Сергей Зверев - Холостая война
— Мне больно!.. — запротестовала женщина, но при этом даже не попыталась вырваться — знала, что бесполезно.
— Ты мне жена? — прохрипел Гришанов.
— Да… — Голос Лиды дрогнул.
— Так какого хрена ты перестала в последнее время?.. — грубо наседал капитан.
— Я же тебе говорила. У меня проблемы по женской части. Гинеколог сказал, что мне некоторое время придется воздержаться от…
— А мне плевать, что он сказал! — рыкнул Гришанов. — Жена должна ублажать мужа по первому его требованию. И точка.
С этими словами командир отдельного подразделения спецназа резко отстранился от Лиды и зашагал по коридору. У него за спиной послышался сдавленный плач. Но он даже не обернулся, что-то зло прошипел себе под нос, вышел на улицу и громко хлопнул дверью.
— Эй, капитан, чего такой грустный? — окрикнул его выбравшийся из «УАЗа» полковник Емельянов, который прибыл в гарнизон, чтобы лично проверить, как идут приготовления к встрече московского гостя.
Гришанов моментально подобрался, нацепил на лицо дежурную улыбку и отозвался:
— Все в порядке, товарищ полковник.
Эта реплика прозвучала неискренне и натянуто.
— Вижу, что не в порядке, — раздалось в ответ. — Садись в машину, поговорим о твоей проблеме.
В приспущенные боковые стекла влетал едва уловимый ветер. Тихо играло радио. Молодой сержант буквально засыпал за рулем. Вот уже целых десять минут «УАЗ» болотного цвета медленно кружил вокруг казармы, фасад которой подкрашивали оголенные по пояс спецназовцы. Задумчивый Емельянов поглядывал то на них, то на полусонного водителя, то удостаивал взглядом несмолкающего капитана.
Наконец, полковник не выдержал, перебил подчиненного и вкрадчиво проговорил:
— Как мужик я тебя прекрасно понимаю. Но и ты ее пойми. Думаешь, ей самой не хочется?
— Я уже не знаю, что и думать. — Гришанов сжал пальцы так сильно, что аж костяшки побелели.
— Подозреваешь, что у нее любовник есть? — Емельянов хмыкнул и сам же ответил на свой вопрос: — Это исключено. Моя Валя и твоя Лида — лучшие подруги. Все друг другу рассказывают. Так вот, я на днях с Валькой говорил. Она напрочь отмела подобную версию.
Капитан хотел было сказать, что все бабы искусные актрисы и им ничего не стоит обмануть мужика, но вовремя попридержал язык. Понял, что Емельянов может неправильно воспринять эту реплику, счесть, что он имеет в виду не собственную жену, а его супругу Валю.
— Моя жена ее не выгораживает, — словно прочитав мысли Гришанова, произнес полковник. — Ты уж мне поверь. Я свою Вальку как облупленную знаю. Понимаю, когда она мне врет, а когда правду говорит. В общем, капитан, скоро учения, и ты должен выбросить из своей головы все посторонние мысли прочь, чтобы вместе со своими людьми продемонстрировать этому контролеру из Москвы высший класс. Так что на время забудь про свою интимную жизнь. Сконцентрируйся только на учениях. Ты меня понял?
Конечно же, Гришанов командира военной базы понял. Тем не менее он отдавал себе отчет в том, что не сможет вот так абстрагироваться от «этого». Ведь любой мужчина в первую очередь будет думать не о работе, а о том, как удовлетворить свои физиологические потребности.
— Постараюсь, — все же пообещал Гришанов и сразу же перевел разговор на другую тему, наивно полагая, что это поможет забыть ему о Лиде: — Кстати, товарищ полковник, зачем вы этому проверяющему из столицы такой пышный прием готовите? — поинтересовался он. — Он же всего лишь подполковник.
Вопрос капитана немного смутил Емельянова. Он-то думал, что командир спецназа все прекрасно понимает и даже негласно разделяет его старания.
— Как зачем? — Полковник удивленно округлил глаза. — Он же, так сказать, настоящая легенда спецназа. Не мне тебе об этом говорить. Ты и сам наслышан о его героических подвигах. Вот я и решил оказать этому Лаврухину достойный прием, показать тем самым, что наша дважды Краснознаменная 201-я Гатчинская военная база чтит его и уважает. Или ты считаешь по-другому? — прищурился он.
— Это все, конечно, очень хорошо. — Гришанов почесал небритую щеку. — Но, по-моему… — Он запнулся, подбирая нужное слово. — Мне кажется, это явный перебор. Можно было бы просто организовать шашлыки на природе. А если уж начистоту, то я не вижу никакого смысла в приезде Лаврухина. Ну да, герой, этакий супермен. Но его время давно прошло. Если я не ошибаюсь, то он уже несколько лет не при делах. Сидит себе в кабинете да бумажку за бумажкой подписывает. Одним словом, до пенсии дотягивает. К тому же у каждого командира спецназа свой подход к решению тех или иных задач. Наши с ним методы кардинально расходятся, если судить по тому, что я про него слышал. Поэтому я не понимаю, как он собирается меня контролировать и уж тем более консультировать. Нет, для приличия я его, безусловно, послушаю и покиваю в ответ. Но не более того. Ведь все равно поступлю по-своему, так, как посчитаю нужным.
Не ожидал Емельянов услышать от своего подчиненного подобные суждения. Впрочем, обиды на него не затаил. Списал все на пресловутую мужскую неудовлетворенность. Дескать, бедолага теперь озлоблен на весь белый свет, вот и срывает свою злость на ком ни попадя.
— Ладно, капитан. Закрыли эту тему. — Командир военной базы тяжко вздохнул и тронул водителя за плечо, а тот резко затормозил. — Отдохни, развейся немного, выпей сегодня вечером. В меру, конечно. И готовься к учениям. Лады?
— Есть, товарищ полковник. — Гришанов козырнул и вышел из машины.
Проводив взглядом удаляющийся «УАЗ», он подошел к своим бойцам, которые усердно красили фасад казармы, какое-то время молча понаблюдал за их работой, а затем не выдержал и раздраженно проговорил:
— Да хватит уже! И так сойдет! — Потом тихо пробубнил себе под нос: — Велика честь этого старпера Лаврухина принимать. Тьфу ты! — Он сплюнул себе под ноги.
К раннему вечеру гарнизон уже был готов к приему гостя из Москвы. Фасады зданий блестели свежей краской. Белели покрашенные бордюры. Трепыхались на ветру российские триколоры. Столы в столовой ломились от еды и выпивки.
На просторном плацу расхаживали офицеры дважды Краснознаменной 201-й Гатчинской военной базы вместе с женами. Тут же неподалеку топтались и парадно одетые спецназовцы со своим командиром капитаном Гришановым. Он не был рад происходящему, но внешне этого не показывал, дежурно улыбался, иногда даже шутил. А когда к нему подошел Емельянов, он заверил того, что с ним все в полном порядке. Дескать, забудьте недавний разговор, тогда я был немного не в себе. Когда же ничего не подозревающий полковник ретировался, Гришанов гневно зыркнул на Лиду, которая о чем-то беседовала со своими подружками. Поймав на себе испепеляющий взгляд мужа, блондинка нервно передернула плечами и отвернулась.
«Думает, что я сегодня нажрусь и сразу же отрублюсь, лишь только до кровати доползу. Дура наивная. Еще как приставать буду. А если опять начнет отказывать, силой возьму». — Капитан возбужденно кусал губы.
Наконец створка ворот, на которых золотился двуглавый орел, отъехала в сторону. На территорию гарнизона вкатилась черная как смоль «Волга» с тонированными стеклами. Все присутствующие на плацу смолкли. Емельянов подобрался, расправил плечи и пошел навстречу машине, неспешно катящейся по узкому проезду.
Скрипнув тормозами, «Волга» остановилась. Дверца приоткрылась. Из темного салона выбрался поджарый мужчина с волевым лицом: глубоко посаженные глаза, выступающие скулы, рубленый подбородок с ярко выраженной ямочкой, которая так нравится представительницам слабого пола. Несмотря всего-то на сорок пять лет, волосы подполковника Лаврухина Владимира Николаевича были уже седыми. Оно и не удивительно. Ведь за свою жизнь он повидал такие вещи, от которых не то что поседеешь, но и заикаться начнешь.
— Здравия желаю, товарищ полковник, — поприветствовал Лаврухин командира военной базы, подошедшего к нему.
— Для меня большая честь видеть вас в нашем гарнизоне, товарищ подполковник. — Емельянов крепко пожал протянутую руку и тут же с некоторой стеснительностью добавил: — Вы не против, если я буду обращаться к вам по имени-отчеству?
— Лучше просто по имени. — Лаврухин, который и сам не любил всех этих воинских церемоний, широко улыбнулся: — Кстати, а как вас величать?
— Игорь Петрович. — Емельянов улыбнулся в ответ, чувствуя, как между ним и собеседником сокращается дистанция.
Продолжая разговор и уже обращаясь друг к другу исключительно по имени, Емельянов и Лаврухин зашагали к столовой. Следом за ними потянулись и остальные. В какой-то момент подполковник уловил на себе пристрастный взгляд капитана Гришанова, но виду не подал.
— Вот так и живем, — заключил командир военной базы, распахивая перед московским гостем дверь столовой.
