Анна Смольская - Колбаса
— Бред. А чего ты этим хочешь добиться — чтобы снова запуск отложили?
— Нет, на этот раз его не отложат, да и не позволят нам к важным людям приблизиться. Но если мелочи взять побольше… Такая акция накануне запуска и журналюг привлечет, и народ заставит следить за стартом, затаив дыхание. Пусть пока только ожидая — случится чего еще или нет? Это первый шаг. Колбасных людей надо постепенно приучать смотреть в небо и болеть за страну, сразу нельзя. Да и не выйдет.
— Смотреть в небо… — гыкнул Василий. — Вы что, всерьез решили переделать русский народ?
— Да почему ж переделать? Так, чуть-чуть повернуть.
— Ни фига себе чуть-чуть!
— А кто требует полностью меняться? Можно курить, выпивать и мечтать о звездах, можно изменять жене или мужу и переживать за будущее России… Человек — это человек, а не набор сплошных достоинств, не идеал и никогда им не будет. А мы не священники, чтоб требовать всего и сразу.
И почему у него на всякий вопрос ответ находится, что и не возразишь, а начнешь спорить — еще и дураком себя почувствуешь? Да и фразы закручивает, что твой оратор с трибуны, — гладкие, звонкие. Говорят, этому можно научиться, надо только книжки поискать, в которых рассказывают, как переговоры вести, как девчонок обалтывать…
— Там же, поди, одни мужики будут! — снова вскинулся он. — Куда ты ее запихнуть собираешься?!
— Вот именно! Перед бабой мужикам бздеть будет стремно. — Михаил на миг опять преобразился в волчару. Василий съежился. — А чтоб ее не тронули, ты и присмотришь.
— Бред…
— Может, и бред, а может, и нет. Света, так ты что решила — пойдешь?
— Да, — помолчав секунду, тихо ответила девушка. В ее голосе еще дрожал страх и неуверенность, но уже где-то вдали, на задворках.
— Ты идешь с ней?
— Да, — мрачно буркнул Василий. Поди откажись! Потом она же всем растрезвонит, что ее мужик струсил и бросил. Да и вдруг случится чего — он же себе потом не простит.
— Тогда двинулись!
Миша решительно встал и опять охнул. «Досталось тебе все же! — злорадно подумал Василий. — Эх, добавить бы…» Но было поздно — раньше надо было морду бить, а сейчас уже глупо.
Не отходя от скамейки, Миша достал из кармана скрученный в трубочку навигатор, быстрыми движениями активировал, что-то настроил и нацепил на руку на манер браслета. Экран тускло светился, показывая маршрут. «Дорогая штучка», — отметил про себя Василий. Гибкими экранами давно никого не удивишь, но одно дело просто что-то читать, а другое — программы запускать, да еще с подключением к спутникам. А такие маленькие, чтоб на запястье надевались, он только в рекламе и видел. Хотя что с его городка возьмешь? Пусть и рядом с космодромом, но все равно — глушь.
Шли они долго. Миша то и дело поглядывал на браслет, сверяя картинку с обстановкой. Уже давно закончились пятиэтажки, а старые кирпичные домики сменились деревянными, запрятанными за глухими заборами да высокими зарослями не пойми чего, только редкие фонари освещали закрытые калитки — неспокойно на окраине по ночам. Хотя где нынче спокойно? Даже в центре средь бела дня можно нарваться. О своей шкуре надо круглосуточно печься, причем как от людей ее защищать, так и от прочих неприятностей. Вон дорога какая — одно название, колдобины да кочки, чуть недоглядишь, и шею свернуть немудрено.
Чем дальше они шли, тем мрачнее картины рисовались Василию. Он клял себя, а уж Светку с Мишей и вовсе костерил на чем свет стоит. «Еще не поздно отказаться», — липко и гаденько ползала в голове мыслишка, но бздеть, как выразился Миша, было действительно стремно.
Наконец они остановились перед внешне ничем не примечательным домиком, разве что калитка была чуть приоткрыта. Высокий и тощий мужчина вышел навстречу, о чем-то пошептался с Мишей и скрылся за забором. Входить следом они почему-то не торопились, ждали на улице — чего?
Тощий появился вновь, кивнул и отодвинулся в сторону, пропуская делегацию. Света, споткнувшись, вошла внутрь, Василий было притормозил, но под взглядом Миши шагнул вперед. За спиной глухо стукнула калитка.
Но далеко им пройти не дали. Сразу за воротами аккуратно связали руки за спиной, бережно залепили рты липкой лентой и надели на голову глухие мешки. «Вот и все!» — мелькнуло в голове у Василия.
— С этого момента с вами будут обращаться как с заложниками, чтобы никто ничего не заподозрил, — предупредил Миша. — Вы тоже не забывайте, что вас похитили и притащили сюда насильно.
Кто-то довольно жестко ухватил Василия под локоть и потащил. Судя по шагам, шорохам и сдавленному мычанию, Свету волокли следом — девушка, похоже, уже начала входить в роль, в меру яростно сопротивляясь. Самому дергаться не хотелось, и без того чувствовал себя полным идиотом, по доброй воле и ни за что идущим на эшафот.
Прямо, налево, еще раз налево, по узкой тропинке с деревянным настилом, направо, через еще одну калитку — другой участок? — снова направо, крыльцо, ступени вниз — в подпол? — дверь, толчок в спину и лязг замка за спиной…
Чьи-то руки подхватили Василия, не дав упасть, сняли мешок и развязали руки. Он рывком отодрал ленту со рта и огляделся.
Он стоял в небольшом темном помещении, лишь тусклый свет из маленького, в две ладошки, окна под потолком позволял видеть силуэты. В подвале находилось человек пять — двое помогали ему, остальные высвобождали Свету, вполголоса матерясь — и впрямь, одни мужики. Василий решительно оттер девушку в сторону — еще лапать ее не хватало кому ни попадя!
— Что происходит?! Вася, Васенька, где мы? — Истерические нотки в ее голосе звучали столь естественно, что он едва не зааплодировал.
— Тише-тише, сейчас разберемся. — Смех душил, и голос от этого срывался. Смех был нехороший, бабский, истерический, но дрожь в голосе от него получилась вполне ничего — серьезная такая, мужская.
Он приобнял Свету, отвел ее в пустующий угол, усадил на мягкий земляной пол и прижал к себе.
— Зачем? За что? Что мы сделали? — почти рыдала она.
— Эй, ты! Бабу свою уйми, и без нее тошно, — мрачно раздалось из другого угла.
— Сам заткнись! — огрызнулся Василий. Неизвестно, что тут за сборище и что с ними всеми будет дальше — надо сразу точки над «i» расставить, сделать все, чтобы свора его страх не почуяла, не набросилась.
— А вы кто? — всхлипнула Света.
— Дед Пихто.
— Зачем вы так? Я ж просто спросила…
— Какая вам разница, кто мы? — это уже другой голос, помягче, с хрипотцой, какая часто встречается у заядлых курильщиков.
— Ну… — замялась девушка, уже взяв себя в руки, но еще пошмыгивая носом. — А вы знаете, за что вас сюда?
— Нет, — после паузы ответил за всех хрипловатый.
— Но должна же быть какая-то причина! Может, мы все из одного района или еще что-то нас связывает? — Девушка воодушевлялась с каждым словом, несмотря на фыркания и смешки из углов. — А давайте каждый о себе расскажет — вдруг мы тогда поймем, зачем нас всех сюда приволокли. Ну, если это как-то связано. Может, и нет, но если да…
— То что? — еще голос: молодой, нервный, звенящий.
— Ну что-то же надо делать! Не сидеть же, сложа руки.
— А что мы можем сделать? — снова молодой. — Дверь заперта, в окно не пролезть, других выходов нет — что?!
— Не знаю, — сникла она. — Вы же мужчины — придумайте что-нибудь!
— Заткнулась бы ты, а? — снова мрачный, но уже не столь агрессивный.
— Слушай, ты! — завелся было Василий, но Света незаметно дернула его за рукав и тут же перебила:
— И все-таки давайте каждый расскажет — как он сюда попал, кто он, откуда. Вдруг поймем чего.
В повисшей тишине Василий сидел и радовался, что это не он ерунду несет — такое молчание выразительнее любого ответа. А Светка — дура, что с нее возьмешь? Нарвалась и получила.
— Я живу рядом со станцией, авиационный механик на Восточном, — негромко произнес хрипловатый. — Меня взяли около дома, из магазина возвращался — мешок на голову, руки за спину и в машину. Кому я понадобился, ума не приложу.
— Эй, я тоже с Восточного, — мрачный, но порядком удивленный.
— И я! — молодой. — Только я машинист котельной. На подстанции…
— Связист. Там же, — буркнул кто-то еще от противоположной стены.
— Слесарь аварийно-восстановительных работ. Тоже с космодрома, — голос справа.
— Ой! — звонко и совершенно естественно воскликнула Света.
Воцарилась тишина.
«Если сейчас сказать, что мы-то не с Восточного — раскусят в два счета, — испугался Василий. — Наваляют еще, Миша с компанией и пикнуть не успеют. А потом и в городе разыскать могут. Кто ж так планирует — ни легенды, ни хрена?! Но хоть в этом не обманули — уже легче. Может, и все остальное правда? Ну, про сговор и волоски с головы?» От этой мысли напряжение сразу схлынуло, а страх отступил, не до конца, но все же. Осталось настороженное отстраненное любопытство.
