Илья Деревянко - Оборотни в погонах
– Ах ты, падла! Прошмандовка вшивая! – громогласно возмутился я. – Небось кобелей в хату привела?! Ну, погоди, шлендра! Ща рыло чистить буду! Вот только замок вышибу!!!
В подтверждение означенных угроз я принялся ожесточенно пинать дверь ногами. Спустя секунд десять она резко распахнулась, на пороге возник плечистый горец, вознамерился засветить мне кулаком в глаз и… отлетел назад, сраженный бесшумным выстрелом в упор. Оставшиеся двое засадников, видимо, никак не ожидали подобного поворота событий и не успели воспользоваться оружием. Одному, неспешно выходившему из туалета, я разбил о темечко бутылку, а второму, ошалело выскочившему из кухни, врезал каблуком в печень и для верности добавил локтем сверху в позвоночник. Оба безжизненно распластались на ковре в просторном холле.
– Еще гости в доме есть? – захлопнув входную дверь и поигрывая пальцем на спусковом крючке, обратился я к белой как мел, вздрагивающей губами Оксане. Она отрицательно помотала головой.
– Тогда бери мужиков за ноги и по одному тащи в комнату… Живых, дура! Мертвец мне без надобности!
Осведомительница послушно принялась за работу. Не опуская пистолета, я пристально наблюдал за ней. Под моим мрачным немигающим взглядом Оксана зябко ежилась и дробно постукивала зубами. Вместе с тем, то ли от страха, то ли еще по какой причине, она проявляла совсем не женскую силу и завершила переноску тел в считаные минуты. При ближайшем рассмотрении один из мужчин оказался кавказцем, а другой – ярко выраженным славянином: курносым, голубоглазым, с короткими светлыми волосами.
Жестом велев Оксане стоять смирно, я обшарил их одежду, изъял два «стечкина» с глушителями, гранату «Ф-1», шприц, несколько ампул пентонала натри[3] две пары наручников, паспорт нового образца и… служебное удостоверение с до боли знакомой обложкой!
Девушку я трогать не стал, поскольку под короткой полупрозрачной комбинацией спрятать чего-либо было невозможно. Сковав пленникам руки за спиной, я просмотрел документы. Кавказец значился по паспорту Имрамовым Ахматом Рахимовичем, уроженцем города Ведено, а славянин являлся, согласно удостоверению, Прокопенко Анатолием Ивановичем, старшим лейтенантом Федеральной службы безопасности. Я поднапряг память и припомнил, что действительно встречал этого типа у нас в Конторе. Выходит – «корочка» не липовая.
«Вот он, первый из оборотней. Попа-а– ался, засранец!!!»
Так как чечен со старлеем пока не подавали признаков жизни, я решил начать допрос с бывшей любовницы.
– Предлагаю два варианта, – придав лицу людоедское выражение, загробным голосом объявил я. – Либо ты раскалываешься добровольно и с предельной искренностью отвечаешь на все заданные вопросы, либо придется развязывать твой язык при помощи раскаленного утюга на живот, засунутого в задницу паяльника, иголок под ногти и прочих подобных штучек. Выбирай!
– Димочка, милый! Я же тебя по-настоящему любила!!! – узнав-таки меня под «синюшным» камуфляжем, отчаянно возопила она и зарыдала навзрыд, трогательно вздрагивая обнаженными плечами.
– Заткнись, стерва! – свирепо рявкнул я. – Ты вешала мне лапшу на уши семь дней подряд. Хватит! Лимит исчерпан!.. Короче, какой из предложенных вариантов тебе больше нравится?
– Пе-е-ервый! – жалобно простонала осведомительница.
– Отлично, тогда начнем по порядку. – Я достал из-под одежды диктофон, нажал кнопку включения и отрывисто спросил: – Твое настоящее имя, фамилия?!
– Вика… Виктория Антонюк.
– Небось с Украины на заработки приехала?!
– Да.
– И где трудишься?!
– Ночной клуб «Кактус». – Видимо, смирившись с судьбой, девушка прекратила реветь, утерла слезы и отвечала ровно, без запинки, обреченно глядя в пол.
– Профессия?!
– Чеченская подстилка. – Губы Оксаны-Виктории скривились в болезненной усмешке.
– Ну-ка, уточни! – с трудом подавив всколыхнувшуюся в сердце жалость, суровым тоном потребовал я.
– Обслуживаю чеченцев, закулисных владельцев клуба, а также их подставное лицо, официального директора «Кактуса» Виктора Альбертовича Кошакова, – тяжело вздохнув, пояснила девушка и добавила после короткой паузы: – Иногда выполняю особые поручения. Как, например, с тобой!
– Виктор Кошаков связан с цыганами-наркоторговцами из области?! – вспомнив недавние события в Хомутовке, резко спросил я.
– Не знаю, – развела руками Антонюк. – Хозяева не посвящают меня в свои дела.
– Ну а вообще, «дурь» в клубе продается?
– Естественно!
– Гм, понятно. А старший у чеченцев некий Мамедов Юсуф?
– Да.
– И давно ты на них работаешь?
– Полтора года. С тех пор как прибыла в Н-ск и польстилась на объявление в газете: «Солидному заведению требуются красивые танцовщицы. Высокий стабильный заработок гарантирован…» Пришла по указанному адресу. – Тут Антонюк снова вздохнула. – А дальше чеченцы отобрали паспорт, избили, «хором» изнасиловали и сделали штатной подстилкой. Денег, разумеется, не платят. Но мне еще относительно повезло! Большинство девушек оптом переправляют на Кавказ или в страны Персидского залива. Особо строптивых предварительно сажают на иглу.
– И много таких девушек?! – настороженно встрепенулся я.
– Навалом!
– Н-да уж, веселенькая картинка! – сквозь зубы процедил я. – Невольничий рынок в центре России… Кстати, имя Марина Самсонова тебе ничего не говорит?
– Нет.
– Симпатичная шатенка, среднего роста, зеленоглазая, восемнадцать лет от роду, коренная жительница Н-ска. Исчезла две недели назад. Следы ведут в клуб. Ты с ней там не встречалась?
Вика отрицательно мотнула головой.
– А если хорошенько напрячь память? – не отставал я.
– Может, она «транзитная»? – неуверенно предположила Антонюк.
– ???
– Ну, из тех, которых перепродают дальше. Тогда я вряд ли могла ее видеть. Их изначально содержат отдельно в подземном бункере, где-то на окраине города. Адреса не знаю…
– Проклятие! – стиснув кулаки, в сердцах воскликнул я и, кое-как справившись с эмоциями, поинтересовался: – Кто именно поручил тебе затащить меня в постель?
– Вот он. – Вика указала пальцем на бесчувственного старлея.
– Что за гусь?!
– Фээсбэшная крыша. Мамедов и Кошаков поддерживают тесные контакты с местными чекистами. А те их всячески прикрывают и помогают вести бизнес.
– Яс-нень-ко-о!!! – Я не сумел сдержать раздраженной гримасы. (Стало обидно за родную Контору.)
В следующий момент треснутый бутылкой Ахмат заворочался на полу, бессвязно выругался по-чеченски, открыл глаза, быстро оценил обстановку и с ненавистью уставился на злосчастную «подстилку».
– Много болтаешь, мочалк[4] – ядовито прошипел он. – Наши джигиты тебе язык вырвут. Для начала! А потом вырежут под корень твою семейку в Ивано-Франковске. Адресок-то у нас записан!!! – Имрамов зачем-то выразительно покосился на стол.
В глазах девушки плеснулся животный ужас, руки мелко затряслись, на хорошеньком личике выступили капли пота.
– Не того союзника выбрала, – продолжал между тем чеченец. – Капитан Корсаков действует на собственный страх и риск. Скоро он однозначно погибнет. Нельзя противостоять в одиночку мощной организации!!!
– Закрой пасть, баран чесоточный! – вмешался я, направив на Ахмата дуло пистолета. – Или пристрелю на хрен!
– У тебя, девка, остался последний шанс! – не обращая на меня внимания, заявил нохч[5] вновь зыркнув на стол. – Не забывай, с кем имеешь дело!
– Ты, чучмек, надоел в натуре! – разозлился я и, прицелившись, прострелил Имрамову правое плечо.
Чечен содрогнулся всем телом и безвольно свесил голову на грудь.
– Болевой шок, – спокойно пояснил я лихорадочно вздрагивающей Вике. – Может, очухается, может, нет. Пес с ним! По крайней мере вякать больше не будет! Итак, на чем мы остановились?!
Однако дальнейшая беседа с Антонюк не дала сколько-нибудь существенных результатов. Девушка отвечала вяло, односложно и ничего интересного не сообщила. Видимо, исчерпала запас знаний. Тогда я вскрыл одну из ампул, наполнил шприц пентоналом натрия и начал приводить в чувство белобрысого старлея, которого приберегал «на десерт». Тот постанывал, надрывно хрипел, но «просыпаться» упорно не желал. Похоже, я перестарался с последним ударом в позвоночник. Промучившись с оборотнем три-четыре минуты я вдруг спиной почуял неладное и проворно обернулся. «Кавказская пленница» стояла теперь возле стола, напряженно глядя на стрелки стенных часов. Подскочив к ней, я моментально сообразил, что произошло и зачем Ахмат косился на стол. Там лежала включенная на передачу мобильная трубка.
– Чертова сука! – прорычал я, сунув под нос Антонюк пахнущее пороховой гарью дуло. – Зачем ты это сделала?!
– Семья в Ивано-Франковске, – еле слышно пролепетала она. – Отец, мать, трехлетняя дочурка… Беги, Дима! Чеченцы уже едут сюда из клуба!!!
