Михаил Серегин - Колыма ты моя, Колыма
Лампочка с цифрой 5 ярко вспыхнула, и двери лифта разъехались в стороны. Комаров встряхнул головой, отгоняя посторонние мысли, и шагнул вперед, к двери кабинета, за которой его уже наверняка ждали. На сегодняшний день было назначено заседание областной коллегии, на котором ему полагалось председательствовать. У дверей кабинета маячило несколько знакомых лиц – кажется, репортеров, из тех, кто постоянно сотрудничал с УВД. Кто-то двинулся навстречу генералу, но тот решительно покачал головой:
– Официальное заявление после заседания. Подождите. – Он взялся за золоченую ручку двери.
– Константин Георгиевич! – раздался сзади голос личного секретаря Комарова.
– Ну что еще? – Генерал досадливо оглянулся.
– Захаровича еще нет. Когда он придет, что...
– Я тебе позвоню и скажу, – перебил его генерал. – Все остальное после заседания. – Он отворил дверь и перешагнул порог кабинета.
Разумеется, все остальные, кому по чину полагалось присутствовать на заседании, уже были в сборе. Комаров окинул присутствующих цепким взглядом – не мелькнет ли у кого на лице недовольства опозданием начальства? Нет, ни у кого. И правильно. Конечно, никаких мер он бы сразу принимать не стал, но запомнить бы запомнил. И припомнил при первом удобном случае – на таких вот мелочах всегда бывает видно, на кого из подчиненных можно положиться по-настоящему, а кто только и ждет, чтобы ты споткнулся.
Комаров занял свое место, откашлялся.
– Начнем, пожалуй. – Он кивнул притулившемуся в углу секретарю-стенографисту, в обязанности которого входило вести протокол заседания.
На лицах присутствующих отразилось должное внимание, и генерал начал вступительную речь. Говорить такие речи он терпеть не мог и поэтому всегда делал это практически не думая, механически. Ну что, спрашивается, его начальники отделов сами не знают, что задача УВД – это обеспечение законности, правопорядка и безопасности законопослушных граждан? Или что им нужно приложить все усилия к борьбе с организованной преступностью? Или... Ну, в общем, список общеизвестных истин можно было продолжать еще долго. Однако говорить обо всем этом было обязательно – видимо, считалось, что иначе стражи закона могут все эти вещи забыть.
– ...таким образом я считаю, что за истекший квартал мы удовлетворительно справились с нашими основными задачами, – закончил Комаров. – Теперь заслушаем квартальную аналитическую справку-меморандум по криминогенной ситуации в крае. – Комаров кивнул толстому полковнику, сидящему справа от него, и откинулся на спинку кресла.
Полковник взял со стола какие-то бумажки и принялся скучным голосом зачитывать справку. Комаров почти не слушал его – содержание этого документа он и так прекрасно знал. Ничего принципиально нового за прошедшие три месяца в области не случалось. Да и вообще, с тех пор, как два года назад на Колыме закончилась война блатных с ингушами и спортсменами, жизнь шла относительно тихая. Лидером у местных воров и смотрящим по области был Вячеслав Сестринский, больше известный как Батя, – человек умный, серьезный, спокойный и совершенно не склонный к беспределу. Так что с тех пор, как всю теневую власть в области взяла его группировка, жить местным ментам стало намного легче.
Конечно, и сейчас бывало всякое – взять хотя бы недавнюю историю с «Алазанью», когда на стрелке с ее хозяином перебили восемь человек из охраны смотрящего, а его самого серьезно ранили. Но все же одно дело – такие стычки, которые случаются редко, и совсем другое – постоянное противостояние группировок, когда менты каждый месяц снимают урожаи по восемь-десять трупов с характерной причиной смерти: «передозировка свинца в организме». А иногда бывало и покруче – когда два года назад клуб спортсменов взорвали, там погибшим счет на десятки шел, причем чуть не половина из них была людьми совершенно посторонними.
Комаров почувствовал, что слишком сильно отвлекся. Он глянул на часы. Было десять тридцать. С начала заседания прошло уже двадцать минут. Надо секретарю позвонить, узнать, не появился ли Захарович. Хотя... Лучше уж подождать конца заседания, наверное. Комаров слегка покачал головой, отгоняя посторонние мысли, и попытался вслушаться в слова доклада.
– Согласно выводам аналитиков, за истекший период криминогенные структуры области начали осваивать новые сферы легального бизнеса, – бубнил полковник, уставившись в свои бумажки и сияя розовой лысиной. – В первую очередь промысловое рыболовство, лес, пушнину, а также импорт японских и корейских автомобилей. Имеются данные также об их попытках внедриться в ресторанный бизнес. Кроме того, они по-прежнему контролируют традиционную сферу своих интересов, а именно – природные ресурсы, в первую очередь золото. Предлагаются следующие меры противодействия...
Комаров еле слышно хмыкнул. Он уже давно понял одну довольно простую истину, а вернее две, но тесно связанные друг с другом. Во-первых, что полностью искоренить преступность не в человеческих силах. А во-вторых, что голодные мухи всегда злее сытых. Можно, конечно, если очень постараться, прихватить на чем-нибудь того же Батю, можно ценой больших усилий и немалой крови разгромить и пересажать его группировку. Но зачем? Ведь все равно не останется пустым свято место. Появятся какие-нибудь новые банды, и ничем они будут не лучше Бати. Наоборот – хуже.
Смотрящий – человек уже старый, умный, зря никого не трогает, а беспредельщиков сам терпеть не может. А придет на его место кто-нибудь вроде Медведя, которого как раз кто-то из людей смотрящего два года назад положил. И что тогда? Все заново – новые-то будут еще бедные, голодные. Вот и начнут заново с торговцев и со старателей три шкуры лупить. Нет уж, лучше пусть будет Батя. А то, что он в легальный бизнес полез, так это и вовсе хорошо. Ему не препятствовать надо, а если возможно, то чуть ли не помочь. Будут деньги из тени выходить, значит, будут с них налоги капать и новые рабочие места создаваться. А то, откуда эти деньги взялись, и что там в прошлом у респектабельного ныне бизнесмена Вячеслава Сестринского... Стоит ли в этом копаться? В конце концов, если внимательно присмотреться к истории какого-нибудь из нынешних американских или европейских миллионеров, выяснится, что или папа у них или дедушка бандитом был не лучше Бати. Вон Морган в Англии начинал с того, что под черным флагом плавал, а закончил губернатором немаленького острова. И не бедняком наверняка.
Прав был все-таки Карл Маркс, не добываются крупные состоянии честным путем. Но самое неприятное для общества время, это начало такого пути. Больше всего грязи и крови как раз в начале. Так стоит ли того, кто это начало уже прошел, назад тянуть? Хуже ведь только сделаешь. Можно, конечно, вспомнить про справедливое возмездие, но, как считал генерал, в таких случаях его лучше оставить на усмотрение высших сил. А самим заниматься беспредельщиками – от них большая часть зла, именно от них.
– У меня все. – Голос полковника, дожевавшего наконец свой доклад, прервал размышления Комарова.
Генерал кивнул, снова посмотрел на часы. Без четверти одиннадцать. Все, пора закругляться.
– Кто-нибудь еще хочет выступить? – спросил Комаров.
– Константин Георгиевич, у меня тут есть просьба о содействии от областного УИН, – заговорил другой полковник, начальник РУБОПа. – Они нам передали список зэков, которые у них числятся в бегах, просят оказать содействие в поимке и обратить особое внимание на тех, кто у них сбежал за последний месяц. Там человек двадцать народу, а буквально вчера еще двое прибавилось, во время пересылки ушли.
– Беглыми пусть уиновцы сами занимаются, – подал голос заместитель Коробова. – У нас своих забот хватает. Наше дело преступников ловить, а уж уследить за посаженными их опера и сами могли бы.
Прочие присутствующие одобрительно зашумели – отношения между УВД и Минюстом, к которому теперь принадлежало Управление исполнения наказаний, были далеко не безоблачными.
– Сейчас же весна началась, у них постоянно кто-то сбегать будет, – раздался еще чей-то голос. – Что ж нам, все бросать и по тайге их ловить? Нет уж, пусть уиновцы свой хлеб сами отрабатывают.
– Содействие мы им окажем, – постановил Комаров. – В установленных законом рамках. Включим всех их новых беглецов в списки разыскиваемых лиц. Но особенно сильно людей из-за этого не напрягайте, нам и правда своих забот хватает. – Это было как раз то, что и хотели услышать собравшиеся, и шум быстро затих. – На этом объявляю заседание закрытым, – сказал Комаров, покосившись на часы. – Но попрошу пока не расходиться, мне нужно вам одного человека представить.
Он ткнул в кнопку селектора и спросил:
– Игорь, Захарович подошел?
– Да, Георгий Константинович.
– Пусть заходит.
Через минуту дверь открылась, и на пороге появился среднего роста мужчина в штатском. Генерал встал и шагнул вошедшему навстречу. Сам он видел его первый раз – до этого они только разговаривали по телефону – и потому смотрел на вошедшего с интересом. Впечатление тот производил странное и, на первый взгляд, скорее неприятное. Бледная ноздреватая кожа на его лице была покрыта какими-то странными розовыми пятнами, то ли оспинами, то ли следами от угрей, то ли полузажившими прыщами, которым вроде бы уже в таком возрасте и неоткуда взяться. Крупный нос картошкой нависал над толстой верхней губой, украшенной редкими белесыми усиками, подбородок был совершенно прямоугольным, но мужественности облику вошедшего это почему-то не придавало. Глаза светло-синие, водянистые, очень близко посаженные, а общий вид лица почему-то вызвал у генерала вполне определенные ассоциации с обыкновенным красным кирпичом.
