Джерри Эхерн - Вервольф
Эрскин попыхивал трубкой, а Харди сидел и смотрел на переливающуюся отраженным золотистым светом поверхность озера.
Вскоре пришло время выступать...
* * *Эван решил оставить винтовку и взять с собой на задание один из трофейных немецких автоматов. Если их обнаружат эсэсовцы, то в крепости придется драться вблизи, а для стрельбы с короткого расстояния больше подходил автомат, чем громоздкая винтовка.
Он заставил себя поесть, но кусок не лез в горло. Вдобавок, в животе стало так громко урчать – то ли от избытка адреналина, то ли просто от страха, – что он даже начал опасаться, что урчание услышат немецкие часовые.
– Ничего, – засмеялся Мак, – они подумают, что это лягушка...
Группа двинулась по предложенному капитаном маршруту, подошла лесом к самому озеру и стала пробираться по его берегу, намереваясь приблизиться к крепости сбоку. Эван надеялся, что легкий шум волн хоть немного заглушит их шаги.
Крепостные стены, выглядевшие непривычно красивыми при солнечном свете, теперь казались высеченными из непроницаемой темноты, как будто ее блоки вырезали из самого черного сердца ночи и бросили на их пути в качестве непреодолимой преграды.
Или в знак зловещего предупреждения.
Группа быстро продвигалась по берегу, держа оружие наготове. Кроме автомата, Харди захватил с собой и "кольт", с которым он не расставался со дня высадки во Франции.
Наконец, они повернули под прямым углом и стали ползком взбираться вверх по берегу. Вскоре берег выровнялся и группа натолкнулась на заросший кустами полуразрушенный ров, тянущийся параллельно стене. Видимо, когда-то его заполняла вода. Они спустились в ров, вскарабкались на его противоположную сторону и оказались прямо под массивной крепостной стеной.
У сырых камней клубился густой туман, лишь изредка нарушаемый порывами слабого ночного ветра. Эван дотронулся до стены и быстро отдернул руку, настолько та была мокрой, скользкой и неприятной на ощупь, словно открытая рана. Он оглянулся на Мака, который при призрачном и нереальном свете луны, пробивающемся сквозь туман, казался перепуганным и еще более молодым. Эван успокаивающе похлопал его по плечу – не смотря на разницу в возрасте и звании, он считал англичанина своим другом. Только теперь он вспомнил, что не поблагодарил его за то, что он спас ему жизнь в рукопашной схватке с эсэсовцем. Ну и как же его поблагодарить? Сказать: "Большое тебе спасибо, приятель"? Нет, он придумает что-то более подходящее, но только потом, когда они вернутся с задания. Вернее, если вернутся...
Эван посмотрел вверх и вздохнул. Делать нечего, все равно нужно лезть на стену. Прямо по мокрым и скользким камням.
Он стал у основания стены и покрепче уперся в нее, ему на плечи взобрался Мак, а на того вскарабкался один из канадцев с мотком крепкой веревки. Так они образовали подобие живой пирамиды. Канадец Хайнс вырос на ферме под Калгари и умел ловко управляться с ковбойским лассо. Стоя наверху пирамиды, он стал бросать веревку с петлей на конце на верх стены и с третьего раза ему удалось за что-то ее зацепить.
Хайнс залез по веревке на стену, закрепил первую веревку понадежнее, немного повозился наверху и сбросил вниз еще один конец.
Вскоре вся группа, словно скалолазы, перебралась по двум веревкам на стену.
Пока все шло по плану...
* * *Наверху ощущался ветер и у Харди появилась надежда, что он принесет тучи, которые бы закрыли ненавистную разведчикам яркую луну. Только почему-то от мысли о темноте в таком зловещем месте у него по коже побежали мурашки.
Где же часовые? Разведчики перепрыгнули на неширокий деревянный парапет, тянущийся в полутора ярдах ниже верха стены, и распластались на нем, зорко посматривая по сторонам, в готовности к тому, что их заметят и поднимут тревогу, но крепость казалась заброшенной и необитаемой. Эван с удивлением увидел, что расположенный в центре крепостного периметра замок, чьи шпили и башни они видели из-за стен, окружают многочисленные ряды плотно посаженных елей. Ряды с геометрической точностью изгибались под прямым углом друг к другу, образуя замысловатый колючий лабиринт.
По приказу лейтенанта Хайнс пополз в одну сторону стены и залег в том месте, где она смыкалась с другой стеной. Этот канадец, хороший стрелок, отличался еще и отменным зрением. Эдди Бронкович занял такое же положение к другому концу стены. Третьего канадского рейнджера, Бейнса, Харди оставил посреди парапета.
Оставшиеся с Эваном Мак, Кабрини и Доннельсон поочередно скользнули вниз по веревкам, прикрывая друг друга, прильнули к внутреннему основанию стены и замерли в ее тени.
Внизу ветра не было, но небо продолжало быстро покрываться темной пеленой непроницаемых туч...
* * *Эван решил не растягивать своих людей при преодолении этого таинственного лабиринта, а держаться вместе. Теперь он понял, почему на стенах не было часовых. Они могли легко укрыться в любом темном закоулке живого лабиринта, выбирая удобный момент для того, чтобы прошить его многочисленными очередями и, оставаясь незамеченными, расстрелять непрошенных гостей.
Они двигались плотной цепочкой, которую замыкал Фил Кабрини, и достигли уже, по расчетам Харди, середины лабиринта, когда тишину неожиданно нарушил испуганный вскрик Берти Доннельсона, идущего предпоследним:
– Боже! Фил!
За этим последовал нечеловеческий вопль ужаса. Эван резко обернулся. Кричал явно Кабрини, но через секунду его вопль утонул в зловещем животном реве. Харди успел лишь увидеть ноги, исчезнувшие среди густых елей на высоте человеческого роста слева от него.
– Туда! – крикнул он и вдвоем с остановившимся рядом Маком ринулись напролом мимо остолбеневшего от страха Берти к тому месту, где исчез Фил.
Но Кабрини нигде не было видно.
Вдруг из-за деревьев раздался крик Доннельсона:
– Лейтенант! Мак!
За этим последовал такой же вопль ужаса и громкое звериное рычание.
Харди и Мактавиш резко повернулись и бросились назад, но не обнаружили Берти на месте. Эван заметался из стороны в сторону, но вдруг поскользнулся на чем-то мягком и мокром и упал на одно колено.
Когда он оперся о землю, чтобы быстро вскочить, то почувствовал, что ладонь покрылась чем-то липким.
– Осторожно, лейтенант, – прошептал Мак и чиркнул фосфорной спичкой. От того, что он увидел, рука его дрогнула и спичка упала в кровавую лужу, но Эван успел заметить, на чем он поскользнулся, и его едва не вырвало. Он раньше однажды уже видел человеческие внутренности, в день высадки, когда капрал Томми Вильсон бросился на гранату, чтобы спасти жизнь своих товарищей. Харди едва перенес такое зрелище повторно.
– Что происходит, черт побери? – вскрикнул Мак.
– Тише, – приказал Эван, удивляясь спокойствию и твердости собственного голоса, и перебросил автомат на грудь. – По моему сигналу стреляешь очередями назад, прямо между деревьями, я – вперед.
– Понял...
– Давай!
И они бешено застрочили, поливая все впереди и сзади себя шквалом огня.
Когда они полностью расстреляли магазины, то на несколько секунд наступила тишина.
Затем раздался звук.
– Что это? – прошептал Мак. Они быстро перезарядили автоматы.
– Не знаю, – так же тихо ответил Эван, чувствуя спазмы в животе от страха. – Зажги еще спичку, но только подержи ее...
Мак снова чиркнул спичкой и Харди заставил себя посмотреть на то, что увидел лишь мельком чуть раньше. В луже крови лежали похожие на сосиски кишки, которые тянулись и исчезали в деревьях прямо против них.
– Господи Боже мой! – всхлипнул Мак.
– Да здесь скорее дело не Бога, а дьявола, – бросил хриплым голосом Эван. – Давай, спина к спине, и пробираемся вон через те деревья. Стреляй во все, что движется.
Прикрывая друг друга, они вошли в густой ряд деревьев и стали красться сквозь него. То ли от колючих веток, то ли от чего другого на глаза Харди накатились слезы. Фил Кабрини служил в его подразделении со дня высадки во Франции. У него осталась молодая жена и ребенок... Что он теперь должен им написать? "Уважаемая миссис Кабрини, с глубоким сожалением сообщаю Вам, что Ваш муж исчез во время разведывательной операции. Надеюсь, что он погиб геройски. Наверное, его распотрошили, как и Доннельсона, его боевого товарища..." Он облизал губы и заметил, что непроизвольно повторяет про себя молитву.
Ряд деревьев закончился. Еще одна спичка. Тянущийся по земле кровавый след.
– Вперед, вперед, – повторял Эван, и они пересекли следующий ряд елей, пробираясь спиной к спине.
– Боже праведный... – прошептал Мак, и Харди оглянулся через плечо на звук его голоса.
На дереве висело то, что осталось от Доннельсона. Половина его лица была напрочь снесена, а шея свернута так, что голова безжизненно свешивалась ниже плеча. Из вспоротого от паха до груди живота свешивались оставшиеся внутренности.
