Виктор Доценко - Война Бешеного
— Идиот! Ты ничего не понимаешь! Где я — там всегда политика, независимо от моего желания. Я-то как раз о своих детях и думаю. Если они узнают, чья я дочь, нам всем не поздоровится, уж будь уверен!
— Да ладно тебе, Наташа, — влез в спор Алексей, — этим ребятам просто денег надо, им чихать на твою политику! Они-то знают, что тут через одного — миллионер. Потребуют за каждого выкуп. А мы — русские, что с нас взять. На нас и не посмотрят. Думаю, Федор прав. Надо нам откликнуться, мы ничем не рискуем.
— А хочешь, мы их проверим? — таинственно улыбнувшись, предложила Людмила. — Мы с Федором за вас ответим, а вы — за нас. Тем более наша фамилия гораздо позже вашей идет.
— Ты что, совсем спятила? — одернул ее Федор.
— Да погоди! — оборвала его жена. — Если они, Наташа, в политике твоей не секут, они тогда и в лицо не должны тебя знать. К примеру, мы говорим, что мы — это вы. Если они просто отмечают нас в списке, то все в порядке. Вы за нас откликнетесь, и все. Если же они где-то фамилию слышали, то тогда они могут меня увести, посадить куда-нибудь в отдельное место, короче — изолировать. Когда ведут переговоры о выкупе, обычно же заложника на видео записывают. Ну, посмотрит твой папа пленку и скажет: «Ба, да это ж Люська! Значит, с моей дочкой все в порядке».
— И что тогда? — язвительно спросил Федор, которому все это активно не нравилось.
— Тогда он скажет: «Фиг вам, а не выкуп! Это не моя дочка!»
— Ну вот, ты сама и дошла до логического конца, — произнес Федор, — как только он так ответит, сразу же найдут Наталью. А тебе еще вломят по первое число, чтобы не врала. Нет, ребята, вы как хотите, но я, если вы молчать станете, на вас покажу. Мне мои дети и жена дороже, почему мы должны за вас отдуваться?
— Сволочь! — прошипела Наталья. — Подонок! Вот вернемся в Россию, я тебе устрою!..
— Наташа, не надо, ты что! — попробовал успокоить ее Алексей. — Нам всем тяжело, мы русские, нам надо вместе держаться. Давайте хоть сейчас не будем ссориться!
— Я-то не против, — заявил Федор, — только вот она…
Он не успел договорить: боевик, читающий список, выкрикнул фамилию Алексея. В повисшей за выкриком тишине несколько секунд тянулось молчаливое ожидание, затем Людмила неожиданно даже для себя выкрикнула по-английски: «Мы здесь!»
Боевик скрупулезно отметил галочкой в списке фамилию и выкрикнул следующее имя. Все сидящие за столом русские одновременно облегченно вздохнули.
— Ну ты и дура! — в сердцах сказал жене Федор. — Были бы мы в другом месте, я бы тебе врезал!..
— Спасибо, Людочка! — поблагодарил Алексей. — Видишь, все нормально, а ты боялась! — Он погладил по плечу Наталью.
— Посмотрим… — с какой-то смутной интонацией произнесла Наталья и дернула плечом, скидывая руку мужа.
Успокаиваться им действительно было еще рано.
Занятые спором, они не видели, как посмотрел в их сторону главарь террористов, когда его помощник выкрикнул «Дубенко!» (это была фамилия Алексея и его семьи). Когда Людмила откликнулась, главарь подозвал к себе одного из автоматчиков и, что-то прошептав ему на ухо, указал на Людмилу. Тот кивнул и вышел из ресторана. Вскоре он вернулся с фотоаппаратом «Полароид». Отдав его главарю, автоматчик отправился к столу, за которым сидели оба русских семейства.
Держа автомат на изготовку, он остановился около Людмилы и обернулся к своему командиру. В эту минуту сработала вспышка: главарь сделал «Полароидом» моментальный снимок. Подождав, пока снимок проявится, и убедившись в том, что сидящую в одном купальнике Людмилу и стоящего рядом автоматчика на снимке хорошо видно, главарь кивнул, и автоматчик вернулся назад.
— Видишь, — шепнул Людмиле муж, — что ты наделала! Это они тебя фотографировали!
— Ну и что? Может, я им понравилась, — хмыкнула Людмила.
Проверка списка закончилась. Судя по всему, у террористов концы с концами совпали, все туристы были в наличии. Боевик свернул список в трубочку и отдал главарю.
— Дамы и господа! — обратился тот к пассажирам. — Теперь, когда необходимые формальности окончены, я хочу объявить вам программу нашего дальнейшего вынужденного общения. Итак, вы уже поняли, что вы все — заложники. Мы не причиним вам никакого вреда, но в настоящих условиях необходим порядок, виновные в его нарушении будут беспощадно наказываться. Вас накормят и напоят минеральной водой, я уже дал распоряжение о том, чтобы на кухне готовили обед. Желающие сходить в туалет могут занимать очередь: выпускать отсюда будут только по одному человеку.
Он говорил спокойно, но тон его таил угрозу.
— Как долго это продлится, зависит не от меня. Как только мои требования будут удовлетворены, я и мои люди покинут корабль. Еще раз повторяю: ваша безопасность зависит только от вас. Сохраняйте терпение и спокойствие, и с вами ничего не случится.
Закончив речь, главарь, не дожидаясь уточняющих вопросов, повернулся и вышел из ресторана. Немедленно в зале стал нарастать монотонный гул: заложники пустились в обсуждение своего положения.
— Милая! — обратилась к Людмиле пожилая американка, сидящая за соседним столом. — Почему это вами так заинтересовались эти люди?
— Не знаю. Может, я им чем-то понравилась?
— Милочка, поверьте мне, это очень плохой знак, когда кто-то нравится террористам. Очень плохой! Берегите себя!
— Спасибо, я буду стараться.
Веселое настроение Людмилы улетучилось. Она, кажется, постепенно начала понимать, во что вляпалась…
Главарь поднялся в командную рубку.
— Тащи сюда радиста! — приказал он одному из боевиков.
Тот вышел и вскоре вернулся с мужчиной лет за сорок.
Его волосы были с солидной проседью, а густые сизые усы делали его похожим на моржа. Вся команда уважительно звала его Михалыч, даже старшие офицеры. Иван Михайлович Хромаков отдал Балтийскому пароходству двадцать лет жизни, сменил несколько судов и повидал за эти годы столько, что хватило бы с лихвой не на одну увлекательную книгу. Но в заложниках Михалычу никогда прежде бывать не доводилось.
К нештатной ситуации он отнесся спокойно. Когда к нему в рубку ворвались два вооруженных террориста, он не стал строить из себя героя и, без лишних эмоций подняв руки, отошел от аппаратуры, когда ему приказали сделать это. Михалыч знал, что так и будет: бандитам нужна была связь…
— Ты радист? — спросил его по-русски главарь.
Михалыч кивнул.
— Давно здесь работаешь?
Снова подтверждающий кивок.
— С этой аппаратурой знаком? — Главарь указал на стоящий перед ним модем компьютерной космической связи и портативный сканер.
Михалыч так же молча кивнул.
— Перешлешь текст и вот эту фотографию по номеру, который я дам…
Главарь показал снятую им в ресторане «Полароидом» карточку и страницу с напечатанным на пишущей машинке русским текстом. Михалыч мельком глянул в фотографию. Зачем ее надо было куда-то посылать, он не понял.
— Пошли в рубку! — приказал главарь.
Михалыч, главарь и один из боевиков проследовали по коридору в радиорубку. Главарь постучал в металлическую дверь рубки условным стуком, и дверь распахнулась. Все молча вошли внутрь.
Главарь подал знак дежурившему в рубке боевику, чтобы тот уступил место за аппаратурой Михалычу. Радист сел в родное вращающееся кресло, положил перед собой модем со сканером и принялся подключать и настраивать необходимые для передачи сообщения приборы.
— Готов! — сказал он спустя пять минут.
— Работай! — приказал главарь.
Михалыч отсканировал текст и фото, ввел их в компьютер, затем набрал на модеме интернетовский адрес, который ему написал на бумажке террорист. Все это он проделывал с невозмутимой уверенностью и профессиональной ловкостью. Можно было подумать, что эти поручения он выполняет каждый божий день. Затем наступил черед рации.
Пока Михалыч ожидал подтверждения тому, что сообщение дошло до адресата, он краем глаза заглянул в лежащий на столе листок с текстом. Когда он прочел, кому это сообщение предназначено, его прошиб пот.
«Президенту России» — увидел Михалыч на листке. Дальше читать он побоялся.
«Меньше знаешь — дольше живешь», — резонно подумал радист и отвел взгляд от листка.
На экране компьютера появилось подтверждение приема.
— Сделано! — произнес Михалыч, указывая на строку в мониторе. — Выключать?
— Нет! Ждем ответа. И не делай лишних движений!
— Что я, не понимаю, что ли… — буркнул Михалыч. — Долго ждать? — спросил он.
— Не знаю. Час, сутки. Не твое дело…
— Отлить бы… — робко попросил радист.
— Иди, только быстро!
Один из боевиков открыл перед радистом дверь и повел его в гальюн. Судя по тому, что он понимал, о чем говорили главарь и радист, боевик тоже неплохо знал русский язык. Михалыч только диву давался, думая об этом: «И откуда они такие прыткие повылезли? Да еще самому президенту условия ставят! Видно, есть чем его прижать…»
