Илья Деревянко - Карта смерти
Итак, Порожняк умирал, дергаясь в конвульсиях. Но, как ни странно, он сохранял сознание и по моим прикидам мог бы прожить еще минут десять. (Если вкатить ему обезболивающее.) По счастью, в кармане моего пальто случайно завалялся шприц-тюбик с промедолом. (На поиски чего-нибудь похожего в обезлюдевшей реанимации просто не оставалось времени.) Недолго думая, я включил диктофон, сделал укол в плечо «водителя» и, глядя ему в глаза, уверенно произнес:
– Ты будешь жить, Володя! Ты не умрешь. Я вызвал врача, взамен тех, которых вы убили, и он тебя обязательно вылечит! Но ты за это должен оказать нам одну услугу.
– Какую? – прошептал умирающий.
– Правдиво ответь на несколько вопросов! Первое, зачем вы пытались похитить Гаврилова?
– Куратор приказал Андрюхе… старшему группы (это он про «простуженного»).
– Как зовут Куратора?
– Эд-дуард С-семенович.
– Фамилия?!
– Не знаю.
– Ты его видел когда-нибудь?!
– Нет-т.
– На кого работает Эдуард Семенович?!
– На С-синдикат.
– Чем конкретно занимается Синдикат?!
– Н-не знаю. Мы п-просто охотники. Л-ловим нужных людей… получаем д-деньги…
– Куда отвозите пойманных?!
– П-продсклад на улице Алябьева… – Голос Порожняка становился все тише и тише. Конвульсии заметно усилились. Похоже, «Костлявая» приблизилась совсем вплотную.
– По какому принципу ловят людей?! – я с трудом подавил отчаянную интонацию. – Берете первых попавшихся или знаете, кого хватать?!
– Нет, не первых… заранее знаем… У них у всех карта смерти…
– Что-о? – опешил я. – Какая еще карта?! Поясни!!!
Однако Порожняк ничего пояснять не стал. В глазах у него отразился животный ужас, и он дико уставился в пустой угол комнаты.
– Ты… обманул меня… Обманул! – заскулил убийца. – Это… не врач! Черный, с рогами, из стены вылез!.. Помогите! Ай, не на… – тут голос Порожняка прервался, тело мощно содрогнулось и обмякло. Я механически проверил пульс. Охотник за людьми был мертв. Потухшие глаза выпучились в направлении того самого угла, а поросячья физиономия застыла в гримасе запредельного страха.
«Не иначе бесы за душой явились!» – глядя на мертвеца, зябко поежился я и торопливо перекрестился. Под окном на улице вдруг протяжно и тоскливо завыла какая-то собака. Усилием воли уняв неожиданно возникшую дрожь в пальцах, я достал мобильный телефон и позвонил в Контору…»
* * *Оперативно-следственная группа под руководством Николая Бугаева примчалась как по воздуху. Двадцати минут не прошло! (Вероятно, они разогнали сиренами весь транспорт на улицах.) Прибывший вместе с группой судмедэксперт Ильин без лишних слов проверил мою грудь, констатировал обычный, хотя и сильный ушиб[12] и деловито занялся осмотром трупов. Поручив трем оперативникам исследовать место происшествия, Бугаев отправил остальных на проходную, в приемный покой и во двор, а сам затащил меня в чей-то пустующий кабинет на третьем этаже и потребовал объяснений. К моему великому удивлению, заместитель шефа не стал брюзжать по поводу гибели обоих преступников (лишь укоризненно покачал головой). Три раза подряд прослушал запись предсмертных откровений Порожняка и надолго задумался, а я устало опустился в старенькое кресло у окна и, стараясь не делать глубоких затяжек, закурил сигарету. Медленно тянулись минуты. Из-за тонкой фанерной двери не доносилось ни звука. (В больнице уже знали о произошедшем, и во всех корпусах, особенно в главном, воцарилась испуганная тишина.) На высоком лбу Николая собралась густая сеть морщин. Крепкие пальцы нервно теребили отворот пиджака.
– Занятная картина получается, – спустя долгий промежуток времени, сказал он. – Некий Синдикат похищает людей, для неизвестных целей и в огромных количествах. Организация глубоко законспирирована. Рядовым исполнителям неизвестна дальнейшая участь тех, кого они схватили. Просто отвозят людей в обусловленное место да получают деньги. Кстати, нужно срочно послать ребят на указанный Порожняком продсклад! – майор позвонил в Контору, переговорил с Рябовым, положил мобильник обратно в карман и продолжил невеселым тоном: – Судя по всему, у Синдиката сложная, хорошо отлаженная иерархия. Каждая группа «охотников» связана только со своим куратором, с которым непосредственно общается старший группы. (В нашем случае – бывший мент Шутов.) Изловить Шутова непросто! Ведь он официально числится мертвым и живет по новым документам. Как пить дать, превосходного качества! Объявить в розыск?! Развесить повсюду фотографии?! Но тогда его мгновенно ликвидируют! Ну ладно, допустим вычислили, взяли живым, раскололи, вышли на куратора. Но он отнюдь не главный босс, а обычное звено в длинной цепи и, боюсь, к нашему приезду будет хладным трупом. Как мы убедились, Синдикат весьма оперативно избавляется от свидетелей и имеет отлично организованную разведслужбу. Суди сам, о местонахождении Гаврилова они узнали с поразительной быстротой…
– А также о том, что бедняга сумел выжить вопреки всему, – вставил я, вспомнив последнюю фразу «простуженного» на мосту: «Клиент сдох. Сматываемся!»
– Критерии выбора жертв совершенно непонятны, – с тяжелым вздохом продолжал Бугаев. – Не знаем даже, откуда зацепиться! Какого рода преступников мы ищем!!!
– Ошибаешься, Николай, – живо возразил я. (С тридцатипятилетним замом шефа, так же как с его предшественником Жуковым, мы были на «ты».).
– Маленькая зацепочка у нас все-таки есть! Порожняк перед смертью упомянул о каких-то «картах смерти». Они, полагаю, и являются ключом к разгадке!
– Ага, пиковые тузы из «Клуба самоубийц», как в фильме о принце Флоризеле! – саркастически усмехнулся Бугаев. – Неужто ты всерьез воспринял бред умирающего?! Не стыдно, Дима?! Ты же грамотный оперативник!
– Тогда считай бредом и его слова о Синдикате! – огрызнулся я. – Им ты почему-то поверил безоговорочно. Не стыдно, Коля?! Ты же заместитель шефа!
Заместитель обиженно насупился, но ответить должным образом не успел. В дверь деликатно постучали.
– Войдите! – разрешил Бугаев. На пороге появился старший лейтенант Максим Казанцев, а с ним девчонка лет восемнадцати: с зелеными глазами, с покрашенными в немыслимый цвет волосами и с прической «я у мамы вместо швабры». «Совсем сдурела городская молодежь, – вспомнив деревенскую красавицу Олю[13], с неудовольствием подумал я. – Уродуют себя – не приведи Господи! Впрочем, дуракам закон не писан. Хочешь ходить чучелом – ходи!»
– Лена Скворцова, из приемного покоя, – представил «чучело» Казанцев. – У нее есть некоторая информация, касающаяся Гаврилова.
– Присаживайтесь, девушка! Не волнуйтесь! – щелкнув кнопкой диктофона, джентльменски засуетился Николай. – Я вас прекрасно понимаю и искренне сочувствую. Такое юное невинное создание, и вдруг столкнуться со столь чудовищной трагедией! Кошмар, просто кошмар! Я бы с удовольствием угостил вас холодным лимонадом, но, к сожалению…
– К черту лимонад! – сипловато перебило «юное создание». – Мне бы водочки, нервы поправить, или пива, на худой конец! Ю андестенд ми?[14]
– А-ап! – подавился воздухом майор, потрясенно глядя на девушку. – В-водочки?! Мы… э-э-э…
«Хреновый ты психолог, Коля! – мысленно усмехнулся я. – Перед тобой „круто продвинутая герла“, а ты ей лимонад предложил. Можно сказать – в душу плюнул! И теперь она над тобой откровенно издевается».
– Максим, сгоняй на второй этаж, – вслух обратился я к старлею. – Попроси у нашего судмедэксперта отлить стакан спирта из той бадьи, куда он складывает внутренности мертвецов для дальнейшего изучения. А что касается закуски – я видел в руке одного жмурика недоеденный «сникерс». Он, правда, кровью забрызган, но на безрыбье…
– Ве-э-э-э!!! – страшно побледневшая «герла» бросилась к стоящей в углу урне. – Вр-э-х-эхр-р-р-р!!! Во-у-у-у!!!
– Лихо ты ее обломал! – шепнул мне на ухо опомнившийся Бугаев. – Жуткую «бадью» сходу придумал. Молодец! Но… с другой стороны… нам позарез нужны подробные показания девчонки. Как бы не обиделась, не замкнулась!
– Ни фига с ней не сделается, – также шепотом ответил я. – Сейчас выблюет всю дурь и начнет давать показания. Только по-нормальному, без понтов! Спорим на сто баксов?
– Ну тебя в баню, – отстранился Николай. – Без штанов оставишь!..
По прошествии пяти минут Скворцова успокоилась, вытерла лицо подолом халата, попила воды из любезно протянутого Казанцевым графина, присела на стол, глубоко вздохнула, извинилась нежным голоском пай-девочки и начала активно «колоться». Без всякого на то понуждения…
3
Студентка второго курса заочного юрфака Елена Скворцова работала в приемном покое больничного комплекса сутки через двое.
Вчера, около пяти вечера, в приемный покой позвонил приятный баритон, представился сослуживцем Гаврилова по Чечне и очень вежливо спросил о состоянии здоровья «боевого брата», привезенного в больницу 20 минут назад с тяжелейшими травмами.
