Михаил Серегин - Жажду утоли огнем (Сборник)
«Скорая» заюлила, шарахаясь от одного тротуара к другому. Хорошо еще, что встречного движения не было, улица, по которой мы ехали, – с односторонним движением. Игорек подобрался к потерявшей скорость машине вплотную и притер ее нашим «рафиком» к стене дома. Бампер «Скорой» уперся в гранит фасада, и она остановилась.
Кавээн уже был на ногах и вытаскивал из машины одного из санитаров. Другой, выскочив на мгновение раньше, ударом кулака сбил вылезающего из «рафика» Игорька с ног, отшвырнул меня с дороги и бросился бежать к перекрестку…
– Ах ты, сволочь! – крикнула я, крепко приложившись к асфальту. – Ну, погоди!
С этим кличем волка из известного мультфильма я прямо-таки подскочила на ноги и помчалась вдогонку. Сбивший меня с ног санитар был массивный и, вероятно, очень сильный мужчина… Поэтому справиться с женщиной, пусть и владеющей некоторыми спецприемами, ему не составило труда… Но по той же самой причине он бегал гораздо медленнее меня… Прежде чем он скрылся за углом, я успела почти догнать его, и за угол мы повернули уже практически одновременно.
Я слышала, как санитар дышал, словно загнанная лошадь, хотя пробежал-то он всего, наверное, метров сто… Он понял, что скрыться ему от меня не удастся. Он оглянулся и увидел, что преследует его та самая женщина, которую он как пушинку только что отшвырнул со своей дороги… Решение, которое в этот момент пришло в его голову, я уже знала и именно на него и рассчитывала… Он решил остановиться и разобраться со мной… Теперь главное действовать точно и расчетливо, как учил меня мой первый наставник в рукопашном бое дядя Костя Чугунков в лагере спецподготовки, где я проходила сборы…
Уловив момент, когда он сбросил скорость, я не сделала то же самое, а напротив, прибавила ходу и с разлету врезалась в его тело… Право, мне показалось, что я налетела на каменный забор! Но я знала, что у человека, пусть даже такого, который напоминает каменный забор, есть уязвимые места в отличие от этого самого забора. В момент столкновения я чуть развернулась, и мой правый локоть с силой врезался ему прямо в позвоночник чуть ниже лопаток. Главное нужно было точно попасть между позвонками. Я напоминала себе тореадора, который наносит рапирой укол разъяренному быку и ему нужно точно попасть на загривке быка в место размером с пятикопеечную монету. Только тогда бык будет смертельно ранен, это единственное его уязвимое место, остальное закрыто толстыми костями. Судя по тому, как замычал мой противник после моего удара, я поняла, что попала…
Санитар споткнулся и с размаху грохнулся на асфальт. Признаюсь, мне показалось, что в момент его удара о дорогу ближайшие к нам дома слегка подпрыгнули… Он упал и лежал неподвижно секунд пять. Потом пошевелился и начал медленно подниматься. Я стояла перед ним и раздумывала – куда бы ему врезать? Он был полностью открыт для удара. Я уже почти остановилась на том, что бить его нужно носком ботинка в левое ухо, вернее, чуть ниже, где расположена особая точка, удар по которой парализует человека на некоторое время, но в этот момент услышала сзади себя урчание мотора…
– Игорь! – закричала я. – Сюда! Я здесь!
Игорь через мгновение был рядом. Амбалистый санитар понял, что теперь ему не уйти, и грузно опустился вновь на асфальт. До него дошло, что теперь он попался…
…Когда мы вернулись к «Скорой», Кавээн устраивал допрос с пристрастием второму санитару. Признаюсь, таким разъяренным я его еще не видела… Он посадил санитара перед фонарным столбом и заставлял того стучаться о него головой… При этом он кричал, перемежая вопросы с риторическими восклицаниями, полностью состоящими из ненормативной лексики…
Парень долбил головой по столбу с равномерностью копра, забивающего сваи. Едва он замедлял темп, как Кавээн давал ему подзатыльник, от которого голова с таким звуком врезалась в столб, что я подумала, что сейчас начнут падать фонари. И даже наверх посмотрела.
– Кто тебя послал к роддому? – кричал Кавээн. – На кого ты работаешь?
Парень что-то мычал и продолжал долбить головой по столбу. Он просто не мог остановиться, чтобы ответить на вопросы Кавээна. Тот не давал ему такой возможности, тут же награждая подзатыльником…
Игорь с трудом оттащил Кавээна от парня, сам чуть не получив от него подзатыльник.
– Ты у него последние мозги выбьешь! – кричал он Кавээну. – Он же ничего нам не ответит, если сейчас сознание потеряет.
Кавээн немного успокоился. Игорь понизил голос и спросил наконец у Кавээна:
– Ты чего на них набросился?
– Как чего! – возмутился Кавээн. – Ты не узнал их, что ли?
– Не-ет… – протянул растерянный Игорь. – А кто это?
– А это те самые Степаненко и Петросян, которых из нашего управления год назад выгнали… Ольге-то простительно, она их если и видела, то всего раз-два, не больше…
Игорь внимательно посмотрел на парня, который перестал колотить лбом по столбу и размазывал по лицу кровь из ссадины на брови.
– Послушай-ка! – воскликнул Игорь. – Это точно – Женька! Так тебя, значит, не посадили после той истории, когда ты со своим дружком собрал килограмм золота с погибших при крушении поезда людей? А здесь ты что делаешь? И как около роддома оказался? И зачем детей в машину грузил?..
До Игоря дошло все сразу, и он завалил парня теми же вопросами, которые задавал ему Кавээн.
Парень, до того смотревший на Игоря с некоторой надеждой, увидел на его лице то же выражение, что и у Кавээна, взвыл и сам без малейшего понуждения к тому врезал лбом по столбу…
…Часа два спустя, когда мы с Игорьком сидели у чугунной ограды роддома и курили «Winston», который оба предпочитаем всем другим иностранным сигаретам, и смотрели, как волонтеры из роты «гражданки», то есть гражданской обороны, присланной диспетчером на ЧП в роддоме, приступают к разбору завала, образовавшегося на месте взрыва, а пожарные, справившиеся с огнем, сматывают свои шланги, нас разыскал Кавээн.
Задержанных санитаров мы сдали милицейской опергруппе, младенцев отвезли в больницу, туда, куда поступали и все остальные… Кавээн нашел нас, когда мы обсуждали то немногое, чего удалось нам добиться от пытавшихся украсть младенцев «санитаров». Да-да, именно украсть детей пытались бывшие спасатели Петросян и Степаненко… С трудом выдавив из себя, чего работают они на Кузнеца, главного авторитета одного из самых крупных районов Тарасова, они замолчали, и больше от них не удалось добиться ни слова…
– Вот они, теоретики-аналитики, Фрейд в обнимку с Холмсом! – бодренький Кавээн смотрел скептически на наши заморенные физиономии.
Когда он говорил обо мне, то непроизвольно старался избежать слов женского рода. Впрочем, это касалось не только меня, а вообще всех женщин. Это не было с его стороны ни издевательством, ни злой насмешкой, он сам вообще даже не замечал этого. Просто с мужчинами ему общаться было гораздо проще и привычнее, вот он и старался хотя бы в диалоге абстрагироваться от моего пола. Он вовсе не думал меня оскорбить, и я прощала ему всегда такие «перлы». Простила и в этот раз.
– Хватит, наверное, дуру-то гнать, дядь Саш, – устало вздохнул в ответ Игорек, совершенно не расположенный к словесным баталиям, после того как практически на себе вытащил из роддома не меньше десятка с трудом держащихся на ногах женщин. – Что у тебя там, еще что-нибудь стряслось? Всегда так – только закуришь, ты тут как тут… Специально, что ли, следишь?
– Стряслось, не стряслось, вместе узнаем, – ответил Кавээн. – Соседи нас опять на разговор приглашают. Что-то нечисто у них с этим взрывом выходит… Все газовые коммуникации в порядке, оказывается. Что взорвалось – не известно…
Соседями Кавээн называл ФСБ, которую терпел с трудом, и при любом удобном случае задирался, часто нарываясь на довольно серьезные неприятности, от которых его постоянно отмазывал осторожный и деликатный в общении Григорий Абрамович…
Кавээн привел нас с Игорем в одну из палат в правом крыле первого этажа, где собрались все, кто мог хоть что-то узнать о причине взрыва.
Руководил этим собранием вовсе не фээсбэшник, как предполагал Кавээн, а следователь областной прокуратуры, молодой человек по фамилии Нестеров. Имени его я не помнила, он пробовал за мной ухаживать, когда я только еще появилась в Тарасовском управлении МЧС, и строил на мой счет далеко идущие планы. Ему не повезло в том смысле, что у меня тогда были очень близкие и уже очень напряженные отношения с Сергеем, а в добавок ко всему, я заканчивала диссертацию, готовилась к защите и времени, на личную жизнь не имела совершенно. Из-за чего, вероятно, она и не сложилась так, как мне хотелось бы… А как, собственно, мне хотелось?.. Умная, красивая, не теряющаяся ни в каких ситуациях жена-спасательница, то есть я, и тоже умный, тоже красивый, но… тихий, спокойный, нежный и внимательный, весь какой-то «камерный» муж-психолог, то есть Сергей? Ну признайся сама себе честно, разве он согласился бы иметь в нашей едва не сложившейся семье такой второплановый имидж?.. Плохо ты в людях разбираешься, психолог-спасатель…
