт до востребования. На ваше имя. Поэтому ее не нашли.

Признаться, при этом я посмеивался над собой. Оказывается, зря.

— Да, смешного тут мало. Эту программу трудно восстановить?

— Легче, конечно, чем все делать заново. Времени жалко. Не везет нам с этой работой. Полгода назад вирус попал в машины, уничтожил почти всю базу данных.

Теперь эти вот шпионские страсти.

— Полгода назад0 — переспросил Голубков. — Тогда, когда уволился Фалин?

— Не помню, чтобы я называл вам эту фамилию, — заметил Крылов.

— Мы узнали ее в отделе кадров. Он мог запустить этот вирус?

— Теоретически — да. Но не представляю, зачем ему это могло бы понадобиться. Вы — представляете?

— Нет. Но мы не можем отмахиваться от любых вариантов. Даже невероятных. Часто они оказываются самыми верными. Еще вопрос. Ваше ноу-хау — может оно представлять интерес для иностранной разведки? Скажем, для американской.

— Не думаю. У них есть «стелсы». Они могут быть заинтересованы только в одном: прекратить эти разработки у нас. Если мы сможем сделать невидимками МиГ-29 или Су-27, это потеснит их машины на мировом рынке. Не сильно, но потеснит.

— Почему — не сильно?

— Эти «миги» и «су» уже выработали моральный ресурс. Во всем мире берут на вооружение новые изделия. Которые прослужат лет пятнадцать. «Двадцать девятые» будут охотно покупать воюющие страны. Но туда продавать вооружения запрещено.

— А если не только МиГ-29 или Су-27? — спросил Голубков. — Если МиГ-23, МиГ-25, Су-25? Это возможно?

— Антирадарное покрытие можно нанести на любую машину. Если бы Россия не была связана международными обязательствами, превращение наших старых «мигов» и «су» в невидимки — да, это стало бы для Америки кошмаром. Их у нас тысячи. Как я понял, вы искали Николая Фалина и нашли?

— Да. Он сейчас в Потапове. Уехал туда полгода назад. Это село в Забайкалье. В двадцати километрах от него — аэродром военно-транспортной авиации. Его арендует ЗАО «Феникс».

Конструктор насторожился.

— "Феникс"? — переспросил он.

— Вам знакома эта фирма?

— Знакома. У нас был испытательный полигон под Воронежем. Когда финансирование прекратили, оборудование простаивало. Его купил «Феникс». Я не понимал, зачем коммерческой фирме это довольно специфическое оборудование. Теперь, кажется, понимаю. Фалин точно в Потапове?

— Да.

— Значит, они делают то же, что и мы?

— И продвинулись гораздо дальше, — подтвердил Голубков. — Фалин написал матери, что вернется домой недели через три. Есть и еще информация. За последние месяцы в Потапове истрачено сорок шесть тонн авиационного керосина. Совершали полеты над аэродромом пятнадцать истребителей. Старых моделей. МиГ-23, МиГ-25, Су-25. И только один МиГ-29.

Крылов с сомнением покачал головой:

— Такая программа не может быть самодеятельностью коммерческой фирмы. Она должна быть санкционирована на очень высоком уровне.

— Мы не знаем, на каком уровне она санкционирована. Я знаю только одно. Такого противодействия, как сейчас, мы не испытывали никогда.

Конструктор нахмурился:

— Вы понимаете, полковник, что это значит?

— Мне кажется, да, — кивнул Голубков. — Кошмарный сон для Америки близок к тому, чтобы превратиться в реальность.

— Это кошмар не для Америки, — резко возразил Крылов. — Это кошмар для России.

Рано или поздно об этом станет известно. Для всего мира мы превратимся в изгоев, в мразь. Надеюсь, что вы не правы, полковник. У вас слишком богатое воображение.

Даже в Советском Союзе подпольная торговля оружием в таком масштабе была невозможна. А мы все-таки демократическая страна.

— Но немножечко нищая, — напомнил Голубков. — А это — миллиарды долларов. Тех самых, что мы клянчим у Международного валютного фонда.

— Миллиарды, — согласился конструктор. — Но это бандитские миллиарды. С них будет капать кровь.

— Бытует мнение, что при всех своих декларациях Америка тоже занимается подпольной торговлей оружием.

— Это проблемы Америки, а не России. Если ваш сосед вор, вы тоже станете воровать? Если он убийца, вы станете убивать? Послужит это вам оправданием? Я далеко не идеалист, полковник. Но я восемь лет был испытателем. Там я оставил свои волосы. И ноги. И вот что я вам скажу: Бог есть.

Крылов тяжело поднялся, постоял у окна и обернулся к Голубкову:

— Что происходит, полковник? Что происходит со страной? С нами? Мы привыкли думать, что живем в средней полосе России. Березки. Зайчишка-зайка серенький. И вдруг выясняется, что мы живем не в средней полосе России, а в каких-то чудовищных джунглях. И под каждой елкой не волчок — серый бочок, а голодные львы. В окружении шакалов. И все это не завезено к нам. Все это и есть мы.

Голубков промолчал. Но конструктор и не ожидал ответа.

— Вернемся на грешную землю, — проговорил он. — Эту программу нужно остановить.

Кто бы ее ни санкционировал.

— Даже если это сам президент? — спросил Голубков.

— Да. Даже если это сам президент. Он не мог этого сделать. По определению. Он президент демократической России. Если страна станет бандитской, она востребует другого президента. Возможно, он уже ждет.

— Вы сказали, что у меня слишком богатое воображение, — заметил Голубков. — А у вас?

— Я оперирую фактами. Только фактами. И логикой. Будем называть вещи своими именами. Это заговор, полковник. Заговор против новой России. Она может нам нравиться или не нравиться, но другой нет. Это больной ребенок. Со всеми наследственными пороками. Его легко убить. Но где мы окажемся после этого? Вы обязаны предотвратить этот заговор. Это ваша профессия, полковник. В конце концов, вы за это получаете деньги.

— Конечно, конечно, — покивал Голубков. — За мою зарплату только такие заговоры и предотвращать.

— Полагаете, есть связь? — с иронией поинтересовался конструктор. — За маленькие деньги предотвращают маленькие заговоры, за большие — большие? А за очень большие?

— За очень большие деньги заговоры не предотвращают. За очень большие деньги заговоры устраивают.

Крылов хмуро усмехнулся:

— Ерничаем. Всю жизнь ерничаем. Булыжник — оружие пролетариата. Ирония — оружие интеллигенции. Средство самозащиты. Я полагал, что спецслужбы вооружены лучше.

Ладно. Я попросил вас приехать, чтобы получить совет. Вы в этих делах разбираетесь лучше меня. Следует мне объявить о краже хард-диска? Или сделать вид, что ничего не случилось?

— Следует, — сказал Голубков. — Не только диска. Но и дискеты. Укажите в протоколе, что именно было на дискете. Информация о причинах гибели самолета «Антей». Подчеркните, что эта информация уникальна и не может быть восстановлена. И потому вы требуете сделать все, чтобы ее вернуть.