Альберт Байкалов - Разрушители
Но радость Ольги была преждевременной. Бебури выдвинул условие, что взамен его услуги она подпишет контракт на сотрудничество с военной разведкой. В случае, если в последующем Ольга попытается обмануть в его лице правительство страны, она снова окажется в том положении, из которого ее вытащат. Более того, это отразится на ее матери.
– Чего задумалась, подруга? – отвлекла Ольгу от размышлений Зоя. – Пойдем завтрак готовить. Ты не забыла, что у нас сегодня встреча?
* * *Мелкий дождь, шедший весь день, после захода солнца прекратился. Однако легче от этого не стало. С деревьев по-прежнему слетали крупные дождевые капли, их стук о землю, покрытую опавшей листвой, заполнял тишину леса.
Осторожно ступая, почти без звуков отряд Хаважа Албагачиева спускался по едва заметной тропе. Идти по склону было тяжело. Ноги скользили, в любой момент можно было налететь лицом на ветку.
Шедший впереди Джамбек Эльнуразов замедлил шаги. Хаваж понял, в чем причина задержки. Они уже почти вышли к кромке леса, и впереди, в просветах между деревьями, стали различимы редкие огни селения. Он разглядел худощавую фигуру Анзора Чараева. Совсем еще мальчишка, выполняя функции головного дозора, шел впереди один и без оружия. В случае чего подросток должен был сказать, что искал корову. В сумерках бандиты могли постоянно видеть его или услышать голос. В такое время в лесу никто не ходит. Но если в отряде или среди родственников кого-то из моджахедов завелся предатель, то вполне возможна засада. Половина людей Хаважа часто бывает дома. Что стоит кому-то из них подбросить в рюкзак маячок или просто уговорить работать на продажных ментов и русских кафиров взамен на амнистию? Сколько раз на военных советах Маджлисуль шура Хаваж поднимал вопрос, чтобы привезли оборудование, которое позволяет находить эти разные «жучки», маяки и скрытые камеры. Над ним просто смеялись. Зачем они в лесу? Но кто гарантирует сейчас, что идущий в одной колонне с боевиками грузин, которого Хаважу представили Нугзаром Табагари, не двойной агент? Он принял решение в случае неудачи плюнуть на все и прикончить его, а эмиру сказать, будто тот погиб от случайной пули. И не только потому, что сомневался в нем. Хаваж попросту ненавидел эту нацию, впрочем, не жаловал и все остальные, жившие на Кавказе. Но ингуши и дагестанцы, аварцы и адыги хотя бы близки по крови. А что грузины? В глубине души он понимал, такое мнение у него сложилось после прихода к власти Саакашвили. Хаваж пристально следил за ходом войны в Осетии, не отходил от телевизора несколько дней. Видел, как руководитель страны бежит, потеряв разум, от мифического русского самолета, жует галстук... В этом отношении даже заклятый враг Хаважа Кадыров – мужчина. Он никогда не предстанет в таком виде перед людьми. Другое дело, кто какие взгляды исповедует. Аллах всем судья.
Боевики встали. От поля их отделяли заросли кустарника высотою чуть ниже человеческого роста.
– Пришли, – констатировал Хаваж, собираясь с мыслями.
– Это и есть Рошни-Чу? – зачем-то спросил грузин.
Его вопрос разозлил Хаважа. Он развернулся к Нугзару всем телом:
– Разве я похож на одного из пророков неверных, Моисея, который сорок лет водил бедных людей по пустыне?
– Не надо трогать религии, – спокойно ответил Нугзар. – Видишь, я христианин, но воюю против русских. Нас объединяет Кавказ.
– Заходим в село и двигаемся с двух сторон дороги. Дома, которые нам нужны, стоят по соседству и находятся почти в центре улицы, – стал давать последние наставления Хаваж. – Все знают свою задачу. Быстро делаем дело и уходим. Мирных людей не трогать. Возвращаемся сюда, потом идем к машинам. Всем все ясно?
Моджахеды ответили негромким лязгом оружия и щелчками снятых с предохранителей пистолетов. Все в последний раз проверяли снаряжение. Стоящий рядом с грузином Джамбек Эльнуразов торопливо перевел на русский слова Хаважа.
– Вперед! – скомандовал командир. – Джамбек, не спускай глаз с нашего гостя. Головой за него отвечаешь.
Коренастый бородач с черной родинкой у широкого носа взял за локоть грузина:
– Держись меня. Наша – левая сторона улицы. Мы прикрываем Хаважа.
Грузин сунул руку за отворот куртки, вынул пистолет, растерянно повертел им:
– Наверное, я вас мог бы здесь подождать?
– А если что-то пойдет не так и мы будем вынуждены вернуться другим путем, что тогда? – вновь вскипел Хаваж. – Нам могут отрезать пути отхода. Кто знает, может, ты вовсе никакой не сотрудник грузинской разведки, а провокатор из Москвы?
– Я не говорил, что работаю в разведке, – промямлил грузин. – Я член неправительственной организации...
– Хватит сказки рассказывать, – ударил его по плечу Шовхал. Вооруженный гранатометом и выше всех ростом, он выглядел зловеще.
Грузин появился в отряде три дня назад, вместе с эмиссаром от Доку Умарова Амирбеком, который сказал, что этот человек приехал в республику по заданию одной частной компании. Якобы она хочет финансировать деятельность сопротивления, а задача грузина – изучить целесообразность помощи, примерно определить ее размеры, уточнить, по каким каналам удобнее это делать и в какой форме. Но главное – изучить положение дел в республике изнутри, увидеть ее глазами чеченцев.
За этот короткий срок Нугзар Табагари успел повеселить моджахедов расстройством желудка, выразившимся в том, что первые сутки он просидел в кустах недалеко от укрытия, в котором они коротали время, потом простыл и пару дней вообще не мог говорить.
Накануне Хаваж поставил его в известность о своем решении провести в одном из селений акцию устрашения. Планировалось убить семью главы поселковой администрации и жившего по соседству с ним полицейского. Вчера ночью в Рошни-Чу побывал Геберт Насуханов с целью навестить престарелых родителей, заодно он изучил обстановку. Никаких блокпостов или отрядов кадыровцев на данный момент там не было. После всего Хаваж собирался сменить место дислокации. Грузин не очень обрадовался известию, что ему придется участвовать в операции. Он, насколько понял Хаваж, рассчитывал свою работу построить по-другому, даже обучил пользоваться видеокамерой Анзора Чараева. Тот, в свою очередь, должен был снимать на видео все подвиги боевиков. Так, не выходя из теплого схрона, Нугзар намеревался делать свой анализ.
За размышлениями Хаваж не заметил, как дошли до крайних домов. Словно почувствовав недоброе, где-то на другом конце селения завыла собака.
– Наверное, кто-то умер, – прошептал шедший следом Усман Хакизов.
– Или умрет, – хмыкнул Насуханов.
– Тихо! – нахмурился Хаваж. – Почему разговорились, как женщины?
Дальше шли молча. Улица была освещена только в центре. Несколько фонарей были установлены на столбах перед магазином, зданием администрации и фельдшерским пунктом. Остальная часть села, погруженная в темноту, уже спала. Лишь в редких дворах горел свет.
– Значит, вы открыли двери и в тот же момент почувствовали сильный толчок в спину? – пробежав взглядом по строчкам протокола, следователь поднял взгляд на Регину. Потом посмотрел на сидевшего в кресле Антона: – А вы были в это время в спальне. Все ясно. Повезло.
– Кому? – нахмурился Антон.
– Вам. – Следователь протянул Регине авторучку. – Допишите снизу: «С моих слов записано верно, замечаний и дополнений не имею».
– Скорее им повезло. – Антон встал, прошел из угла в угол комнаты, размышляя, как выйти из создавшегося положения. Времени на участие в следственных действиях и на суды у него не было. Да и не приветствовались такие вещи руководством.
– Не говорите так, – наблюдая за тем, как Регина подписывает протокол, покачал головой полицейский. – Тонус, он же Тонукаев Иван Егорович, и Печень, настоящая фамилия которого Печенкин, в розыске второй год. Эта парочка специализировалась на квартирных кражах, причем случайно оказавшихся в доме хозяев они убивали.
– И сколько на их счету людей? – Регина подвинула протокол к полицейскому и положила на него авторучку.
– Подозреваются в двух убийствах, – укладывая листок в папку, ответил следователь, намереваясь встать. Однако рука Антона, оказавшаяся в этот момент на его плече, не дала этого сделать.
– Не спеши.
– Что-то еще? – полицейский покосился на руку.
– Давай переиграем. – Антон вернулся на диван. – Нужно сделать так, чтобы я никаким боком не оказался в числе свидетелей.
– Это как? – удивленно захлопал глазами следователь.
– Испугался? – хмыкнул стоявший в дверях полицейский в форме капитана, наверняка решивший, что это реакция Антона на рассказ об убийствах.
Антон окатил его таким взглядом, что тот потупился.
– Действительно, Серега, думай, что говоришь, – осуждающе проговорил следователь. – Он их так отделал, что, судя по всему, ничего не боится.
– Скажем так, у меня будут неприятности на работе, – пояснил Антон.
