Анатолий Гончар - Хроника одного задания
— Не — а, — уж больно легкомысленный ответ, словно ему самому не интересно, вокруг чего вся эта суета. А может и не интересно, былой опыт нашёптывал и подсказывал, что чем грандиозней замысел, тем никчёмней результат. Дай бог, чтобы он оказался прав.
— Полный абзац, блин, пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что! — что ж, остаётся только вслед за командиром разводить руками.
— Ты не прав! — возразил мне Вадим и, пнув носком ботинка лежавший подле буржуйки цинк, рявкнул: — Истопник!
По ночам было уже довольно холодно, и бойцы по очереди дежурили около топившихся дровами буржуек, а жрали они дрова не милосердно и требовали хорошей пилы и времени. (Это тебе не афганские «палариусы», «работавшие» на керосине или солярке).
— Я, товарищ майор! — на зов откликнулся рядовой Семёнов, боец из группы капитана Гуревича.
— Золу из поддувала я, что ли, за тебя выносить буду? — вкрадчиво и почти ласково поинтересовался Вадим.
— Сейчас сделаю! — поспешно заверил его боец. Он-то отлично знал, что может скрываться за этой нарочитой ласковостью, и потому, не дожидаясь повторной команды, принялся резво вычищать в цинк накопившуюся в поддувале золу. А я вернулся к прерванному разговору.
— Это почему же я не прав? — теперь уже и второй паёк нашёл своё место в глубокой утробе рейдового рюкзака.
— Ты не просто не прав, ты не прав дважды! — заверил меня Фадеев. — Во-первых, путь твой известен — это глубины чеченского леса, даже более конкретно: куда-то чуток поюжнее обычного. Во-вторых — как это, принеси неизвестно что? Известно — результат, — всё с ротным понятно, он надо мной издевается. Шутит, понимаешь ли. Но, да ладно, шутник, я тебе это ещё припомню!
— Мели Емеля, твоя неделя! — беззлобно огрызнулся я и продолжил укладывание своего имущества.
Не считая вылетов на ВПШГ, в последнее время на вертушках нас забрасывали редко, меня с моей группой так и вовсе ни разу. Так что когда мне довели (уже ближе к вечеру), что вывод в район разведки будет воздушным путём, нам пришлось спешно топать за пределы ПВД и отрабатывать посадку-высадку. В смысле, посадку в вертолёт и высадку из него же — пешим по конному. Одним словом, малость побегали. Но в последний момент у них там наверху что-то не срослось. А может быть, так было и задумано? Одним словом, полетать нам не пришлось. Да, собственно, не очень-то и хотелось. У меня до сих пор от одного воспоминания об афганских взлетах и посадках уши болят, сглотнуть хочется. Так что когда объявили, что вертолётов не будет, я даже какое-то облегчение испытал. На колёсном ходу оно как-то спокойней. Конечно, и на дорогах что угодно может случиться, но тут если в первые мгновения жив остался, то многое от тебя самого зависеть будет, а в воздухе… только от бога, и то в лице пилота. Одним словом… кажется, я уже начал повторяться. Итак, готовность на выезд завтра в десять утра. Всё собрано, все готовы, теперь в шесть подъём, поесть, в темпе вальса получить взрывчатку, граники, то есть РПГ-26, мины, прочую тряхомудию, и в путь. Вот только куда и зачем? Район поиска хрен те знает какой огромный, вот и реши, в каком конкретно месте ножками топтаться будем. Хотя, есть у меня некоторые предположения. И если я прав, то задачка нам предстоит ещё та. Местность труднопроходимая, базовая, а БРов — боевых распоряжений на работу в тех краях раз-два и обчёлся, так что район до сих пор путём так и не разведан. Возможно, именно поэтому про него всякие легенды и ходят. Впрочем, легенды легендами, а приличная база там наверняка есть. В конце концов, банда, с которой пришлось нам схлестнуться на моём втором (в качестве командира группы) боевом задании, шла откуда-то оттуда. И рыл в ней по моим прикидкам — десятка три, не меньше. Так что, несмотря на грандиозность планируемых задач, а судя по субъекту, нас сопровождавшему, именно такими они и представлялись вышестоящему командованию, у моей группы был шанс на реальное действо. И по холодку, временами с места на место переползавшему по моей спине, это не сулило нам ничего хорошего.
Меж тем солнце скатилось за горизонт, и у земли серым туманом стала сгущаться темнота наступающей ночи.
Вечер выдался на удивление тихим. Едва начало темнеть, как на прозрачном, безоблачном небе высыпали бесконечные тысячи звёзд. Млечный путь, туманной лентой протянувшись от горизонта до горизонта, мерцал крупными звездами своих «обочин», большая и малая Медведицы поражали яркостью, и последней надеждой заблудившихся путников сверкала Полярная звезда. Среди звездного роя светлой точкой летел под звёздами искусственный спутник, и возможно где-то там, в глубине космоса, в необъятных просторах галактики в этот же самый миг в такое же безоблачное небо, затаив дыхание, вглядывался чуждый нам инопланетный разум. Но рассуждения о другом разуме следовало оставить философам или, в крайнем случае, космонавтам, а мне пора было идти спать. И потому, бросив взгляд на чадящие у горизонта газовые факелы, я ещё раз вдохнул свежий ночной воздух и нырнул под палаточный полог.
Всё было как всегда, то бишь привычно однообразно, разве что в рюкзаках ютилось непривычно большое количество тротиловых шашек, да стоял в сторонке, нервно переминаясь с ноги на ногу, вчерашний «гражданский» дядечка. Впрочем, этот дядечка (если приглядеться) был лет на десять моложе меня. Лицо широкоскулое, волосы русые, на правой щеке небольшая ямка, нос едва заметно искривлён, рост где-то метр восемьдесят, по фигуре — эдакий качок, слегка начавший обрастать жирком — и это плохо, могут быть проблемы с выносливостью. Хотя, надеюсь, всё пройдёт нормально, пойдём не спеша, так что, возможно, и ничего, выдержит. Одет он в немного странный зелёно-серый маскхалат — хотя, пожалуй, в чеченском лесу он будет самое то, сверху камуфлированная поясная разгрузка, из нагрудного кармашка торчит синяя «головка» джипиеса (раза в два меньше моего, с виду отличный приборчик), в руках обычный, правда, новенький АКС и пистолет в кобуре, я таких в живую ещё не видел, только на картинке. Если не ошибаюсь, ПЯ — 9-мм пистолет Ярыгина, говорят, хорошая машинка. В разгрузке магазины, гранаты, дымы, ракеты, одним словом, полный комплект. Небольшой рюкзачок возле ног. Он что, спальник не взял? Ночью дуба будет давать, да и хрен с ним, на смерть не замёрзнет. Думаете, я злой? Нет, вовсе нет, просто не люблю непонятных задач. И «данайцев», дары приносящих, тоже не люблю.
— Ефимов, ко мне! — Трясунов вышел на плац, окинул моё войско пристальным взглядом. Сейчас ещё чего-нить сказанёт. Нет, промолчал.
— Я, есть! — вяло «козырнул» я и неторопливым шагом направился к ожидающему меня комбату.
— Товарищ подполковник, старший прапорщик Ефимов, — ну и далее по тексту.
— Это подполковник Тарасов. Выполняешь все его указания и приказы, он старший, ты в его полном распоряжении, — Трясунов с кислым выражением лица повёл взглядом в сторону скромно стоявшего в сторонке «Рембо». Да кто он такой, в конце-то концов? Вымпеловец? Подсолнух? Обычный фешер? Впрочем, мне — то какое дело, пусть будет обычным фешером. Мне так проще, и в пути разочарований меньше. Хорошо, хоть фамилию и звание назвал, а то я уж думал, что до конца задания на «эй, кто Вы?» общаться будем.
— Ты всё понял? — наверное, заметив мой отсутствующий взгляд, комбат все-таки решил уточнить, дошло ли до меня сказанное.
— Так точно, всё понял! — согласно кивнул я и тут же подумал: «Ну уж дудки! В его воле только направление и цель, остальное будет так, как решу я».
— И никакой самодеятельности! — видимо, прочитав мои мысли, потребовал Трясунов.
— Так точно, без вопросов! — ага, счас! Вот если этот тип захочет посоветовать что дельное, пусть советует, но не больше!
— Встать в строй!
— Есть! — галька под моими каблуками жалобно заскрипела, я развернулся и направился к голове группы.
— На погрузку! — только сейчас до меня дошло, что подполковник Трясунов был мрачен. С чего бы это?
— Товарищ прапорщик, а номер машины? — взваливая на спину рюкзак, поинтересовался Прищепа, и я, не отвечая, молча уставился ему в лицо. — А, ну да! — опомнившись, засмеялся Александр. — Что это я, совсем того…
— Шагом марш! — привычная команда. Бойцы привычно взвалили рюкзаки и привычно потянулись к выходу с территории ПВД. Привычно, всё привычно, каждый раз одно и то же, и каждый раз молитва-мысль, как тот тост: «И пусть количество уходящих равняется количеству вернувшихся».
— Ефимов! — узнаю комбата, опять в последний момент хочет сказать что-то в напутствие. Ан нет, похоже, он решил нас, то есть меня и фешера, всё же представить друг другу. Вовремя, ничего не скажешь! Но лучше поздно, чем никогда. А фешер (всё же буду именовать его так, хотя, похоже, к обычным работникам ФСБ он не имеет ни малейшего отношения) уже протянул мне свою руку. Ладонь оказалась широкой и слегка шероховатой, рукопожатие крепкое, но не показушное — что бы, значит, жать во всю силу. Что ж, молодец, ценю!
