Николай Калифулов - Марионетка
— Да, одна бесполезная трескотня, а дел нет, слуги народа. Власть всем подавай да денег побольше, все интересы именно в этом и заключаются. И ты туда же.
Одинцов на время задумался, а потом продолжил:
— Ладно, Аркаша, я что-нибудь придумаю. Не за горами тот день, когда сядешь ты в кресло на Лубянке. Только смотри мне, старых друзей не забывай. Если забудешь, то пеняй на себя.
— Да что вы такое говорите? Как у вас язык поворачивается?
— Ладно, ладно, — махнул рукой Одинцов.
Г л а в а 3
Они вошли в ресторан.
— Привет, «Ус», знакомься: это «Калифорниец». Мужик что надо, головой ручаюсь, не подведет. Я тебе о нем уже рассказывал, — сообщил «Абрам».
Усов сидел на стуле, закинув ногу на ногу, и, хмуро оглядев пришельца сверху вниз, небрежно сказал:
— Привет, бродяга.
Он протянул руку вошедшему незнакомцу. Внешне на него гость произвел неплохое впечатление. Пришелец промолчал и руки не подал.
— Ты что, немой? — раздраженно обратился «Ус» к пришельцу.
Пришелец стоял и пристально смотрел на «Уса». Повисла минутная тишина. Опомнившись, «Ус» понял свою оплошность и встал со стула. Тут же он услышал грубый голос незнакомца:
— Ну а теперь привет, «Ус».
Незнакомец подал ему свою руку, «Ус» протянул свою и почувствовал крепкое рукопожатие. Он понял, что у того в руках заключена медвежья сила, которая при желании могла переломить его хлипкую руку, как тростинку. «Ус» уважал силу, и это повлияло на исход встречи. Именно такого напарника он себе подыскивал — немногословного, смелого и сильного. Это он почувствовал сразу, когда увидел «Калифорнийца», и подумал:
«С этим бродягой в этом задрипанном городке я еще наворочаю дел. А потом его подставлю, а сам свалю. А он пусть топает по этапу, на «зону», его место там, это на его роже написано».
«Ус» направился к выходу. Он взглянул на приятелей и сказал:
— Что стоите? Пойдем ко мне, там в спокойной обстановке и покалякаем.
Лицо «Абрама» приняло недовольное выражение, и он ответил:
— Мужики! Я вас свел. Ну, вы теперь сами как-нибудь договоритесь. А у меня дела. Меня ждут.
— Наверное, опять к бабе, — язвительно проронил Ус, — тогда, «Абрам», не задерживаю, иди своей дорогой.
— Вот и я про то. У вас своя дорожка, а у меня своя. Не люблю я общества. Я вор-одиночка.
— Ладно, вор-одиночка. Удачи тебе, — тихо произнес «Калифорниец».
— И тебе того же, — услышал он вслед.
Двое новых приятелей вышли из бара, сели в такси и уехали.
* * *— Знакомься, «Калифорниец»: это мои люди.
«Калифорниец» посмотрел на сидящих вразвалку крепких парней. Они с нескрываемым любопытством смотрели на новенького. «Калифорниец» поздоровался с каждым из них за руку. Парней было не меньше десятка. Усов отметил:
— Ребята мои боевые, у каждого своя история. Как-нибудь расскажу.
«Калифорниец» с интересом смотрел на ребят. А «Ус» продолжал знакомить, указывая на более авторитетного из них:
— Вот этот бродяга, его погоняло «Крот». Я не завидую тому, кто с ним сойдется в поединке на «перьях». Имеет четыре ходки.
Таким образом «Ус» подходил к каждому из них и представлял «Калифорнийцу».
Чуть позже «Ус» устроил небольшой банкет по случаю знакомства. К вечеру «братва», изрядно напившись спиртного, разбрелась по домам.
* * *Спустя неделю «Калифорнийцу» подвернулся случай познакомиться с другой противоборствующей «братвой». Усов решил проверить «Калифорнийца» на деле. Он ему посоветовал навестить тренирующихся в спортивном зале наиболее активных «беспредельщиков», которые периодически вторгались в зону интересов «блатных бродяг», живущих по «понятиям».
Однажды вечером «Калифорниец» вошел в спортзал. Вечерами эти парни занимались спортом, одни — мини-футболом, другие качали мышцы. Он переоделся и подключился к игре в одну из команд. Матч был в самом разгаре. «Калифорниец» сразу же почувствовал к себе повышенный интерес некоторых игроков. Ему поставили подножку, он упал. Виновник спортивного вида с рыжими волосами на голове парень оказался вызывающе дерзок и даже не извинился. Продолжая играть «Калифорниец» почувствовал резкий удар в бок и толчок в спину. Не выдержав к себе грубого отношения, он сцепился в рукопашной с зачинщиком. Рыжий соперник оказался крепким, однако «Калифорнийцу» хватило пары минут, чтобы послать его в глубокий нокаут. Посмотрев на окружающих его парней, он спросил:
— Кто еще желает выяснить со мной отношения?
Двое напали на него одновременно. Одного из них он жестким ударом в кадык вырубил сразу, второму, немного повозившись в поединке, пяткой сломал челюсть. Увидев эту неутешительную картину, вся оставшаяся толпа обступила кольцом незнакомца с желанием проучить его как следует. Напряжение нарастало и достигло своей критической точки. Началась схватка. Удары посыпались со всех сторон, «Калифорниец» уверенно держал оборону, отражая нападки противника. Мгновенно проанализировав ситуацию, он нашел слабое место в рядах своих недругов и, улучив момент, стремительно бросился в контратаку и нанес серию мощных ударов, двое парней с диким криком отпрянули в сторону, другие от неожиданности откатились назад. И в это время в зале появился крепкий мужчина средних лет, который крикнул:
— Все, хватит, «братва»! Столько парней, и все против одного.
Кто-то из парней произнес: «Питон!»
Толпа молча расступилась, но не расходилась. Рыжий парень достал финку, оголив лезвие. Тогда «Питон» вошел в круг и, указывая на парня с финкой, сказал:
— Вот ты, «Топор», давай нападай на меня первым.
«Топор» стремительно бросился на «Питона». Тот резко ушёл в сторону, перехватил руку с оружием и мощным ударом ноги в затылок отправил нападающего на пол. Через секунду нападающий лежал, обхватив свою голову, а его финка оказалась в руках «Питона».
— Еще кто желает отведать «пиз…лей»? — спросил мужчина.
Все молчали, и никто больше не посмел напасть, потому что это было выше их сил и возможностей. Ведь перед ними стоял их кумир и главарь — «Питон». Они понимали, что против него никто не устоит, даже если все вместе нападут. «Питон» их уничтожит всех.
* * *Через четверть часа Андреев уже был за рулем. Подъезжая к дому номер четыре по улице Садовой, сыщик заметил, что в окне дернулась занавеска.
«Значит, уже проснулись, — подумал он и продолжил: — Хотя вряд ли, по-моему, хозяева уже давно не спят».
Сыщик сразу оценил обстановку. На земле около калитки отчетливо были видны свежие следы от шин легковой автомашины, а рядом лежал окурок, который еще дымился.
«Если бы на пять минут раньше подъехал, то точно увидел бы, кто приезжал», — подумал он и постучал в дверь.
Хозяева открывать дверь не торопятся, что-то тянут специально, дают понять, что спят. Так, время выдержали, открывают.
— Кто там? Вам кого?
— Здесь проживает Петрунин Захар Спиридонович?
— Да, есть такой, а вы кто?
— Я из милиции, разрешите войти?
— Ваши документы?
— Пожалуйста.
Андреев протянул свое служебное удостоверение. Хозяин внимательно посмотрел и, убедившись, ответил:
— Проходите.
Андреев сообразил, что перед ним стоит сам Петрунин. Когда он вошел в дом, то увидел женщину приятной внешности, с удивленным видом. Сыщик назвал себя и попросил извинения за столь ранний визит.
— Захар Спиридонович, мне с вами нужно переговорить наедине, может, выйдем во двор? — обратился он к хозяину.
— Хорошо, — согласился Петрунин.
Хозяин медленно оделся и вышел следом за непрошеным гостем. Во дворе, усевшись на скамейку, Захар спросил:
— Чем я провинился перед властью, что в такую рань ко мне пожаловали? Не просто так, видно, дела какие?
— Дела, Петрунин, и довольно-таки скверные. Есть сведения, что ты плохими делами занимаешься. А сегодня утром я в этом сам убедился.
Захар вздрогнул, и это не ушло от внимательного взгляда оперативника.
— Ну что, Захар, сам расскажешь прямо здесь или в отделение милиции со мной поедешь?
Петрунин молчал, мысли его лихорадочно путались.
«Неужели знают? — думал он. — Тогда крышка, да и машина только что отъехала. Наверное, не просто так «опер» рано утром приехал, возможно, видел автомашину».
Взяв себя в руки, Петрунин ответил:
— О чем это вы, Андрей Николаевич?
— Да все о том, о чем ты сейчас лихорадочно думаешь. Я все знаю, Захар. И пока не поздно, кайся здесь, потому что в милиции будет поздно.
Захар молчал и думал: «За такие дела лет на семь, как минимум, потянет».
— У тебя что, язык отнялся? Тогда поехали со мной, — заявил Андреев.
Он потащил Петрунина за руку к машине. Последний вяло сопротивлялся, так как его воля была парализована страхом перед лагерной жизнью, с которой он уже был знаком. Кому-то там нравилось, но ему туда не хотелось.
