Фредерик Дар - Улица Жмуров
Он дорого заплатит за эту шуточку. Я в четыре прыжка подскакиваю к двери, прилипаю ухом к замку, но они, должно быть, ушли в гостиную, потому что до меня долетает только неразборчивый шепот.
Тогда я тоже вызваниваю мелодию песенки про колеса. Полная тишина... Должно быть, они напряженно вслушиваются.
Я повторяю мое маленькое соло на звонке. Наконец слышится шорох и приглушенный, немного встревоженный голос Джо спрашивает:
– Кто там?
– Друг, который желает вам добра, – усмехаюсь я. Он узнает мой гордый голос и решается отпереть дверь. «Тетя» выглядит чуточку бледновато.
– Я забыл перчатки, – говорю я. Он пялится на мои руки.
– Ваши перчатки? – переспрашивает он с ошеломленным видом.
– Да, – подтверждаю я. – Знаешь, такие маленькие штуковины, которые похожи на пустые соски и которые надевают на руки, чтобы согреть их или придать себе пижонский вид?
– Вы уверены, что оставили их здесь? Я... Я все внимательно осмотрел...
– Как это ты все осмотрел? Ты что, боялся, что я их забуду?
– Нет, но... я... я уверен, что вы ничего не забыли!
– Но проверить-то можно? Это ведь ничего не стоит...
Я отодвигаю его в сторону и захожу в гостиную. Как и следовало ожидать, Парьо сидит там.
При моем появлении он встает и спокойно смотрит на меня. Он еще выше, чем показался мне сначала. Густые брови подчеркивают выступающий лоб. Нос у него крючковатый, скулы широкие, подбородок резко очерчен.
Что преобладает в этом индивиде, так это ощущение моральной правоты. В нем есть что-то упрямое и непреклонное – Чувствуется, что он сохранит спокойствие, даже если вы подпалите ему трусы.
– Месье Парьо? – любезно осведомляюсь я.
– Он самый. С кем имею честь?
– Комиссар Сан-Антонио. Это я обнаружил вчера утром труп Бальмена в вашей машине...
– А, очень хорошо! – говорит он.
– А я думал, вы незнакомы, – замечаю я, показывая на Джо пальцем.
Парьо пожимает плечами.
– Разумеется, это он вам так сказал? Его вопрос, служащий ответом на мой, обезоруживает меня.
– Да, – раздраженно подтверждаю я. Он с презрением пожимает плечами.
– Меня это не удивляет! – заявляет он.
Джо изображает девушку из хорошей семьи, которую полковник застал за поправлением подвязки чулка. Он краснеет.
– Этот идиот пуглив, как девка, – продолжает Парьо. Он демонстративно усиливает презрительную интонацию, показывая мне, что сам он не голубой.
– Он никогда отсюда не выходит, – добавляет Парьо. – Настоящая домашняя собачонка... Ты почему сказал господину комиссару, что мы незнакомы?
Честное слово, друзья, в этот момент я присутствую при красивом номере «Спасение утопающего». Парьо пытается выправить положение твердой рукой, и получается это у него блистательно.
– Я не решился, – блеет педик. Пожатие плечами, и для человека в кожаном пальто вопрос закрыт.
– Вы давно знакомы с Бальменом? – спрашиваю его я.
– Лет десять... Я тоже занимаюсь антиквариатом, специализируюсь на нумизматике... Бальмен был одним из моих лучших клиентов и лучших друзей – И он добавляет, бросив многозначительный взгляд на педика:
– Но у нас была просто дружба.
– Почему вы вчера поехали в банк вместе с ним? Он изображает удивление.
– Но я уже объяснял это в полиции...
– Вам не трудно повторить для меня?
– Расследование поручено вам? Его тон остается куртуазным, но я прекрасно понимаю намек. Этот парень дает понять, что мне тут не хрена делать и отвечает он исключительно потому, что привык быть вежливым даже с легавыми!
– Никакого расследования нет, – уверяю я, – поскольку он умер естественной смертью. Скажем так: я интересуюсь Бальменом потому, что обнаружил его тело. Это вполне естественно, правда? – Я усмехаюсь. – Обычно, месье Парьо, полицейские никогда не обнаруживают трупы. Поэтому я не мог не увлечься игрой...
– Это естественно...
– Итак? – любезно настаиваю я. Он встряхивается.
– Ах да!.. Так вот, я принес ему достаточно большую коллекцию золотых монет на сумму более десяти миллионов. Чтобы не нарушать мой бюджет, я попросил Бальмена расплатиться сразу...
– Наличными?
– Вас это шокирует?
– Это крупная сумма...
– Посудите сами, господин комиссар. В моем бизнесе всегда нужна наличность. Да что я! Без нее просто никуда... Люди, продающие предметы старины, находятся в стесненном положении, не так ли?
– Совершенно верно...
– Я попросил Бальмена снять эту сумму... Поскольку я был на машине, то предложил подвезти его... Он согласился... Ожидание в банке утомило его... Когда назвали его номер, у него уже болело сердце, и я проводил его до окошка.
Он рассказывает свою историю, будто канатоходец идет по стальному проводу: тщательно взвешивая каждое слово, прежде чем произнести его.
– И дальше что? – безжалостно настаиваю я.
– Потом вернулись в мою машину, он отдал мне деньги... В этот момент я увидел, что уже почти полдень и что я пропустил важную встречу с одним клиентом из провинции... Я извинился и пошел на почту, расположенную в том же здании, что и банк, только с другой стороны. Пришлось подождать, пока меня соединят, потому что я звонил в провинцию... в пригород Руана, если говорить точнее. Я долго разговаривал, потом вернулся к моей машине... Вокруг нее стояла толпа... Дежурный ажан объяснил мне, что случилось.
Он замолкает и смотрит на меня с таким видом, будто спрашивает: «Это все, что вы хотели узнать?»
– Вы можете дать мне ваш адрес? Он хлопает себя по карманам и вытаскивает бумажник.
– Простите, господин комиссар, у меня нет при себе визиток.
Он отрывает угол конверта и пишет на нем несколько строчек.
Я читаю: «Парьо, улица Шапталь, 20».
– Спасибо...
Я кладу уголок конверта в мой бумажник.
– Ну вот! – говорю я в своем самом добродушном стиле. – Теперь, дорогой месье, мне остается задать вам еще один вопросик, и все... На сегодня...
Его брови резко ползут вверх.
Поскольку я не тороплюсь спрашивать, он шепчет:
– Слушаю вас. И можете ему поверить: он меня действительно слушает, да еще как.
– Послушайте, месье Парьо, чего ради Бальмен запер свой магазин и поехал с вами, хотя мог выписать вам чек на предъявителя?
Мой вопрос бьет его, как удар кулаком промеж глаз. Он наполовину открывает рот. Мозги в его котелке кипят в полном режиме... Мне кажется, что из ушей и ноздрей у него идет пар... Положи руку ему на лоб и обожжешься, честное слово!
– Ну... – начинает он.
Я, тем же тоном, что он пару минут назад, шепчу:
– Слушаю вас.
– Ну, Бальмен не знал, можно ли выдать чек на предъявителя на такую крупную сумму. Поэтому он предпочел поехать сам, потому что мне была совершенно необходима эта сумма.
Я ему улыбаюсь: хорошо выкрутился! Вы сочтете меня ненормальным, но я обожаю такие маленькие дуэли. Особенно когда противник обладает таким хладнокровием.
Я нанес удар, он его парировал... Наступает пауза, но, по правде говоря, после его ответа сказать особо нечего.
– Бальмен имеет телефон?
– Да, имел, – поправляет меня Парьо.
Не упустил-таки возможности поддеть меня!
– Почему же в таком случае он не позвонил в банк, чтобы спросить, можно ли выдать чек на нужную сумму?
– Признаюсь, – говорит Парьо с гримасой, – что ни он, ни я об этом не подумали...
– Однако это очень просто...
– Просто, если рассуждать задним числом, но в тот момент все шло быстро. Кроме того, Бальмен хотел воспользоваться тем, что будет на Монпарнасе, чтобы на обратном пути повидаться с одним коллегой из Ренна.
«Матч закончился вничью», – говорю я про себя. Джо стоит прислонившись к стене и заложив руки за спину, как будто защищая свою добродетель. Я смотрю на него, и он взмахивает ресницами, как благовоспитанная девушка, которой соседский парень предложил потанцевать в приходской Церкви.
– Какая симпатичная вдовушка, а? – усмехаюсь я. Парьо сдержанно улыбается.
Я замечаю мои перчатки на батарее центрального отопления.
– А вот и то, за чем я вернулся! – говорю.
Я медленно надеваю их, поочередно глядя на двух моих собеседников.
Нет, тут явно что-то не так. От кого исходит витающее в этой квартире тревожное чувство? От педика? От человека в кожаном пальто? Оттого, что мы находимся в квартире человека, лежащего в настоящий момент в холодильнике морга? Или из-за этого расследования, которое таковым не является? От незаконно проводимых допросов, из-за которых Старик устраивает свои знаменитые жуткие нахлобучки?
Я вдыхаю сладкий воздух этой гостиной... Здесь стоит тяжелая и неприятная атмосфера.
Бальмен вел в ней внешне спокойную жизнь между старыми вещами и молодой «подругой» и, должно быть, был счастлив... Во всяком случае, настолько, насколько может быть счастлив человек... Особенно человек его возраста...
Вчера утром что-то произошло. Что?
Именно это я и хотел бы узнать... Просто так, из спортивного интереса. Из-за того, что я унюхал тайну, а я терпеть не могу нераскрытые тайны.
