Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)
С ней трудно было не согласиться. Попасть в потные руки дона Кольбиани в качестве побеждённого – сложно представить что-то хуже этого. Но… Паола совсем не походила на человека, способного покорно дожидаться вынесения приговора.
– И что ты собираешься делать? – спросил я, уже заранее зная ответ. Просчитать его было совсем не сложно, но как же я не хотел его услышать… Паола «считала» медленнее.
– У меня остался один шанс, – быстро сказала она. – Я хочу обратиться за помощью к твоему отцу… У нас с ним общие интересы в этой…
И тут она поняла. Умоляюще подняла свои тёмные, бездонные глаза, порывисто потянулась ко мне… И остановилась, увидев в моём взгляде то… То, что я чувствовал в эту минуту. Так вот на чём основывалась её «детская» доверчивость. Да, она знала, что делала.
– Нет, Андре, нет! Это совсем не то, что ты думаешь… Я не думала об этом, когда…
Я остановил её. Слишком часто мною пользовались. Слишком часто.
– О’кей, Паола. Всё в порядке. В самом деле, позвони отцу. Можешь сказать, что я на твоей стороне. Ты ведь этого хотела?
Она ещё мгновение смотрела на меня, словно не понимая произнесённых мною слов. А потом… Словно погасла. И отвернулась.
– Ты поедешь со мной? – тихо спросила, глядя на ярко освещённые кирпичные стены замка. Её телохранители уже минут десять прогуливались поодаль, рядом стояли машины.
– Нет. Если тебе не трудно – распорядись, чтобы меня довезли до Piazza Duomo. И пусть вернут мой пиджак и всё остальное.
Она молча кивнула, по-прежнему глядя в сторону. Только на мгновение поникли плечи, и руки бессмысленно мяли край короткой юбки. От «Dolce & Gabbana». Я выбрался из салона кабриолета.
Она вышла следом. Жестом подозвав охранника, произнесла несколько отрывистых фраз. Он смотрел на меня с уважением, и я далеко не сразу сообразил, что это дань моим способностям, проявленным на дискотеке. Учтиво пригласив следовать за ним, он направился к длинному лимузину, притулившемуся у края газона. Я двинулся следом.
– Андре!
Она произнесла это тихо, так тихо, что я едва услышал. Обернулся. Паола по-прежнему стояла возле машины и смотрела на меня. Губы шевельнулись, словно она хотела сказать что-то ещё, но слово так и не прозвучало. Я ободряюще улыбнулся и подмигнул ей. Хотелось думать, что получилось весело.
– Всё в порядке, синьорина Бономи. Я сделаю всё, что вам нужно. Жизнь – удивительная штука… Не правда ли?
Она отвернулась.
* * *Я сидел на каменном парапете, обрамляющем лестницу Palazzo Reale, и смотрел, как из предрассветного тумана возникают величественные очертания собора, как проявляется его ажурная громада в первых, робких лучиках солнца. Ночь отступала, теплели тона, окрашивающие каменные стены, и вдруг откуда-то из причудливого леса шпилей и башенок, венчающих храм, в небо беззвучно взвилась огромная стая голубей. Словами невозможно передать это ощущение. Если боги живут в домах, то я видел тем утром Дом Бога.
Меня довезли до площади на машине Паолы. По дороге я набросал небольшой список и попросил водителя передать его синьоре. Ничего особенного, разные пустячки, которые могли понадобиться вечером. Типа двух полных бензовозов и снайперского комплекса. А потом пошёл, пиная ногами оставшийся от прошедшего дня мусор, никуда особенно не торопясь и ни о чём, по большому счёту, не думая. Было очень больно и обидно, но ничего поделать с этим я не мог. От того, что мои едва зарождающиеся чувства к Паоле обернулись злой гримасой практичной суки-судьбы, я не стал относиться к ней хуже. Уже очень давно я понял, что не бывает людей одноцветных, чёрных или белых, хороших или плохих. Каждый человек подобен огромной Солнечной системе, в которой роль Солнца исполняет он сам, а вместо оси мироздания призрачно вьётся тонкая нить, натянутая между жизнью и смертью. Вокруг него вращается великое множество других людей, окружающих его в жизни. Но это вращение взаимно. Сам человек по прихоти судьбы может обернуться к другим своей черной или белой стороной, равно как и цвет остальных людей меняется независимо от его желания. Мы не властны над этим постоянным кружением. Волей судьбы хороший человек может сегодня стать для вас плохим, плохой – хорошим, злой – добрым и честный вдруг окажется негодяем. А завтра вы предадите лучшего друга и простите подлеца. Всё это ничего не значит. Смысл имеет лишь ось из жизни и смерти, постоянное вращение вокруг этой оси и бесконечное число сторон, способных открыться в вас. И в других, тех людях, что вокруг вас. Я жалел лишь об одном. О том, что сегодня мне довелось увидеть два цвета Паолы Бономи. Белый. И чёрный. Слишком много для одного дня.
Глава седьмая
– Месье Будик? – Портье поймал меня буквально у самого выхода из отеля. Я как раз собирался сделать несколько важных звонков не из гостиницы и проверить машину. Последнее напрашивалось само собой. Слишком уж недружелюбно мы вчера разошлись с американскими коллегами. Поэтому сегодня я был вполне готов к тому, что мой «Мерседес» окажется до отказа набит какой-нибудь дрянью типа пластиковой взрывчатки. Размазаться по потолку подземного гаража, чтобы доставить им удовольствие? Благодарю покорно… Поэтому я с откровенным неудовольствием уставился на суетливого итальянца, протягивающего мне какой-то конверт.
– Что это? – спросил я, демонстрируя крайнее раздражение. Портье смутился. Хорошими чаевыми тут и не пахло.
– Это вам. Принесли утром. Синьор просил передать, что это очень важно.
Я взял конверт и, сунув служащему какую-то купюру, торопливо двинулся дальше, по дороге разрывая плотную бумагу. До содержимого я добрался уже на улице. Сложенный несколько раз листок бумаги, визитка какого-то ресторана и три фотографии. Я сижу рядом с Паолой за столиком, её красный «Порше» на стоянке возле танцевального клуба и тело лежащего на асфальте человека. Судя по двум кровавым пятнам на груди, вчерашний американский «викинг» бронежилета не носил. Даже среднего качества фото не оставляло сомнений – труп. Мертвее не бывает. Ну-с… И что сие означает? Я развернул записку.
...«Уважаемый господин Дюпре. Искренне сожалею о случившемся. Надеюсь, что добрые отношения между нами всё ещё возможны. Буду рад, если вы согласитесь сегодня пообедать со мной. Ресторан „Akasaka“.
С уважением, Дейв Стеннард».
Переговоры? Какого чёрта? Наши интересы в этой истории были диаметрально противоположны, о чём тут договариваться? А впрочем… Если это не ловушка, то вряд ли наша встреча что-то изменит в расстановке сил. А оказать честь противнику перед неизбежной схваткой – это достойно самурая. Ладно, посмотрим. Я сунул конверт в карман и зашагал в сторону выезда из гаража.
В течение сорока минут я самым внимательным образом изучал «Мерседес». Результат оказался поразительным. Бомба была: даже не особенно напрягаясь, я обнаружил следы от взрывчатки под капотом. Но только следы. Сама взрывчатка исчезла. Означать это могло лишь одно. Сначала неизвестные злоумышленники сделали всё, чтобы отправить меня в Край Великой Охоты, а затем неизвестные доброжелатели всё гениально переделали. Почему? Изменились обстоятельства? Похоже, что мне всё же придётся пообедать с этим Дейвом Стеннардом. Уж больно интересно, что за каша в голове у моих американских «друзей». Спрятав фонарик, я с неоправданной смелостью полез в машину.
Первый звонок был адресован товарищу Дмитриеву. Не вдаваясь в детали, я пригласил его прокатиться за город. Жутко полезно для здоровья дышать свежим сельским воздухом. Встретиться нам предстояло через полчаса, возле центрального вокзала – Stazione Centrale. Потом я позвонил Паоле:
– Доброе утро, синьорина Бономи, – я решил делать вид, что вчера мы вообще не встречались.
– Здравствуйте, месье Будик, – довольно прохладно откликнулась она. Вот и чудесно. Эмоции, как правило, в делах излишни.
– Вам передали мою записку? – спросил я.
– Да.
– Проблемы?
– Никаких. Когда и где вам удобно получить груз?
– Сегодня. Оставьте обе машины там, где мы с вами познакомились. Не позднее семи часов вечера. И… Возможно, мне понадобится прикрытие. В известном вам районе.
– О’кей. Номер вашего телефона? – Я быстро продиктовал. – С вами свяжутся после того, как вы заберёте груз.
– Луиджи? – Мне было любопытно, чем же закончилась вчерашняя история с дорожной техникой. Паола не обманула моих ожиданий.
– Нет. Другой человек. Луиджи… Он будет очень занят в ближайшие дни.
– Хорошо. Желаю вам удачи, Паола.
Некоторое время она молчала, затем ответила, но как-то уж слишком равнодушно:
– Удачи вам. Постарайтесь не терять головы, месье Будик.
Вот и поговорили. Противный осадок, оставшийся после этого разговора, ещё долго мешал мне, вызывая в душе странное, ноющее чувство.
* * *Дмитриев подошёл к машине сразу, едва я успел остановиться. По всей видимости, одновременно прибыло несколько пригородных поездов, и в густой толпе, выливающейся из центральных дверей вокзала, он был совершенно незаметен. А ведь профессиональный дядечка. Достойно уважения. Я распахнул дверцу, и он быстро скользнул на переднее сиденье, рядом со мной.
