Русская кровь - Кулагин Олег
Я шагнул к дверям. И тут же вцепился в железную спинку кровати.
Комната медленно завращалась вокруг. Как живая. Стены колыхались и опадали. Лёгкая рябь пробежала по потолку…
Нет!
Я закрыл глаза. Всё это только кажется…
– Дениска!– тревожный голос матери.
Я заткнул уши ладонями.
«Глюки… Вот как это называется».
Я тряхнул головой. Мысли путались, галдели наперебой, будто испуганные птицы… Хлопали крыльями и затмевали тусклый свет лампочки.
«Что-то было в еде?… Или в водке? Убью старого гада… Убью!!!»
Я на ощупь выцарапал «вальтер» из кобуры. Медленно заковылял к лестнице. Волны бежали по паркету, едва не сбивая меня с ног. Пахло морем и где-то вдалеке кружились чайки.
Прямо передо мной выгибалась спина гигантского членистоногого.
Собрав остатки логики, я догадался, что это лестница. И мёртвой хваткой вцепился в верткие, как змеи, перила.
– …Налима лучше брать в норе, – гулкий будто из подземелья донёсся голос Мустафы, – В июле, когда жара…
Островком реальности впереди возникла столовая. Теперь озарённая нестерпимо ярким светом. Будто вместо лампочки, с провода свисало солнце.
Мустафа и Тесленко сидели здесь. Как ни в чём ни бывало.
– Мочите… гада! – прохрипел я, вскидывая «вальтер».
Оба изумлённо на меня вытаращились. Только старик улыбнулся. Холодноватой понимающей улыбкой.
Я выстрелил.
Пуля ударила в груду грязной посуды.
А тот в кого я целил, вдруг оказался за спиной у Мустафы. Короткий высверк лезвия и татарин побелел, зажал ладонями хлюпающее кровью горло. Ещё один шаг – быстрый, как вспышка. И нож скользит по шее Тесленко. Распахивает красную плоть.
Я опять жму спуск. Я вижу, как пули пронзают воздух. Но старик идёт между ними. Исчезает, как привидение, и вырастает рядом. Я хочу выстрелить, но пистолет вываливается из обмякшей ладони.
Чёрные зрачки – словно два окна во тьму:
– Добро пожаловать в бывшую Россию, Денис!
Медленно вращается комната. Кажется, я лежу на полу. Или на берегу? Открываю глаза и щурюсь. Горячее, нестерпимо горячее сегодня солнце…
Надо мной кто-то склоняется. И говорит спокойно, почти ласково:
– Так всё запутано, Денис. Так запутано…
– Кто ты?
– Это неважно. Важно, кто ты?
– Я… тебя знаю?
Короткий смешок:
– Зови меня просто – Михалыч. Поможешь мне, хорошо? – тяжелая ладонь опускается на мой лоб.
– Что… со мной?
– У тех двоих реакция была нейтральная. А у тебя позитивная. Всё идет, как надо. Расслабься, сынок. Кстати, какое у тебя задание?
– Я… не знаю.
– Знаешь, Дениска. Знаешь. Вместе мы во всём разберёмся…
Холодом веет от его ладони. Холод стекает по лицу и вискам… Тьма застилает всё вокруг.
Я проваливаюсь куда-то вниз. И опять выныриваю. Оживаю.
С яркой вспышкой. С острой пронзительной болью.
– Да, – слышится надо мной, – Хороший блок… Даже очень. Зря, Денис. Ты не сопротивляйся. Иначе будет хуже…
Странно. В голове у меня прояснилось. Наверное от боли.
Я приоткрываю глаз и вижу рядом на полу тело Мустафы.
Застывшая скуластая физиономия невидяще смотрит в пустоту.
А я вдруг вспоминаю: там под красным свитером, на его левой руке – небольшой нож в удобном футляре. Всего метр между нами. Если б я сумел дотянуться…
Ладонь Михалыча опять опускается на мой лоб.
Отчаянно пытаюсь шевельнуть пальцами. И не могу. Словно дохлая муха в паутине.
– … Ты расслабишься и всё скажешь, – уверенный голос старика.
Тьма опять наползает.
Но сквозь тёмную пелену, я пытаюсь удержать взгляд на рукаве Мустафы.
И там под красной тканью, что-то вздрагивает. Я стискиваю зубы.
Гулко, как барабан бьётся сердце.
Есть!
Маленький, острый нож выползает из рукава покойника.
Давай!
Треугольное лезвие бойкой рыбкой мелькает в воздухе…
А я проваливаюсь в забытьё.
Вероятно, лишь долю секунды был без сознания.
Когда очнулся, понял, что могу двигать руками и ногами.
Дёрнулся и сел.
Старик – рядом. Только сейчас он был слегка занят. Медленно и аккуратно вытаскивал из своей груди нож Мустафы.
Я бросился к «вальтеру». И все равно Михалыч успел раньше. Лёгким касанием отшвырнул меня в угол комнаты.
Fuck!
Я скривился, щупая сломанные рёбра.
– Признаю, – кивнул старик, – Тебе удалось меня удивить.
Нож он вытащил. Левой рукой зажимал рану. И неприступным утёсом возвышался между мной и дверями.
Я закрыл глаза.
Вдруг почувствовал, что у меня не больше пяти секунд.
Яркой картинкой ожила в моём сознании комната. В столовой до фига разных предметов… Я ощутил их каждый по отдельности.
Никогда раньше этого не пробовал. Даже не догадывался.
Но сейчас…
Шепнул сам себе: «Давай!» И всё, что могло двигаться в этой проклятой комнате – сорвалось с места. Разъярённым роем ударило в фигуру Михалыча.
Я тоже метнулся – вместе с табуретами, вилками и тарелками. Проскочил мимо. И прыгнул к окну – наглухо заколоченному окну, с опущенными металлическими ставнями…
Ветки хлестали по лицу.
Горели ссадины на коже. Острой болью отзывались сломанные рёбра.
Но страх – ещё острее, чем боль. Он гнал меня вперёд – через лес, через тьму. Куда угодно! Лишь бы подальше! Дальше от этого проклятого места…
Хрустел валежник под ногами.
Равнодушно смотрела луна.
А я бежал, бежал без оглядки.
Кто я? Где я?
Ничего не осталось. Ничто не имело значения.
Только боль и страх.
Глава 3
Проснулся я от дикого холода. Открыл глаза.
Маленькое красное солнце уставилось на меня сквозь пелену на востоке. Тепла оно явно не обещало.
Я приподнялся и сел, обхватив плечи.
«Зуб на зуб не попадает» – удивительно верно подходит для теперешнего моего состояния. Если, кто когда-нибудь будет расписывать мне романтику ночёвки под открытым небом – прибью гада на месте!
Fuck!
И главное, как я здесь оказался?
Никаких воспоминаний. В голове – чугунная пустота.
Я зажмурился. Двигаться не хотелось. Хотелось забиться под тёплое одеяло.
Но одеяла не было. И даже спального мешка.
Только трава – влажная от росы.
Если сидеть дальше – вообще околеешь.
Я медленно обрёл вертикальное положение. В груди тупо саднило. Будто от давней раны.
О-ой… Что же со мной приключилось этой ночью?
Та-ак… руки-ноги – целы. Это хорошо… А морда покрыта засохшими царапинами. Больше, вроде, никаких увечий. Только слабый я – как осенняя муха. И шатает как, от тяжкого перепоя…
Хм-м… Штаны – мокрые. Но по моему это от росы.
Футболка – разодрана в нескольких местах.
Чёрные кожаные кроссовки вымазаны в грязи. Словно я десятки километров топал по бездорожью.
Я оглянулся. Место совершенно незнакомое. С одной стороны – опушка леса. С другой – заросшее бурьяном поле.
Никаких следов колёс. Значит, я, и правда, доковылял сюда пешком? То-то ноги болят…
Двигаться тяжело. Но корчиться от холода – ещё хуже. И я побежал вдоль опушки леса – по едва угадывавшейся тропинке.
Один раз едва не упал, запнувшись о высокую траву. Голова кружилась. И тёмные пятнышки плавали перед глазами.
Зато мысли начали выстраиваться в логичную цепь.
Всё не так уж плохо. Я ведь очнулся не в пустыне.
Надо согреться. Отыскать хоть какую-то дорогу. Она приведёт меня к жилью и людям. Вернусь домой и завяжу с выпивкой! Точно завяжу!
Хватит с меня приключений!
Я обогнул опушку леса и радостно заморгал. Что-то вроде просёлка наметилось впереди. Бежать стало легче. Я прибавил ходу. Ощутимо потеплело. Утреннее солнышко набирало силу.
Спустя минуту первые деревенские крыши возникли из-за посадки.
Я припустил рысью. Холода – уже не чувствовал.
