Александр Тамоников - Вызываю огонь на себя
– Да.
Волченков попытался приподняться, не получилось. КНП находился в одной из разрушенных зон старого блокпоста, был невысок и узок.
– Предлагаю лейтенанту Басару не держать наводчиков в БМП, для этого есть экипажи машин других взводов, а всех оставшихся бойцов вывести на передовые позиции. Им внимательно смотреть за подходами к балкам. В этом случае не придется выставлять фланговые дозоры, что демаскирует продвижение отделений. Обязательно одному из наблюдателей постоянно поддерживать связь с командиром взвода, сообщая обо всех изменениях обстановки. Появление противника в долине маловероятно, но возможно. Не исключено, что игиловцы уже там.
Сабир взглянул на советника:
– О чем это ты, капитан? Допускаешь, что наши дозоры могли пропустить выход боевиков с хребта?
– А ты считаешь, что не могли? Да, они вряд ли имеют намерения отбить оставленные позиции. Это им не нужно. А вот ослабить нашу роту им весьма желательно. Мы не видим, что происходит на участке восточного прохода Черного холма.
– Но увидим, – перебил советника командир роты. – С дальних выходов из обеих балок этот участок будет виден через оптику.
– Будет. Но заметят ли солдаты развернутую минометную батарею боевиков? И тогда игиловцы, имея перед собой долину, с хребта точно наведут огонь батареи по балкам.
– И что ты предлагаешь?
– Лейтенанту Басару или его заместителю, в зависимости от того, кто какой балкой пойдет, следует выслать вперед по два человека. Чтобы они вышли на дальние позиции и в случае необходимости смогли предупредить основные разведывательные силы об опасности, дав возможность им отойти.
– Это все? – спросил Сабир.
– Нет. Нам, я имею в виду командира роты, заместителя и себя, на все время проведения рейда находиться на высоте и, используя оптику, отслеживать ситуацию. В это же время вывести на огневые позиции танки. Всему личному составу, включая взвод иранцев, объявить боевую готовность «Военная опасность», которую не снимать до окончания рейда.
– Что еще?
– Необходимо предусмотреть способ прикрытия отхода отделений Басара в случае столкновения с противником.
Сабир поцокал языком:
– Я, конечно, признаю твой опыт, Юра, но мне кажется, ты преувеличиваешь вероятную опасность.
– Лучше преувеличить, чем недооценить противника. Превосходящего по численности и технике противника, занимающего стратегические высоты хребта и имеющего многочисленный резерв.
– Я услышал тебя. Решение – действовать по обстановке.
– А теперь мое личное мнение, Адан.
– Говори.
– Не нравится мне твоя затея. Тактически разведка не представляет ценности. Все, что нужно, мы можем выяснить путем визуального наблюдения. Но ты принял решение, ты командир, имеешь право. У меня все!
– Ты бы, Юра, лучше попросил своего генерала организовать поддержку роты авиацией. Вот тогда бы мы взяли хребет малыми силами.
– Я подниму этот вопрос.
– Подними, пожалуйста. Так! – Сабир повернулся к заместителю: – С двадцати двух часов роте боевая готовность «Военная опасность», технику на позиции, минометный взвод развернуть. Экипажи, исключая второй взвод, в машины. Иранцам быть в готовности прикрыть отход отделений Басара. Впрочем, Давари я сам поставлю задачу. Тебе, Юнис, проконтролировать все мероприятия, определенные советником, и с двадцати двух часов находиться на левой от КНП позиции наблюдения.
Заместитель командира роты козырнул:
– Есть!
Сабир отпустил Маджида и Басара, позвал связиста:
– Суни.
Сержант появился тут же:
– Я, господин капитан!
– Вижу, что ты. Свяжись с капитаном Давари, пусть поднимется на КНП.
– Есть.
– Выполняй.
Сабир взглянул на советника:
– Ты поприсутствуешь при разговоре с командиром иранского взвода?
– Нет. В этом нет необходимости, я пройду на правый фланг высоты, оттуда через стереотрубу осмотрю долину.
– Дело твое.
Волченков вышел из КНП, пошел во фланг на позицию наблюдения. На командный пункт прибыл капитан Давари. Стрелки часов приближались к 19.00. Внизу задымили две полевые кухни. Повара готовили ужин.
В это же время на хребте Умгдум
На каменистой площадке, закрытой с фронта невысокой грядой, в тщательно оборудованном наблюдательном пункте игиловцев, за обстановкой на позициях сирийской роты наблюдал опытный разведчик из группы наемников, или, как ее еще называли в отряде, спецгруппы, Гази Аходов. Он был чеченец по национальности, но в Чечне не был никогда. Родился и вырос в Турции. Там же попал на заметку радикалов и со временем оказался в банде так называемого «Исламского государства», вместе с соседом и другом, тоже чеченцем, никогда не бывавшим в Чечне, Акрамом Дикаевым. Как хорошие воины, они быстро освоились в группировке ИГИЛ и спустя некоторое время завоевали авторитет. Они не занимались массовыми казнями, не участвовали в карательных операциях. Чеченцы из Турции воевали против неверных, а ими стали все, кто поддерживал законную власть в Сирии, Ираке, Афганистане, Ливии и не принимал ценностей Всемирного халифата.
На пост вышел заместитель командира отряда Аббас Фаур.
Аходов не колыхнулся, хотя слышал шаги еще на тропе, он предпочел смотреть в ночной бинокль.
Фаур прилег на кошму рядом с наблюдателем, спросил:
– Как дела, Гази?
– Оживление на позициях асадовцев.
– В чем заключается?
– В оживлении. Или я непонятно выразился? На передовом рубеже, там, где у неверных второй взвод, люди к чему-то готовятся.
– К чему?
Аходов оторвался от бинокля, взглянул на заместителя командира отряда:
– Странный вопрос, господин Фаур. Откуда я могу знать, к чему готовятся асадовцы? Позиции обходили командир роты, его заместитель, советник, только что ротный говорил на КНП с командиром взвода персов.
– Это обычное явление. Командиры обязаны контролировать подчиненных.
– И все же неверные к чему-то готовятся. Их наблюдатели начали работу по долине.
– Шайтан! Неужели им стали известны наши планы?
– Не знаю.
– Ладно, продолжай наблюдение.
Фаур поднялся, отряхнулся и, пройдя по склону метров пятьдесят, вошел в пещеру, где находился командный пункт командира отряда «Куфир» Самера аль-Диаба.
– Что? – кратко спросил главарь.
– Чеченцу на посту наблюдения показалось, что в роте неверных какое-то движение. По его мнению, они что-то замышляют.
– Что могут замышлять неверные? Их гонят в наступление, но только идиот решится наступать в сложившейся ситуации. Маневр со сменой позиции удался на славу. Помнишь, как неверные радовались, выйдя на высоту Астара? Словно одержали стратегическую победу. И оставленный нами флаг под улюлюканье сожгли. Свой подняли. А дальше – тупик. И это они поняли.
Фаур кивнул:
– Все это так, Самер, но не кажется ли тебе странным, что асадовцы зашевелились как раз накануне наших ночных мероприятий?
– Чеченцу показалось, мне тоже должно казаться? Не «кажется», Аббас, мы адекватно воспринимаем реальность. Она такова. Рота заняла высоту и вынуждена сидеть на занятом рубеже, не имея возможности продолжать наступление. Это расслабляет. Поэтому ротный, наверняка по совету русского капитана, решил взбодрить подчиненных. Вот и гоняет личный состав.
– Их движения касаются только второго взвода, в первом и в третьем тишина.
– Значит, ты настаиваешь на том, что противник может выйти в долину?
– Я не настаиваю, но они точно что-то замышляют.
– Тогда это значит, что им стало известно о наших планах. В них посвящен очень ограниченный круг лиц: я, ты и командир боевой группы. Три человека. Даже связист и мой телохранитель не в курсе планируемых действий. Я сдать не мог, командир группы находится среди личного состава, и за ним смотрят. Остаешься ты, Аббас! Если неверным стал известен наш план, то передать его противнику мог только ты.
Фаур побледнел.
В рядах ИГИЛ порядки жестокие. Одно лишь подозрение, даже ни на чем не основанное, может привести к казни подозреваемого. Так, на корню, вместе с головами вырезаются даже намеки на измену. И это дает результаты.
– Ты это серьезно, Самер? Но мы же воюем вместе третий год? Мы…
Самер аль-Диаб поднял руку, прервал заместителя:
– Успокойся, Аббас, я всего лишь сделал логическое предположение. Ты не сдавал врагу наш план. Значит, никто не сдавал, и они не в курсе готовящейся акции. Да это и видно. Разве они стали бы, прекрасно зная, что мы наблюдаем за ними, открыто готовиться к каким-либо действиям? Советник у капитана Сабира умный, подготовленный человек. Он профессионал. И не допустил бы элементарной ошибки. Уверен, на той стороне не знают, что мы планируем здесь.
Фаур облегченно вздохнул:
– Ты, конечно, прав, Самер.
– Конечно, иначе не командовал бы одним из основных отрядов корпуса обороны Пальмиры.
– Окончательную задачу когда будешь ставить?
